Аманда Квик - Двое в лунном свете
Несколько мгновений Уэллс молчал, уголок его рта больше не дергался.
– Я не привык объяснять что-то, касающееся меня, кому-то, – наконец промолвил он.
– Я тоже.
Откинувшись назад, Эмброуз положил руку на спинку сиденья.
– Мне это известно.
– Похоже, что ради карьеры нам обоим пришлось создать целую систему конспирации, скрывающую нашу личную жизнь, – заметила Конкордия.
С минуту Уэллс раздумывал над ее словами, а затем демонстративно кивнул.
– И что же для тебя главное? – поинтересовался он наконец.
– Мне кажется, что если человек долгое время имел дело с тайнами, ему трудно отказаться от этой привычки, – промолвила Конкордия.
В глазах Эмброуза промелькнула какая-то тень. Заметив ее, Конкордия подумала было, что зашла слишком далеко в своих предположениях.
К ее удивлению, Эмброуз наклонился к ней поближе и провел пальцем по ее подбородку.
– Временами лучше не изменять старым привычкам, – сказал он.
– Я же нарушила собственную привычку и поведала тебе о своем прошлом в обществе «Чистый родник», – заметила Конкордия.
– Можешь не сомневаться: я сохраню твои тайны, – пообещал Эмброуз.
– В этом я как раз не сомневаюсь. Но мы с тобой находимся в разном положении, потому что не все рассказали о себе друг другу, Эмброуз. Я до сих пор тебе доверяла. А ты можешь доверять мне?
Уэллс снова откинулся на спинку сиденья, пытаясь взять себя в руки.
– Это вовсе не вопрос доверия, – заметил он.
– Следует ли мне понимать, что твои секреты просто ужасны?
Брови Уэллса приподнялись – он явно хотел остановить дальнейшие расспросы на эту тему.
– Я же не одна из твоих учениц, которым хорошо от твоего участия и желания выслушать их, Конкордия. Я давно храню свои секреты.
Учительница напряглась, услышав довольно суровую отповедь Эмброуза. Не похоже, чтобы он собирался ей довериться.
– Что ж, очень хорошо. – Она сложила руки на коленях. – Вы слишком скрытны, сэр, и слишком много думаете о своих тайнах. Но я не буду давить на вас.
Уэллс стал вновь задумчиво смотреть в окно. Между ними повисла тишина. Через некоторое время, будучи не в силах больше выносить ее, Конкордия попыталась завести разговор.
– Хотелось бы мне знать, что бы сказала миссис Хокстон, узнав, что происходит в благотворительной школе для девочек Уинслоу, – промолвила она.
– Что еще за миссис Хокстон, черт побери? – сердито спросил Эмброуз.
– Благотворительница этой школы, – объяснила Конкордия. – Ее портрет висит в кабинете Эдит Пратт – напротив фотографии королевы.
– Да неужели? – Уэллс удивленно приподнял брови. – В таком случае ты задала очень интересный вопрос. Мне тоже любопытно, знает ли миссис Хокстон о том, что происходит в школе.
– Полагаю, ей ничего об этом не известно.
– А почему ты так думаешь?
– Судя по тому, что рассказывали мне о ней девочки, миссис Хокстон из тех женщин, которые становятся филантропами, потому что верят: благотворительность повысит их общественный статус. На самом-то деле все эти миссис Хокстон ничуть не интересуются ни сиротами, ни школами, которые они опекают.
– А девочки когда-нибудь видели миссис Хокстон?
– Лишь однажды, – ответила Конкордия. – Как-то раз миссис Хокстон появилась в школе на Рождество и задержалась там ровно столько времени, чтобы вручить каждой девочке по паре митенок. По словам Ханны, Эдвины, Теодоры и Фебы, ради этого в столовую привели всех девочек без исключения. Мисс Пратт произнесла короткую речь о том, как им всем повезло, потому что им попалась такая чудесная и щедрая благотворительница, затем девочки спели несколько рождественских гимнов, а потом миссис Хокстон уехала.
Эмброуз с отвращением покачал головой.
– Вероятно, эту встречу устроили для того, чтобы ученицы навсегда запомнили то Рождество.
– А я считаю, можно с уверенностью сказать, что миссис Хокстон не слишком-то интересуется делами в школе Уинслоу, – добавила Конкордия.
– Совершенно с тобою согласен, – кивнул Эмброуз. – И тем не менее…
– Да?
– Было бы интересно задать миссис Хокстон несколько вопросов о том, как она осуществляет свою благотворительность и насколько бывает при этом щедра, – сказал Уэллс.
Конкордия изумленно уставилась на своего спутника.
– Ты собираешься задавать вопросы миссис Хокстон? – спросила она.
– Да, – подтвердил молодой человек. – Но думаю, с вопросами стоит подождать до завтра, сегодня уже слишком поздно.
– Ты с ней знаком?
– Никогда не видел эту женщину, – признался Эмброуз.
– Очевидно, она очень состоятельная дама, которая вращается в высшем свете, – проговорила Конкордия. – Так скажи мне, ради Бога, как ты собираешься проникнуть к ней? Как убедишь ее потолковать с тобой?
– Я собираюсь призвать себе на помощь высшие силы, – улыбнулся Эмброуз.
– Не поняла…
Его улыбка стала еще шире.
– Видишь ли, высший свет состоит из нескольких кругов, которые находятся на разной высоте, – промолвил он. – Наша миссис Хокстон непременно обратит внимание на человека, который окажется в более высоком круге, чем ее собственный. Да она его даже за божество сочтет!
– Понятно, – мрачно бросила Конкордия. – И что же, ты знаком хотя бы с одним из этих высокопоставленных божеств?
– В высшем свете всегда найдется человек, занимающий более высокую ступень, чем другой. – Эмброуз пожал плечами. – Ну разумеется, если этот другой не королева. Что-то подсказывает мне, что миссис Хокстон находится где-то рядом именно с этим кругом.
Сидя в своей конторе. Герберт Катберт размышлял о неожиданно свалившейся на его голову удаче. Решить поставленную перед ним задачу можно было двумя способами. Дна способа для получения неплохой прибыли…
Разумеется, ему надо быть очень осторожным. Очень. Оба – и Ларкин, и Тримли – весьма опасные типы И они, оба будут готовы пойти на что угодно, лишь бы получить информацию, которую он собирается предоставить им. Если повезет, их благодарность выльется в очень большую сумму.
Была, правда, одна загвоздка, однако Катберт не думал, что она превратится для него в серьезную проблему. Он продаст этому Далримплу какое-нибудь выдуманное имя, прикарманит пять сотен фунтов стерлингов и тут же отправится в свой любимый ад азартных игр.
Наконец-то удача улыбнулась ему.
Глава 24
– Кем бы ни был этот мерзавец, ему удалось выйти на Катберта! – воскликнул Тримли, нервно меряя шагами парную. – Вы понимаете, что это означает?
Ларкин лежал на кушетке, держа в одной руке чашку с холодной водой. Его наполняло приятное чувство удовлетворения.
