Джейн Кренц - Любовница
Оказавшись в своей комнате, Маркус подошел к окну и, опершись руками на подоконник, посмотрел на звезды.
Он никогда не подозревал, что когда-нибудь женится снова.
Значит, он готов нарушить еще одно свое правило. Но сейчас, когда столь свежи были в его памяти запах и прикосновения Ифигинии, он не мог трезво размышлять ни о браке, ни об исключающем его правиле…
Единственное, о чем он мог думать, так это о том, как склонялась над ним Ифигиния, насмерть перепуганная тем, что убила его своей невинностью. До сих пор звучали в его душе ее слова…
«Я люблю тебя, Маркус!»
Естественно, это было сказано в смятении. Она перепугалась, что нечаянно убила его, вот и все.
Это единственное возможное объяснение ее безрассудных слов.
На следующее утро сразу после завтрака леди Петтигрю с искренним сожалением прощалась с гостями.
— А я-то надеялась, что вы задержитесь у нас еще на денек-другой! Мы были так рады вашему визиту, не правда ли, Джордж?
— Превосходный визит, — проворчал Джордж, с трудом скрывая радость по поводу того, что наконец-то убираются восвояси хотя бы эти двое непрошеных гостей.
Леди Петтигрю обернулась к Ифигинии, ждущей на верхних ступенях лестницы, когда же будет готов экипаж Маркуса:
— Миссис Брайт, не могу передать словами, в каком я восторге от того, что мой храм Весты оказался почти точной копией оригинала! Благодарю вас за то, что не пожалели времени на измерения и расчеты!
— Вы были так добры. — Ифигиния с ужасом почувствовала за своей спиной присутствие Маркуса. Его раздражение было почти осязаемым.
— Вы в самом деле уверены, что наши развалины настолько соответствуют храму в Тиволи? — в который раз переспросила леди Петтигрю.
— Да, несомненно, — пробормотала Ифигиния, чувствуя на себе суровый взгляд Маркуса.
— Храм на удивление идентичен оригиналу в каждой своей детали, — вдруг вмешался тот. — Прошлой ночью я лично осмотрел его. Клянусь, немного воображения — и вы с легкостью дорисуете образ настоящей девственницы-весталки.
Лицо леди Петтигрю расцвело неподдельной гордостью.
— В самом деле?
— Не узнаю вас, граф, — удивился лорд Петтигрю. — И не говорите мне, будто мечтали бы увидеть где-нибудь поблизости хоть одну подобную особу! Всему свету известно ваше правило относительно связей с девственницами.
— Лично я совершенно уверена: некоторые правила необходимо нарушить! — раздраженно заметила Ифигиния.
Глава 11
На следующее утро Беркли появился в библиотеке лондонского особняка Маркуса. С усталым вздохом он рухнул в кресло, водрузил на нос очки и извлек из кожаного саквояжа несколько листов бумаги.
Маркус откинулся на спинку кресла. Едва сдерживая любопытство, он смотрел, как поверенный изучает свои бумажки.
— Итак? — Ему казалось, прошла целая вечность, хотя пауза длилась каких-нибудь две минуты.
Беркли торжественно откашлялся и посмотрел на Маркуса поверх золотой оправы.
— Начнем с того, милорд, что, оказывается, нет и никогда не существовало никакого мистера Брайта. То есть, я хочу сказать, не было мужчины, который когда-нибудь вступал бы в брак с нашей миссис Брайт.
— Это мне уже известно. — Воспоминание о полночном свидании в храме Весты вновь опалило мозг Маркуса.
В тысячный раз ожили в его душе волшебные воспоминания о том, как он вонзился в горячее, прекрасное тело Ифигинии… И вновь, кажется, также в тысячный раз, его охватило безумное желание. Он почти явственно чувствовал шелковистые завитки меж бедер Ифигинии. В памяти промелькнула изысканная округлость ее грудей — какие у нее соски, точно спелые сочные ягоды. Ни с чем на свете не сравнить их вкуса!
Ее прелестное нежное лоно напоминало прекрасный экзотический плод, когда-то выращенный Маркусом в оранжерее. Запах ее тела… разве можно забыть его?
Жесткие брови Беркли собрались в короткую полоску над переносицей.
— Прошу прощения, милорд, но если вы знали о том, что миссис Брайт… то есть, я хотел сказать, мисс Брайт никакая не вдова, то зачем посылали меня в Лондон?
— Тогда, перед вашим отъездом, я еще не знал об этом.
— Но каким образом вы все-таки узнали? Клянусь, это тайна для всего Лондона!
Маркус помолчал, подыскивая самый неопределенный ответ.
— Я открыл правду о мисс Брайт, используя те же научные методы, которые применяю к исследованию проблем иного порядка.
Беркли, казалось, был совершенно сбит с толку.
— Вы имеете в виду телескоп? Или микроскоп?
— Я имею в виду наблюдение и эксперимент.
Маркус выпрямился и положил локти на стол. Сцепив пальцы, он со смешанным чувством тревоги и нетерпения посмотрел на своего поверенного:
— Что еще удалось вам узнать?
Беркли сверился со своими бумагами.
— Мисс Брайт родилась и выросла в Дипфорде, крошечной деревушке в Девоне. Я с огромным трудом разыскал ее, уверяю вас.
— И тем не менее, — заметил Маркус, — вы нашли ее.
— Да, милорд.
…А если Беркли сумел отыскать и Дипфорд, и сведения о несуществующем мистере Брайте, значит, это сумеет сделать и кто-нибудь другой… Если кого-нибудь, например того же таинственного вымогателя, заинтересует прошлое Ифигинии, он без труда выяснит, что никакая она не вдова, а следовательно, на нее распространяются все те строжайшие правила, какие общество навязывает незамужним женщинам и невинным девушкам.
Он не знал, что беспокоит его больше — опасность, грозящая Ифигинии, или то, что она решительно отказывается видеть эту опасность.
— Продолжайте, Беркли.
— Ее родители — оба с весьма эксцентричными характерами — погибли в море, когда девушке едва исполнилось восемнадцать. Ей пришлось взять на себя и заботы о воспитании младшей сестры, Корины.
«Как и мне пришлось самому воспитывать Беннета», — подумал Маркус.
— На какие же средства она содержала себя и сестру? Они получили доходное наследство?
— Нет. Им достались жалкие гроши, которые мисс Брайт выручила, продав материнские картины и пару каталогов своего отца.
Маркус задумчиво повертел в пальцах печать:
— Не густо…
— Совершенно верно, милорд, но мисс Брайт оказалась весьма предприимчивой особой.
Маркус почувствовал внезапный холодок в груди.
— Что вы имеете в виду?
— Оправившись от удара после гибели родителей и осознав, что осталась на свете одна-одинешенька и должна теперь каким-то образом содержать себя и сестру, мисс Брайт первым делом продала картины матери и каталоги отца. На вырученные деньги открыла Академию юных леди.
Маркус чуть не уронил печать и вытаращил глаза на Беркли:
