Мередит Дьюран - Любовь и честь
Хэнслоу фыркнул. Все происходящее, безусловно, имело комический оттенок, однако настроение Эдриана не позволяло его людям откровенно веселиться. Он хотел, чтобы дело было завершено — во всех смыслах. А еще, чтобы Космо Колвилл убрался из этого дома.
Перо было тупое. Подпись Эдриана вышла неразборчивой. В загустевшие чернила упала капля крови с самодельной повязки — собственного галстука Эдриана, которым он перевязал руку. Кстати, рана оказалась неглубокой. Он научит Нору защищаться лучше.
Эдриан вытер руку о кожаный колет, подписался еще раз, более крупными буквами, обернулся к Норе, чьи глаза метали громы и молнии, и на мгновение замер, пораженный торжественностью минуты, — теперь Нора принадлежит ему навсегда.
Улыбка на его губах не доставила Норе никакого удовольствия. Глаза ее сузились, без слов грозя ему всеми возможными карами.
— Ты простишь меня, — сказал он. В конце концов простит.
В ответ Нора яростно затрясла головой.
Эдриан не смутился. Здесь и сейчас он исправляет зло, причиненное им обоим шесть лет назад. После сегодняшней ночи ни один человек не посмеет оспорить его права на Нору.
Подняв ее связанные кисти, он вложил ей в пальцы перо и сам вывел ее подпись. Ее ногти со злобой впились ему в руку.
— Храни меня Бог, когда я развяжу тебя, — пробормотал он и решил, что ее выразительное мычание означает согласие.
Эдриан вернул перо пастору.
— А теперь вы подпишитесь, чтобы заверить эту страницу, — распорядился он. — Укажите свое имя, цель поездки и должность. Если кому-либо из пар, зарегистрированных на этой странице, понадобится подтверждение своего союза, пусть обращаются к графу Ривенхему. Запись останется у меня.
Священник нахмурился:
— Я не... — И вдруг до его разума дошло скандальное предложение. — Вы не можете оставить у себя книгу регистраций.
— Могу, — заявил Эдриан и кивком указал на страницу. — Пишите. А потом Брэддок проследит, чтобы вас обеспечили всем необходимым для путешествия в Престон. На рассвете вас проводит эскорт.
Пастор пожевал губами.
— А... а если кто-нибудь спросит меня об этих делах? О, так сказать, поведении н-н-невесты?
Эдриан сильнее обнял жену за талию и заглянул ей в лицо. Та, избегая его взгляда, опустила голову.
— Говорите правду и ничего не бойтесь, — посоветовал Эдриан. — Говорите, что невеста была прекрасна, как ангел, но слегка не расположена...
— Не р-р-расположена, — с усилием повторил пастор и кивнул головой, как человек, решивший что-то запомнить.
— Но ненадолго, — шепотом добавил Эдриан так, что услышала его одна Нора.
Он забрал ее нож. Он водил ее рукой при регистрации. Подхватил и унес из часовни, как военный трофей.
А теперь он притащил ее в свои покои, которые против своей воли она была вынуждена ему предоставить. Прошел прямо в спальню, отодвинул занавес полога и усадил ее на темное одеяло вышитого шелка, которое ей следовало бы сначала постелить в свинарнике и лишь потом отдать этому злодею.
Нора пошевелила кистями, еще раз убедившись, что узлы на них завязаны умелой рукой. Эдриан опустился перед кроватью на колени, вынуждая Нору резко отвернуть голову, чтобы не видеть его.
— Ты очень хорошо изображаешь молчаливое презрение, — заметил он.
Она упрямо смотрела на столбик кровати с искусной резьбой в виде цветов и фруктов. Эдриан присел рядом, матрас под ним прогнулся. От постельного белья поднялось легкое облачко гвоздичного аромата. Нора застыла, стараясь не дотрагиваться до своего новоявленного мужа.
Когда он коснулся нежной кожи на внутренней стороне кисти, Нора едва не подпрыгнула. Через мгновение путы на ее руках ослабли и соскользнули на пол. Она развернулась и что есть силы стукнула Эдриана.
Удар по щеке был силен. Онемевшая рука не почувствовала его силы, но заныла у локтя от острой боли. Бесстрастное лицо Эдриана не дало ей никакого удовлетворения, и Нора ударила снова. Эдриан твердой рукой перехватил удар. Отлично, тогда оружием ей послужит голова. Нора с силой боднула его в грудь. Эдриан отстранился, прижимая к себе ее голову, и упал спиной на матрас. Нора упала сверху, тут же потянулась ногтями к его глазам, постаралась коленом ударить в пах, но Эдриан ловким движением поймал ее за бедро, вывернулся из-под нее, коленом прижал ей ноги, а руками — кисти рук.
Крик возмущения, не находя выхода, бился у нее в груди. Стараясь вырваться, она извивалась и дергалась, но вскоре решила, что эти бесплодные попытки освободиться принесут ей только новое унижение, и затихла.
Эдриан, прищурившись, наблюдал за ее лицом. Она молча проклинала его. Повязка у него на руке — знак совершенной глупости — вызывала в ней злобу. Надо было воткнуть кинжал ему в глотку! Зато теперь у него на лице красовался след от ее ногтей. Длинная кровоточащая царапина тянулась от уголка глаза ко рту.
Эдриан с мрачным лицом усадил Нору, подтащил к краю кровати, так что ее ноги повисли в воздухе, и осторожными движениями стал массировать ее руку, чтобы восстановить кровообращение.
Нора вцепилась зубами в повязку, закрывающую ей рот, и уставилась в пустоту. Она здесь одна, говорила себе Нора, все это ей снится, и скоро она проснется. Ее не только принудили к браку — во второй раз! — но сделал это тот самый Эдриан, который когда-то заставил ее мечтать о свадьбе. Нет, она не простит такого предательства. Могла ли она ждать, что он станет относиться к ней лишь как к женщине! Как все мужчины относятся к женщинам, считая их безмозглыми созданиями, рожденными для того, чтобы выполнять мужские прихоти и желания.
Тот пастор был мошенником. Брак можно аннулировать.
— Ты была права, называя меня злодеем, — очень спокойно заговорил Эдриан. — Но не права в том, что полагала, будто эту роль отвели мне обстоятельства.
Загадки. Пусть загадывает их тем, кому есть до этого дело. Она будет глуха.
— По натуре я такой же злодей, как обычный разбойник с большой дороги, — продолжал Эдриан. — Ты этого не знала?
Как бесстыдно он в этом признается! И ничуть не раскаивается.
— Знаешь, что делает меня преступником, Нора? Когда праведники видят цель, они молятся о праведных средствах достичь ее. А преступники в своих чаяниях не прибегают к молитве, не полагаются на случай. Завидев цель, они рискуют ради ее достижения всем независимо от степени риска.
Нора услышала, как он вздохнул.
— Видишь ли, я так долго любил тебя. — На мгновение сердце Норы забилось восторгом. На глаза набежали слезы. Она захлопала ресницами, чтобы прогнать их.
Это он-то любил ее? Пустые слова! Дела говорят совсем о другом.
