Кейти Макалистер - У лорда неприятности
— Прошу прощения?
— Забирайся на меня, на мой… гм… Обещаю, после этого ты почувствуешь себя лучше.
Плам хотела сказать, что никогда в этом и не сомневалась, но решила просто поддержать мужа. Он явно тревожится о ней, и, как любящая и послушная жена, она просто обязана прогнать эту тревогу.
— Ну, раз уж мы решили попробовать «слепую деву и рыцаря», будем выполнять все правильно.
Плам задула свечи, и они остались в темноте, лишь лунный, серебристо-голубой свет слегка пробивался сквозь занавески. Наслаждаясь новым опытом, при котором приходилось полагаться только на прикосновения, Плам провела пальцами по груди Гарри, с удовольствием услышав, что его дыхание прерывается, когда она прокладывает дорожку между теплыми холмами и долинами его груди. Ее руки скользнули выше, и ладони легли на щеки. Пальцы подразнили короткие бакенбарды, пробежались по сильной челюсти и встретились на квадратном подбородке. Плам опустила голову и легко поцеловала Гарри в губы, так сладко, что сама не выдержала и повторила поцелуй. Гарри приоткрыл рот, позволив ей подразнить себя языком. Плам прихватила его нижнюю губу и легонько прикусила. Он застонал, и этот стон словно пронзил ее насквозь, разжигая пламя.
Пальцы скользнули вверх, сняли с него очки и взъерошили короткие волосы. Плам снова опустила голову, на этот раз скользнув языком в теплую глубину его рта. Гарри лежал на удивление пассивно, позволяя ей ласкать себя, и когда все же шевельнулся, то словно воспламенил Плам. Где-то глубоко в горле родился стон наслаждения — теперь язык Гарри проник в ее рот, требуя, чтобы она откликнулась на его страсть.
Кожаные путы заскрипели — Гарри попытался протянуть к ней руки, но у него ничего не вышло. Плам оторвалась от его губ, на секунду забыв, что собиралась утешать мужа.
— Хочешь, чтобы я тебя развязала?
— Да.
Она чмокнула его в шею, отодвинулась и сказала:
— Извини, но сейчас я не чувствую себя склонной к милосердию. Может быть, попозже?
— Плам! Вернись!
— Да, милорд? — Она скинула халат, улыбаясь в темноту. Гарри уже сильно возбудился — он всегда возбуждался, стоило им вместе оказаться в постели, — но беспокоиться ему не стоило, она не оставит его в таком неприятном состоянии.
— Вернись. Я… гм… ты собираешься закончить начатое?
— А это обязательно? — Положив руку на изножье кровати, она прошлепала на другую сторону.
— Да, обязательно, — твердо произнес Гарри. Плам снова улыбнулась. До чего же хорош! — Ты получила на этом балу эмоциональную травму. Если я не сумею тебя исцелить, травма вернется и ты окажешься беспомощной перед любым другим приглашением. Поэтому ты оседлаешь меня прямо сейчас!
— До чего ты заботливый, — сказала Плам, забираясь в постель, протягивая руку и касаясь мускулистого бедра. Гарри заерзал, простыни зашуршали. — Думаешь только обо мне!
— Я самый лучший муж на свете. Лучше меня просто нет, — ответил Гарри. Прозвучало это немного странно, словно он говорил сквозь стиснутые зубы.
— Это само собой разумеется, Гарри.
— Плам?
— Да, мой дорогой?
— Если ты в ближайшие десять секунд не обовьешь мои бедра своими длинными роскошными ногами, я умру. Понимаешь?
— Думаю, да. — Плам погладила его бедро и сомкнула пальцы на его возбужденном бархатном естестве.
— Клянусь святым Петром, — простонал Гарри, резко подняв бедра и вонзаясь в ее ладонь. — Это ради твоего же блага, жена. Садись на меня немедленно!
Слова вырывались хрипло и коротко, он дышал быстро и прерывисто. Плам негромко хихикнула себе под нос — сама она дышала так же тяжело и неровно.
— Я очень покорная жена, — сказала она, перекидывая через него ногу. Потом немного поерзала и ощутила его жар — он словно вытягивал наружу ее собственный жар, зародившийся глубоко внутри тела и охвативший душу. — И если ты считаешь, что мне это поможет…
Стоны наслаждения слились воедино, когда Плам медленно опустилась на него. Наслаждение мужа словно питало ее собственное, закручивавшееся тугой пружиной в этом восхитительном путешествии, которое могло вознести ее на небеса и вернуть обратно. Она вспомнила, что одной из радостей «слепой девы» была возможность самой задавать темп, и прониклась ощущением своей власти; настойчивые руки не схватят ее за бедра, не заставят ускорить темп, не вознесут в рай слишком быстро. Плам медленно поднималась и опускалась, не обращая внимания на хриплые мольбы мужа прекратить пытку.
— Ты говорил, это ради моего блага, — заметила она, попробовав слегка наклониться набок. Гарри под ней дернулся, бедра его взлетели вверх, из горла вырвался хрип. — Я просто пытаюсь извлечь из курса лечения максимальную пользу.
— Ты пытаешься меня убить! — воскликнул, задыхаясь, Гарри. Он сотрясался всем телом.
Опускаясь на твердое древко, Плам попробовала сделать необычное круговое движение. Несмотря на темноту, она закрыла глаза, наслаждаясь новыми ощущениями.
— Я чувствую, как бьется твое сердце, — мечтательно произнесла она, наклонилась и поцеловала мужа. — Ты такой горячий там, внутри, мы сейчас просто воспламенимся. Я люблю чувствовать тебя, люблю, когда ты в меня входишь, когда пронзаешь меня и сливаешься со мной воедино. Мне кажется, что я становлюсь частью тебя.
— Ты и есть часть меня, — ответил Гарри, дразня ее губы языком до тех пор, пока она их не приоткрыла. — Ты моя лучшая часть. Без тебя я никогда не смогу быть целым. Ты моя жена, моя любовница, мать моих детей, мое сердце. Я просто не смогу без тебя жить.
Плам сильно зажмурилась, чтобы из глаз не хлынули слезы, и страстно поцеловала его. Их души соединились и переплелись, взмывая вверх, к пику наслаждения, губы вдавливались друг в друга, стремясь разжечь страсть еще сильнее. Плам резко двигалась в одном ритме с Гарри, отчаянно целуя его, а восхитительное ощущение внутри раскручивалось, наполняя ее радостью и любовью, захлестывающими все ее существо, связывая их воедино, превращая в одно целое, затмевая все вокруг.
Плам всхлипнула от переполнявшей ее любви, а Гарри дернулся в сторону и, выкрикнув ее имя, излил свое семя на ее бедро. Закрутивший их водоворот медленно успокаивался. Плам, не чувствуя в теле ни единой косточки, обмякла как выжатый лимон, пытаясь восстановить дыхание, пытаясь понять, в чем власть только что пережитых ощущений. Она хотела, но не могла выразить словами, что для нее значит Гарри, как он обогатил ее жизнь, подарив ей нечто более ценное, чем все золото мира.
Поэтому она просто повернула голову, поцеловала его в подбородок и прошептала:
