Эллисон Чейз - Всем сердцем ваша
Она погоняла лошадь, и та охотно ускоряла бег. Они мчались по дороге, и сельские пейзажи мелькали по сторонам. Лорел снова рассмеялась, когда ветер подхватил ее волосы и они развевались за ее спиной. Намокшие юбки облепили ее ноги, а из-под края подола выглядывали кисточки ее сапожек и шелковые чулки.
Заметил ли это Эйдан?
Быстрый взгляд подтвердил, что это привлекает большую часть его внимания, что доставило ей полное удовлетворение. Продолжая смеяться, она отпустила вожжи. Теперь они неслись по мокрой дороге, из-под колес летели комья грязи, и вдруг они ударились обо что-то, экипаж встряхнуло и затем резко всей тяжестью опустило на землю.
У Лорел стучали зубы и из глаз сыпались искры.
— Держитесь! — Эйдан мгновенно подхватил ее и крепко обнял, переводя лошадь на шаг. Он продолжал держать ее, обволакивая восхитительным коконом мужской чувственности. — С вами все в порядке?
— Да, все хорошо. Простите, но я не справилась… — Она не могла устоять перед желанием снова прижаться к этим крепким широким плечам, к этой мускулистой груди. От него исходило тепло и блаженное ощущение безопасности…
Его губы с такой нежностью касались ее волос, что в ней жарким пламенем вспыхнуло желание. Ее тело неожиданно потребовало ласки, она повернулась и посмотрела ему в лицо. Он еще крепче обнял ее за талию и, наклонившись, овладел ее губами, раскрывая и лаская их языком с такой жадностью, что у нее не находилось сил или желания от этого отказаться.
А его руки… Она прижималась боком к его груди, и они скользили по ее телу, повторяя изгибы ее грудей, спускаясь ниже талии по ее животу и бедрам.
В ее теле словно натянулись струны, готовые лопнуть от неудовлетворенного желания. Крохотное чувство опасности предупреждало ее, что, если она не смогла справиться с каретой, то не совладает и с разгоравшейся внутри страстью.
Стараясь не замечать этот голос, она взяла руки Эйдана, и, желая поделиться с ним наслаждением, которое он доставлял ей, стала водить ими по своему телу, проводя ими по ее юбкам так, чтобы он гладил ее бедра вверх и вниз.
Вожжи небрежно валялись на сиденье, а лошадь сошла с дороги и сунула голову в придорожные кусты. Лошадь жевала траву, и от ее движения кабриолет ритмично покачивался в усыпляющем ровном ритме. Лорел вся пылала от разгоравшейся страсти. Она перевернулась в объятиях Эйдана так, что ее грудь прижалась к его груди.
Порыв холодного воздуха коснулся ее лодыжек, затем колен. У нее замерло сердце, когда он запустил руку ей под юбки, и жаркая волна пробежала по ее ноге. Сердце громко застучало, у нее перехватило дыхание, она была в каком-то экстазе, и от предвкушения у нее кружилась голова.
Где-то в глубине подсознания мелькнула мысль, что солнце уже опустилось за холмы, дождь прекратился, и его шум сменился вечерним стрекотанием сверчков. Скоро наступит ночь и укроет их темнотой.
Если они задержатся здесь надолго, то как далеко могут зайти?
Ей не хотелось уезжать.
Неожиданно рука Эйдана замерла, и он оторвался от ее губ. Выражение тревоги на его лице испугало Лорел.
— Что случилось?
Нахмурившись, он кивнул в сторону лошади. Животное перестало жевать и стояло, подняв голову, насторожив уши, и ноздри у него дрожали.
— Кто-то едет. — Ловким движением Эйдан поднял валявшиеся вожжи.
Спустя минуту шум возвестил, что с севера приближается экипаж. С быстротой опытного наездника он развернул лошадь и направил ее рысцой в сторону Бата.
— Ваша шляпка, — сказал он.
Лорел поднесла руки к рассыпавшимся волосам. Эйдан повернулся, дотянулся до заднего сиденья и ухитрился двумя пальцами уцепиться за край ее шляпки. Он бросил ее Лорел на колени. Дрожащими пальцами она собрала волосы в узел на затылке, водрузила на него шляпку и завязала под подбородком намокшие ленты.
Вскоре их догнала карета. Когда экипаж проезжал мимо них, сидевший в нем джентльмен посмотрел на них из окна и помахал им рукой. В ответ Лорел и Эйдан помахали ему и стали смотреть вперед как будто ничего компрометирующего не омрачило их выезд за город.
Пока они добрались до города, небо совсем потемнело, стало почти фиолетовым. Эйдан молчал, сжав челюсти, и не отрывал глаз от дороги. Его поведение приводило Лорел в смятение, она чувствовала себя несчастной от смущения и растерянности. Не считал ли он ее распутной? Что же заставило ее вести себя так опрометчиво, безрассудно?
Но одного взгляда на его мощную фигуру и чеканные черты лица было достаточно, чтобы она снова почувствовала ту страсть, которая привела ее в его объятия, и она знала, что малейший его знак — слово, прикосновение, взгляд, — и она снова очутится в его объятиях.
— Я спросил вас, доверяете ли вы мне, — неожиданно, заставив ее вздрогнуть, сказал он. Эйдан не сводил глаз с дороги, а выражение его лица было строгим и мрачным. — Этот вопрос я должен был задать себе. — Он со злостью смотрел на дорогу. — С вами, Лорел, я уже ни в чем не уверен. Простите.
Она покачала головой. Он был таким же «негодяем», какой вдовой была она сама. Так кем же он все-таки был на самом деле?
Даже то, как он умело правил лошадью, наводило ее на мысль, что он не похож на мужчин своего класса. Она вспомнила, как он переоделся накануне, когда поехал на Эйвон-стрит. Все это вызывало у нее подозрения, что он был членом какой-нибудь радикальной политической фракции. Но она думала и о том, как он интересовался ее прошлым, как расспрашивал других о новом курорте, эликсире… Она вдруг вспомнила о той ярости, с которой он пытался убедить ее не пробовать эликсир Руссо. И вдруг она поняла, по крайней мере отчасти: Эйдан, как и она сама, расследовал… какое-то дело. Что-то связанное с павильоном для избранных. Но для кого? И зачем?
Она ничего не сказала о своем открытии. Они уже ехали не по разбитой дороге, а по мощеным улицам Аппер-Тауна. Если начать расспрашивать его, то это приведет лишь к расспросам о ней самой и обстоятельствах, о которых она поклялась никому не рассказывать. Короне еще предстояло устойчиво венчать голову новой королевы, и Виктория не могла допустить, чтобы о ее семейных неурядицах стало известно публике.
Там, где Уолкот-стрит переходит в Нортгейт, Эйдан поехал медленнее, чтобы влиться в поток экипажей, двигавшихся по дороге. Обе улицы были переполнены: по вечерам жители отправлялись на балы, приемы, в театры. Они свернули в сторону, приближаясь к дому на Эбби-Грин, где остановилась Лорел. Скоро она расстанется с ним и проведет остаток ночи в одиночестве, пытаясь проникнуть в тайну, кто он такой и почему самое легкое его прикосновение пробуждает в ней безудержную страсть.
