Фрэнк Кеньон - Мой брат Наполеон
— Дать Элизе княжество, — бушевала я. — Просто возмутительно!
— Лигурийская республика, — сказал Наполеон, игнорируя мой гнев, — буквально жаждет превратиться в департамент Франции. Думаешь, мне стоит с: этим согласиться?
— Элиза правит в Пьомбино! — задохнулась я.
— Ну, это всего лишь небольшое княжество.
— Маленькое или большое, а как со мной?
— Что вы имеете в виду, принцесса?
— Я заставила Жерома повиноваться вам, и вы обещали мне вечную благодарность.
Наполеон, казалось, не слышал.
— Как же поступить с Лигурийской республикой?
— Преврати ее еще в одно княжество и тоже отдай Элизе!
— Дельный совет, принцесса.
— Вам очень нравится дразнить меня, Наполеон!
— Ваше Величество, — напомнил он добродушно.
— Наполеон! Наполеон! Наполеон!
— Вы визжите просто изумительно. Вам следовало пойти в оперу.
— Вы только используете меня, Ваше Величество. Да, Ваше Императорское Величество, только используете!
— И испытываю удовольствие, когда вы в итоге начинаете мне прекословить, — широко улыбнулся Наполеон. — Между тем вашего мужа ждет вознаграждение. Я решил произвести Мюрата в великие адмиралы Франции. Конечно, люди станут смеяться, но что из этого?
— Безусловно, они будут хохотать! Мюрат ведь кавалерист. Он совсем не разбирается в морских делах.
— Научится, — рассмеялся Наполеон весело. — Между прочим, я с удовольствием посмотрел бы на него, скачущего на морском коньке.
По обязанности я тоже усмехнулась.
— Мюрат, — заметила я, — получит возможность изобрести совершенно новую морскую форму.
Но мысли Наполеона уже перескочили на другой, занимавший его предмет.
— Каролина, — спокойно начал Наполеон, — почему вы, когда выехали в Милан, оставили дома одну из самых прелестных своих чтиц?
— Одну из самых прелестных?
— Я имею в виду Элеонору Денюэль. Быть может, вы испугались, что она меня слишком заинтересует?
— Возможно, — ответила я, выжидая.
Элеонора была замужней женщиной, а не девственницей, которую я наметила для эксперимента с Наполеоном, но умной и честолюбивой, и я не сомневалась, что она при умелом подходе поможет осуществить мой план. К тому же Наполеон немного боялся невинных созданий и всегда сторонился их. Ему больше нравились опытные, но достаточно молодые женщины. В пользу Элеоноры говорил и тот факт, что ее муж находился в тюрьме, и, следовательно, заранее отпадало всякое подозрение, что он может быть отцом ребенка. «Если с Элеонорой ничего не получится, — размышляла я, — то найдутся другие возможности». Начнем же с нее, решила я и улыбнулась ласковее самой Жозефины.
— Дайте мне знать, когда в Париже вас будет одолевать бессонница, — заявила я, — и я пришлю Элеонору почитать вам что-нибудь.
— А она хорошо читает, принцесса?
— Восхитительно, Ваше Величество.
Вскоре после возвращения в Париж Наполеон позволил мне переехать из особняка Телюсон в Елисейский дворец. Здесь я жила на широкую ногу с мужем и детьми, устраивая балы, торжественные обеды, вечера и приемы, заставляя маму, которая наконец-то вернулась в Париж, неодобрительно покачивать головой. Милая мама, она сделалась еще бережливее, чем прежде, копила деньги подобно расчетливому крестьянину и зло посмеивалась над расточительностью Наполеона. Императрица-мать и скряга! Как оригинально! Наполеон пытался ее увещевать, но она лишь говорила:
— Придет время, когда мои деньги тебе очень пригодятся. Ты поднялся на большую высоту слишком быстро. Падение будет, если такое случится, не менее крутым.
Как же она оказалась права — осуждающая, но всегда осмотрительная наша мама.
Но поговорим об Элеоноре Денюэль. Прошло довольно много времени, прежде чем Наполеон упомянул о ней вновь. Вернувшись из Милана, он сразу же занялся планированием новой военной кампании. К тому моменту уже сформировалась вражеская коалиция, и Наполеон лично повел французскую армию на Германию. Рядом с ним постоянно находился и принц Иоахим Мюрат. Победа следовала за победой. И снова Наполеон покрыл свое имя славой. Он пребывал в Вене, отдыхал, когда пришло известие о неожиданном поражении на море в Трафальгарском сражении. Наполеон, должно быть, понял, что его давно вынашиваемый план вторжения в Англию придется временно отложить или вовсе похоронить. Тем не менее он продолжал борьбу за господство над Европой, выиграл битву под Аустерлицем и, подписав мирный договор в Пресбурге[2], с триумфом въехал в Париж. Я одной из первых встретила и поздравила Наполеона и могла заметить, что поражение на море все еще сильно занимало его.
— Трафальгар! — с горечью воскликнул он. — Ну что же, я не могу одновременно поспеть всюду.
— Думайте о Пресбургском договоре, — сказала я, стараясь утешить.
— Ах, да… Договор! Сколько новых территорий в моем владении или под моим господством! Но это не имеет большого значения. Куда важнее, Каролина, что наши семейные дела обстоят лучше, чем когда-либо. Как вам, принцесса, понравится титул великой герцогини?
— Очень понравился бы, Ваше Величество.
— Ну, дай срок, дай срок. Я собираюсь создать в противовес старой новую аристократию. Несколько герцогов, целую кучу графов… Ах, Трафальгар! — вновь вспыхнул он. — Мысль о нем не даст мне сегодня уснуть… Вы обещали однажды прислать мне вашу чтицу. Я имею в виду Элеонору Денюэль. Она еще у вас?
— Да… и красивая, как всегда.
— Прекрасно! Констант приведет ее ко мне сегодня вечером.
Констант был доверенным слугой Наполеона, обеспечивая хозяина женским персоналом, когда у того время от времени возникало амурное настроение. Время от времени! Это встревожило меня, Как я уже дала понять, меня вовсе не устраивало, чтобы Элеонора сыграла роль лишь случайной — на один или два часа — партнерши в постели Наполеона. И у меня в голове стал созревать определенный план, а когда я добралась до Елисейского дворца, то уже знала, что нужно делать. Немедленно я послала за Элеонорой.
— Император желает тебя видеть, — сказала я.
— Сейчас, ваше высочество?
Я отрицательно покачала головой и улыбнулась.
— В полночь или где-то около этого, как я поняла.
— Наконец-то! — вздохнула Элеонора, смотря на меня восторженными глазами.
— Ты ожидала подобного приглашения?
— Я давно потеряла всякую надежду, — ответила она. — Какая я счастливая! Мне будут завидовать все девушки Парижа.
— Он может оказаться не совсем искусным любовником, — предупредила я.
— Какое это имеет значение! Ведь он император!
