Юна-Мари Паркер - Дворцовые тайны
— А мы поедем к ним на каникулах?
— Да, как только мне дадут отпуск во дворце, мы отправимся на пару недель в Килфраш. В начале августа, я думаю. И мистера Шоу позовем.
Иан скорчил гримасу.
— Да ну!
— А что? Мне казалось, он тебе понравился.
— Понравился, но он заставит нас там заниматься уроками! А я и Колин…
— Колин и я, — поправил сына Хьюго.
— Ну да, Колин и я хотели бы порыбачить, покататься верхом и поохотиться на кроликов.
— Ради Бога, но присутствие Роланда Шоу, думаю, все же не помешает. И потом мне кажется, он не станет вас особенно загружать занятиями. В конце концов он понимает, что у вас каникулы.
— Я попрошу его сделать на это скидку, — пообещала детям Селия. — Кто хочет печеных яблок? Между прочим, в холодильнике есть еще заварной крем. Есть охотники?
— Есть, есть! — крикнули мальчики и наперегонки бросились на кухню.
— Куда оба-то помчались? — весело бросил им вслед Хьюго.
Селия улыбнулась.
— Господи, как хорошо, когда мы все вместе, правда?
— Да. Кстати, мне тоже очень хочется погостить у твоих. Все говорит за то, что отпуск пройдет прекрасно.
Хьюго вспомнился красивый старинный дом в Килфраш, окруженный со всех сторон буйной зеленью. Селия впервые привезла его туда, после того как они познакомились. Там царили мир и покой и после суматошного шумного Лондона можно было перевести дух. Воздух в Килфраш был чистым и свежим, а атмосфера безмятежной. Где как не там человек может вздохнуть свободно и сбросить с себя накопленную за год усталость? Именно в Килфраш он сделал предложение Селии, самой красивой и умной девушке на свете. И именно там ее родители Эрнест и Эйлин Смит-Маллин благословили их союз. Отношения у Хьюго с тестем и тещей неизменно были исполнены искренней сердечности.
— Завтра я спрошу у Роланда, сможет ли он поехать с нами, — сказала Селия, кладя на тарелку большое сочное яблоко.
— Он согласится! — уверенно заявил Колин, открывая банку с корнуолльским заварным кремом. — Он сказал сегодня, что ему нравится жить в гостях.
Хьюго одобрительно кивнул Селии.
— По-моему, нам очень повезло с ним, как ты считаешь, дорогая?
Когда Роланд появился в доме Атертонов на следующее утро, ему предложили поехать в Ирландию. Он с радостью согласился.
— Когда?
— Я думаю, в августе. Третьего числа, — сказала Селия.
Он сверился со своим календарем.
— Прекрасно. Мы вылетим из Хитроу?
— Нет, из Лютона. Дом родителей около Лаймрика, на реке Шэннон.
Роланд явно заинтересовался:
— Ваши родители всегда там жили? Мне нравятся старые особняки.
— Килфраш принадлежал роду моей матери в нескольких поколениях.
Селия поднялась и взяла сумочку и перчатки.
— Опять во дворец?
— Да, уже ухожу, — коротко ответила она и поцеловала сыновей на прощание. — Ведите себя хорошо, я вернусь к шести.
— Пока, мам, — в один голос ответили Иан и Колин. Когда она вышла из комнаты, Роланд Шоу обернулся к ребятам с самой своей обаятельной улыбкой.
— А вы бываете во дворце? — спросил он.
Иан, рисовавший от нечего делать своей новой авторучкой квадраты, пожал плечами.
— Иногда, — ответил он. — На приемах?
— Да, нас приглашали… Ой, Колин, чего ты лягаешься? Знаешь, как больно?! — вдруг вскрикнул он, обернувшись к брату.
— Ладно, извини, нога случайно сорвалась. А мы пойдем сегодня в музей естественной истории, мистер Шоу? — Колин бросил на Иана предупреждающий строгий взгляд и вежливо обратился к учителю: — Вы собирались сводить нас на выставку первобытных млекопитающих.
Роланд нахмурил брови, снял очки и стал их тщательно протирать.
— Сначала впишите все исторические даты в свои таблицы, а там посмотрим, — почти резко ответил он.
Билл Гласе внимательно наблюдал за тем, как энергично отплясывает молодежь под бойкую музыку «Дарк блюз» на очередном балу в честь дебютантки. За многие годы это стало для него привычкой — шарить глазами по лицам гостей в поисках какой-нибудь знаменитости или хотя бы известной читателям «Сэсайети» личности. Лица — это тираж. И чем известнее лицо, тем больше народу бросится покупать еженедельное издание с глянцевой обложкой.
— Запомни, Билл, — напутствовал его Бертрам Мариот, когда тот отправлялся на первое задание от «Сэсайети». — Каждая фотография хорошо известного человека — это восемь лишних проданных номеров журнала, потому что номер приобретает себе не только тот, кто был изображен на снимке, но также все его друзья и члены семьи. Аналогично тому, как упоминание любой фамилии в колонке Джеки Давентри — это шесть лишних проданных номеров.
Билл произвел в уме несложные вычисления, и вышла солидная цифра — порядка трехсот тысяч экземпляров. Ему стало ясно, что редактор говорит дело.
…Он сделал снимок Банти Лоусон, которая все еще удерживала за собой титул дебютантки года и самой фотографируемой девушки сезона, и в этот момент почувствовал, как кто-то тихо похлопал его сзади по плечу. Обернувшись, он увидел леди Тетбери с ее царственной осанкой. Подбоченившись, она стояла рядом с Биллом, но смотрела не на него, а куда-то вдаль.
— Добрый вечер, леди Тетбери, — проговорил Билл, со старомодной галантностью поклонившись ей.
Леди Тетбери и тут не перевела на него взгляд.
— Вон там, — сказала она, проигнорировав приветствие. — Тот молодой человек.
Билл проследил за направлением ее взгляда. Но он увидел около сотни танцующих пар. Юбки девушек развевались вокруг стройных ножек, обутых в золотистые туфельки, а лица кавалеров с аккуратными прическами раскраснелись.
— Который? — спросил Билл.
— Вон тот! Что танцует с девушкой в синем платье с открытыми плечами, — перекрывая голосом оглушительную музыку, воскликнула леди Тетбери.
Билл наконец отыскал глазами ту пару, о которой шла речь, и пригляделся к кавалеру. Но через несколько секунд он отрицательно покачал головой.
— Боюсь, я не знаю, кто это, леди Тетбери.
Она наконец-то устремила на него взгляд, и притом весьма сердитый.
— Вы должны знать! Вы всех снимаете, везде бываете! Вы должны знать его имя!
На какое-то мгновение Биллу показалось, что он сел в лужу. Может быть, этот молодой человек является членом какой-то иностранной королевской семьи? Может, он выгоднейший холостяк, за которым устроили охоту все девушки на свете? Как же так вышло, что он его не знает?
Билл поскреб рукой затылок и почувствовал себя виноватым перед надменной леди Тетбери.
— Увы, не знаю, как его зовут.
— Я тоже не знаю, в том и проблема, — резко ответила леди Тетбери. — Это тот самый молодой негодяй, который проникает на светские приемы самозванцем. Я рассказывала вам — или Джеки Давентри, — что он оказался на моем вечере, назвавшись сотрудником вашего журнала!
