Бренда Джойс - Пленница
Джебаль постарался выкинуть из головы несвоевременные фантазии.
— С нашей стороны было бы довольно глупо без особой на то нужды будить злость в американцах, — сказал он. — Фарук, как всегда, прав. Мы отлично сможем наказать его тысячью способами и, возможно, даже заставим присоединиться к нам. Но зачем его убивать?
— «Корабельная Блэкуэлла» — очень богатая компания, — вставил Фарук. — И его отец наверняка проявит щедрость. Не все американцы — нищие.
— И что же ты предлагаешь с ним сделать? — сердито осведомился паша. — По-прежнему поставлять ему рабов и женщин и позволять жить, как принцу, в ожидании папашиных денежек?
— Пусть узнает на себе, каково быть рабом, — предложил Фарук. — Пусть останется во дворце, но на положении раба — причем самого ничтожного.
— Дворцовые рабы все жирные, как свиньи! — сжал кулаки Джовар. — Ушам своим не верю. Неужели ты не велишь отрубить ему голову сейчас же, господин?!
Паша стал темнее тучи.
— Упрячь его в каменоломни, — бесстрастно предложил Джебаль, отлично отдавая себе отчет в том, что будет только рад, если Блэкуэлл не выйдет оттуда живым. В таком месте подстроить «несчастный случай» — раз плюнуть. — Пусть испробует на собственной шкуре, каково живется казенным рабам!
Взгляд Блэкуэлла оставался твердым и невозмутимым. Губы сжались. Он стоял совершенно неподвижно.
Фарук покосился на пашу. Повелитель заметно повеселел и с улыбкой захлопал в ладоши.
— Отличная идея, мой сын и наследник! Замечательная идея! Мы проучим его, мы сделаем его самым ничтожным рабом, мы бросим его туда, где его будут унижать! И когда он приползет на коленях, моля о пощаде, — что ж, может быть, мы и снизойдем до того, чтобы дать ему богатство и власть повелителей Триполи! — Паша похлопал Джебаля по плечу.
И еще долго двое мужчин мрачно смотрели друг на друга. Один — разодетый в пух и прах и увешанный драгоценностями. Другой — пленник в тяжелых оковах.
По лицу Ксавье струился пот, но кандалы не позволяли даже отереть лоб и глаза. Итак, сегодня его не убьют. Он ликовал.
— Тебе дарована жизнь, — негромко произнес Джебаль.
— Премного обязан, — ответил Блэкуэлл.
— Не очень-то радуйся, ибо все висит на волоске!
Ксавье смотрел, как уходит Джебаль. Он и не сомневался, что паша в любой момент может так же легко отнять у него жизнь, как только что подарил.
Но по крайней мере сейчас у него есть время, чтобы попытаться выполнить задуманное.
Джовар выскочил вперед и проревел несколько команд, которые Ксавье не мог понять: он лишь видел жестокий оскал и грозный блеск глаз заклятого врага.
— Итак, пес, ты пока жив, — издевательски протянул Джовар. — Вот только надолго ли?
Блэкуэлл не удостоил его ответом.
— Твоя баснословная отвага вряд ли пригодится в каменоломнях. — Казалось, шотландец готов был испепелить Ксавье взглядом. — Скорее наоборот. Она непременно приведет тебя к смерти.
— Это угроза?
— Нет, дружеское предупреждение, — расхохотался Джовар, повелительно махнув солдатам, толпившимся вокруг пленника.
Грубые руки рванули цепи. От неожиданности Блэкуэлл едва не упал. Стража шла быстро, и Блэкуэлл рассадил кожу лодыжек и запястий. Но ему было наплевать. Он чувствовал, он знал, что эти глаза следят за ним.
Александра. Неужели ему только почудилось? Или она на самом деле укрывалась за дальней стеной? И ведь не он один услышал отчаянный женский крик в ответ на приказ паши выпустить из него кровь.
Они вышли из дворца, прошли через наружный двор, полный солдат, охранников, рабов, торговцев и просто зевак. Ксавье споткнулся, упал. Солдаты грубо рванули цепь и подняли его на ноги. На мостовую закапала кровь.
— О Боже! — вскричала она. — О Боже!
Потрясенный, он застыл на месте, так что на миг остановились и его мучители. Не обращая внимания на их крики и угрозы, он повернулся, чтобы увидеть ее.
И ничего не понял.
Это была она, Александра, он узнал ее, несмотря на расстояние и мельтешивших между ними людей, — он узнал эти глаза. Но почему-то на ней не было больше простых шаровар и жилетки, полагавшихся рабыням. Нет, она была одета, как знатная дама, в шелка и бархат, увешана золотом и драгоценностями и укутана паранджой. Однако ошибки быть не могло — это была все та же Александра.
И она с трудом удерживалась от слез. Тонкие руки беспомощно тянулись к нему.
Их взгляды встретились. Ксавье не в силах был отвернуться. Он был ошеломлен, удивлен, он не верил своим глазам. «Что еще за чертовщина?» — пронеслось у него в голове.
А сзади в нее вцепился Мурад с искаженным от ужаса лицом. Он что было силы тащил ее прочь. А она не спускала глаз с Блэкуэлла.
Да кто она, черт побери, такая?!
— Неверный пес! — Ему на плечо плашмя обрушился ятаган. От удара Ксавье рухнул на колени. Боль окончательно смешала его мысли.
Она взвизгнула.
Новый удар, еще сильнее первого, опрокинул капитана навзничь. В глазах у него потемнело. Он напрягся из последних сил, в надежде услышать ее голос, однако ушей достигали лишь слова на турецком и арабском языках.
Шатаясь, он кое-как поднялся на колени. И на какое-то мгновение заметил ее краем глаза. Мурад тащил хозяйку прочь. Александру — одетую, как богатая мусульманка.
Но ведь наверняка это был лишь новый маскарад!
До Ксавье внезапно дошло, кто стоит рядом с ним. Он неловко обернулся и увидел Джовара.
Питер Камерон тоже следил за тем, как удаляется закутанная в роскошные одежды Александра.
Глава 16
Ксавье привели в «парилку», вернее в тюрьму для казенных рабов.
Перед ним предстало неуклюжее прямоугольное сооружение. Стены его были сложены из огромных серых булыжников. Стража заставила Ксавье остановиться. Раскрылись массивные деревянные двери. Его пихнули внутрь.
Пленник оказался в огромном караульном помещении. Несмотря на царивший здесь полумрак, Ксавье сразу разглядел трех турецких солдат. Стены были увешаны какими-то тряпками, веревками, кандалами, а также орудиями самого зловещего вида, наверняка их применяли для пыток. По спине Блэкуэлла побежал холодок.
Скольким из его матросов удалось выжить? Что им пришлось вынести под гнетом турок, известных на весь свет своей жестокостью?
— Теперь это твой дом, — сказал Джовар.
Ксавье не удостоил его ответом.
Вперед выступил огромный усатый турок. В глаза бросался сломанный нос на длинном лошадином лице.
— Новый раб?
— Да, — ответил Джовар. И обратился к Блэкуэллу: — Кадар — начальник тюремной стражи. Теперь в его руках и твое благополучие, и сама жизнь.
Ксавье взглянул в непроницаемые черные глаза. В них невозможно было прочесть никаких чувств. И это встревожило капитана намного больше, чем обычное проявление угрозы или жестокости.
