Лесли Лафой - Ночная леди
Карета замедлила ход и подпрыгнула на колдобине – это мгновенно вернуло Йена к действительности.
Фиона лежала на сиденье, ее глаза были закрыты, длинные светлые волосы разметались на подушках, плечи и грудь были обнажены для него, юбки сбились вокруг талии, туфельки, чулки и подвязки оказались на полу вместе с его пальто и рубашкой.
Опустившись перед ней на колени, Йен принялся ласкать шелковистую кожу ее бедер. Он знал: она хочет, чтобы он утолил свой голод, и готова обхватить ногами его бедра и впустить его в себя. Но он также знал, что эта женщина заслуживает большего, и ему не пристало лишать ее невинности на сиденье кареты.
Закрыв глаза, Йен собрал остатки здравого смысла и напомнил себе, что близится время, когда он сможет не задумываясь брать ее и соединяться с ней, задыхаясь от невероятного наслаждения.
– Йен…
Он открыл глаза – Фиона смотрела на него, задыхаясь от неудовлетворенного желания. Ее губы, припухшие от поцелуев, были призывно полуоткрыты, а груди, плотные и упругие, увенчанные твердыми сосками, поднимались и опускались, дразня его, побуждая продолжить ласки.
Йен застонал и потряс головой.
– Мы уже свернули к зоопарку, – сказал он осевшим голосом, в котором звучали неудовлетворенность и мучительная решимость. – Мы почти приехали.
– Меня совсем не привлекает пикник в зоопарке.
– Как и меня, – признался он, медленно окидывая ее взглядом.
– Как вы считаете, ваша мать уже уехала?
– Это не так важно: мы можем велеть кучеру просто колесить по Лондону, сколько нам вздумается, или…
Поднявшись с пола, Йен поставил колено на сиденье и, потянувшись, открыл маленькое окошко на передней стенке кареты.
– Леон, – крикнул он, – мы передумали. Пожалуйста, отвези нас в Мейфэр.
– В Мейфэр? – Фиона изумленно поглядела на него.
– В дом, который будет вашим, как только вы подпишете бумаги.
– Мне действительно нужно сделать это?
Йен ухмыльнулся:
– Если вы не против. – Он наклонился и поцеловал ее грудь.
Фиона застонала и выгнулась под ним, обвивая руками его шею и стараясь сильнее притянуть его к себе.
Ласково погладив ее по голове, Йен медленно высвободился.
– Мне кажется, прежде чем мы доберемся туда, нам следует надеть на себя по крайней мере часть одежды.
– Ну, если нужно… – Фиона улыбнулась и, высвободив руку, кончиками пальцев провела сверху вниз по его груди.
Поймав тонкую руку, Йен поднес ее к своим губам, потом нежно сжал пальцы Фионы и заглянул в самую глубину ее глаз.
– К тому времени, когда я закончу, моя дорогая, вашему воображению останется мало работы, зато вы немало узнаете о восхитительном счастье чувственных удовольствий.
Фиона издала странный горловой звук, волны желания пробежали по ее телу, и Йен, почувствовав это, хищно улыбнулся.
– Дорогая, я пытаюсь быть чутким и деликатным любовником, но если вы продолжите бросать на меня такие взгляды…
– Вы хотите сказать, что ваша невеста – совершенно неисправимая развратница? – добавила Фиона и засмеялась.
– И это тоже. – Йен сел на противоположное сиденье. – Если мы оденемся, у нас будет больше шансов сохранить наши репутации.
Фиона потянулась и со вздохом спустила ноги на пол.
– Вы, конечно, правы, – признала она, садясь и втискивая груди в корсет. – Но меня не очень воодушевляет мысль, что придется начинать все сначала.
Йен осклабился и подмигнул ей.
– Накидки – замечательные предметы одежды, дорогая, они скрывают так много! – Заметив ее удивление, он добавил: – Я совсем не намерен тратить время зря.
– Тогда я не стану утруждать себя надеванием чулок и подвязок.
– Если вам так угодно: они мне не помешают.
Фиона засмеялась и качнулась, чтобы поднять с пола один из белых шелковых чулок. Намеренно медленно она собрала его, а затем, наблюдая за Йеном, начала натягивать на вытянутую ногу.
– Вам, кажется, нравится мучить меня, – глухо сказал он.
– И вы наслаждаетесь каждым мигом этих мучений, – возразила она, до крайности возбужденная властью, которую приобрела над ним. – Не хотите ли помочь мне с подвязкой?
Йен быстро застегнул пуговицы.
– Это может быть опасно, – предупредил он, не в силах оторвать взгляд от медленно продвигающейся вверх кружевной подвязки.
– Вы планируете отмщение?
– О да! – Йен поднял с пола пальто и положил его на сиденье рядом с собой. – Если вы не остановитесь, нечто неприличное может произойти, едва мы войдем в дом.
Фиона пробежалась пальчиками от горла до начала ложбинки на своей груди.
– Обещаете?
Господи! Если бы она хоть немного понимала, о чем просит…
– Я думал, у меня будет время, чтобы отыскать кровать для нас.
– Вы слишком много думаете.
– Возможно, – согласился Йен, отодвигаясь на край сиденья, где, расстегнув верхнюю пуговицу на брюках, начал заправлять рубашку.
– Вы действительно считаете, что вам захочется заниматься любовью на полу в передней?
– На первой ступеньке, если вы не против.
Все еще пытаясь справиться с рубашкой, Йен внимательно посмотрел на Фиону. Наблюдая, как она закручивает в узел волосы на затылке и прикалывает шляпку, он в изумлении покачал головой:
– И как я прежде не догадался, что вы свет моей жизни?
Фиона с трудом сдержала улыбку.
– Как долго мы будем ехать?
– Не так долго, чтобы не успеть сделать все как надо, если это то; на что вы надеетесь.
– А если не так, как надо? – спросила она, сползая со своего сиденья и опускаясь перед ним на колени.
Сердце Йена бешено забилось.
– Любовь моя, о чем вы думаете?
– Я не думаю, – безмятежно ответила Фиона, начиная расстегивать пуговицы на его брюках. – И вы тоже только что обещали мне перестать думать.
– Я уже перестал.
Когда ее пальчики проворно отодвинули ткань и она неспешно кончиком пальца провела по всей длине его напряженного члена, Йен застонал.
– Это больно?
– Нисколько.
Ее пальцы сомкнулись вокруг пениса Йена, и он закрыл глаза и откинул голову, отдавшись великолепному острому наслаждению. Интересно, откуда она знает…
Впрочем, какая разница? Как это приятно, зачем думать о чем-то другом…
– Надеюсь, я все делаю правильно?
– Да, – прохрипел он, когда последние незатуманенные клеточки его мозга твердили ему, что нужно остановиться, пока не поздно, прежде чем она не подведет его к черте, за которой и весь Лондон, заглядывающий в дверь кареты, не заставит его очнуться.
Но, Боже всемогущий, как ему хорошо, он так быстро приближается к тому, чтобы…
– Черт, – шепнула Фиона, и рука ее остановилась. – Мы подъезжаем.
