Джулиана Грей - Чтобы встретиться вновь
Роланд отследил точное мгновение, когда она узнала Уоллингфорда. Спина ее выпрямилась, из горла вырвалось испуганное «ах». Роланд, натренированный подмечать мельчайшие детали, выдающие мысли человека, отметил миг паники, попытку взять себя в руки, обретение хладнокровия.
Несмотря на все свои недостатки, леди Морли воспитана безупречно.
Уоллингфорд первым заговорил с ней своим заунывным голосом. Они стояли слишком далеко от Роланда, чтобы разобрать, о чем идет речь, он мог следить только за интонациями.
Его взгляд переместился к дереву, за которым прятался Бёрк, но не заметил ни малейшего движения. Наверное, тот глодает собственные ноги, лишь бы не выскочить и не помчаться на спасение леди Морли, хотя, разумеется, сделав это, он только выдаст их обоих.
Право же, прелестная сценка.
Роланд посмотрел на бутылку шампанского, угнездившуюся в траве у его ног, на два бокала, похищенных из буфетной, и выругался про себя.
Неужели в этом замке невозможно выкроить хотя бы пять минут уединения?
В дверь трижды тихонько стукнули.
Лилибет кинула последний взгляд на Филиппа, спавшего под полосатым шерстяным одеялом в своей кроватке. Одна ручка вынырнула из-под покрова и лежит на подушке, голова повернута к грубо оштукатуренной стене. Одеяло медленно приподнималось и опускалось в ритм его размеренному дыханию.
Она улыбнулась, послала ему воздушный поцелуй и отперла дверь.
На пороге стояла синьорина Морини, в уголках ее глаз собрались лукавые морщинки.
– Персиковый сад, – прошептала она. – Я видела, как он уходил с час назад. И захватил с собой шампанское.
– Персиковый сад. Спасибо, синьорина. Огромное вам спасибо.
Лилибет закуталась в шаль и, приплясывая, выскочила в коридор и спустилась по лестнице. Тело звенело уверенностью, словно простое действие – запечатать белый конверт – вернуло силы в ранее безжизненные конечности. Персиковый сад. Цветы, лунный свет, шампанское. Какой же он милый неисправимый романтик!
Она передвигалась среди деревьев так бесшумно, что Роланд едва ее не пропустил.
– Милая! – позвал он громким шепотом. – Я здесь.
Она остановилась, повернулась, поколебалась. Заблудившийся лунный луч отыскал дорожку среди персиковых бутонов, коснулся ее прикрытой шалью головы.
Роланд перестал дышать. Последние десять минут он провел в панике, боясь, что пропустил ее, что она услышала среди деревьев голоса и сбежала обратно в замок. Жаркий обмен репликами между Уоллингфордом и леди Морли был недолгим, но после этого Уоллингфорд долго стоял, глядя маркизе вслед. Его высокая фигура смешивалась с тенями и в конце концов почти перестала от них отличаться, разве что была не такой узловатой и не так сладко пахла. Затем он сердито выругался, повернулся и зашагал прочь, а из-за дерева вышел Бёрк, ошеломленно тряся головой.
Бедолага. Дьявольское разочарование – рандеву, испорченное вздорным герцогом. Бёрк ушел в другую сторону – возможно, в свою мастерскую, – и Роланд привалился к стволу, пытаясь прийти в себя. Чтобы слегка прочистить мысли, он с наслаждением вдыхал прохладный, насыщенный ароматами воздух.
Дьявол их всех побери! Устроить свидание под луной с любимой дамой для человека, имеющего громадный опыт тайных встреч, должно быть детской забавой, а вместо этого ему пришлось шарахаться от каждой тени.
Но теперь, увидев наконец перед собой Лилибет, он чувствовал, что вот-вот взорвется от желания. Повезет, если не опозорится, как школьник.
Роланд на мгновение прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Терпение. Каждая секунда в счет. Если он хочет завоевать Лилибет, нужно собраться с мыслями и устроить ей грандиозное представление. Нужно опьянить ее страстью, захлестнуть наслаждением, ослепить любовью. Ничто другое не преодолеет ее несгибаемую добродетель.
Роланд размял пальцы.
– Милая, – снова прошептал он и вышел из-за дерева, протянув к ней руки.
Она пробормотала что-то нечленораздельное, сделала несколько неуверенных шажков к нему навстречу и сжала его ладони. Чтобы не замерзнуть, она плотно закутала в шаль не только плечи, но и голову.
– Ненаглядная моя, – сказал Роланд. – Наконец-то.
Провел пальцами по укрытой в тени щеке и нагнулся, чтобы слиться с ней в страстном поцелуе.
Осознание настигло его на мгновение позже, чем следовало.
Это не Лилибет.
В свете растущей луны Лилибет легко отыскала ступени, вырубленные в стене террасы, и слетела по ним, почти не касаясь ногами камня. Прохладный ветерок, напоенный ароматами ночи, овеял щеки, когда она повернула на луг. Ветерок дул с гор, зеленые растения пробивались из земли, на деревьях и кустах лопались бутоны. Впереди уже белели цветы персиковых деревьев, светившиеся в темноте, как туман.
Она ускорила шаг, добежала до первых деревьев, и ее окутал тяжелый аромат цветов. Она остановилась и вгляделась в тени. Где он? Наверняка не слишком далеко, ждет у входа в сад, с шампанским и поцелуями.
Она устремилась вперед, чувствуя, как сердце бьется прямо в горле, но тут услышала голоса и замерла с застывшей в воздухе ногой.
Роланд отшатнулся, прервав поцелуй.
– Боже праведный! – воскликнул он, забыв понизить голос.
– Синьор!
Он протянул руку и сдернул с ее головы шаль. Лунный свет исчез в копне черных волос. Она сжимала его руки.
– Синьор! – повторила она.
– Ты же… что за дьявольщина…
– Синьор?
– Франческа?
– Si, синьор. – Она негромко всхлипнула. – Вы просили… вы… письмо…
– Письмо?
Она убрала с его запястья одну руку, пошарила в юбках. У Роланда кружилась голова. Письмо. Письмо сэру Эдварду. Он отдал его Франческе, чтобы она отправила его из деревни.
Ведь отдал?
В его ладонь ткнулся лист бумаги. Он опустил взгляд. Плотный, сложенный дважды. Роланд онемевшими пальцами развернул его. В темноте он не различал слов, но сразу узнал длину строчек и смог процитировать его по памяти:
«В одиннадцать в персиковом саду. Мое сердце принадлежит тебе».
Сквозь туман к нему пробился умоляющий голос Франчески:
– Мария… она знает inglese… она сказала…
– О Боже. – Он ударил себя кулаком по голове.
– Синьор… вы не… – Голос оборвался еще одним всхлипом, на этот раз еще более безнадежным. Плечи, прикрытые шалью, поникли.
– О черт. Бедная девочка. – Он натянул шаль ей на голову. – Прости. Это дьявольская… ошибка, понимаешь? Ошибка. – Он наклонился, чмокнул ее в лоб. – Ты прелестная девочка, Франческа. Но я…
