Барбара Эрскин - Дитя Феникса. Часть 1
Даже в лунном свете он заметил, как румянец залил ее щеки.
– Сенидд, дамы бывают разные – этому меня научил мой муж. Я из тех дам, что держатся в седле, как Рианон на ее белой лошади, которую не мог остановить ни один мужчина. – Она задумчиво произнесла мягкое уэльское имя.
– Ваш муж и правда так говорил? – Сенидд воззрился на нее.
Она выразительно кивнула.
Элейн читала Джону, когда он лежал в лихорадке, с закрытыми глазами, на дневной постели, специально устроенной в большом зале. Сперва она досадовала, что приходится проводить так много времени в заботах о муже, в то время как ей хотелось радоваться солнцу и ездить верхом. Понимая это, он стал звать ее к себе лишь на короткие периоды времени, постепенно удлиняя их. Как-то раз, когда за окном по крышам бил проливной дождь, мощными водопадами стекая по каменным желобам с карнизов дозорной башни, он усадил Элейн подле себя и, улыбаясь, вручил ей сверток, завернутый в кусок полотна.
– Это подарок.
Элейн посмотрела на него с замиранием сердца, поняв уже, что это книга; она медленно развернула полотно. Какова же была ее радость, когда она поняла, что это была книга на валлийском языке! Ее снедало любопытство, пока она переворачивала богато украшенные страницы.
– Я спросил твоего отца, может ли он послать тебе книгу уэльских сказок, чтобы поднять тебе настроение, Элейн, и он прислал это для тебя. Сказки здесь стары, как само время. Насколько я знаю, его барды и сказители долгие годы собирали и писали их. – Удивленный и взволнованный, он ждал, пока она листала страницы, по буквам читая заголовки – «Сон Максена», «Графиня Источника», «Передюр».
Она посмотрела на Джона, ее глаза сияли.
– Я знаю эти сказки.
– Конечно, знаешь, – улыбнулся он. – Но я тоже хочу узнать их. Ты почитаешь мне? – Как всегда, он наблюдал за ней, за странным ребенком, дочерью уэльского принца, возможно, потомком древних богов из сказок в той книге, что она держала в руках. Быть может, эти сказки помогут ему лучше понять Элейн и избавят ее от тоски по родине, от которой так побледнели ее щеки и которая в нем рождает чувство вины всякий раз, когда она, тщательно скрывая неохоту, подходит к его постели.
– Даже если это и так, – неохотно продолжал Сенидд, – уверен, он не имел в виду, чтобы ты ездила совсем без эскорта. Эти болота и пустоши полны разбойников, воров, грабителей и прочих негодяев. – Он осмотрел спокойный, освещенный луной пейзаж с нависающими тенями и густую тьму под деревьями, где могло укрыться целое войско, и содрогнулся.
– Если здесь и есть какие-либо грабители, мы обгоним их. – Элейн засмеялась. – Да и потом, есть ты и твой меч, чтобы защитить меня.
Тихий раскат грома на горизонте эхом отозвался у них за спиной.
Элейн ждала его в струящемся лунном свете, с рассыпавшимися по плечам волосами; кровь ее кипела от возбуждения; и она, и лошадь очень устали. Затем, словно из ниоткуда, молния рядом с ними прорезала небо и с размаху ударила в землю, заставив отступить коня.
Элейн не заметила, как они подъехали к замку, но, придержав коня, увидела его отчетливо в таинственном зеленом свете. Молния исчезла в мрачной темноте, оставив на стенах языки пламени, лизавшие крыши, растянутые на висельных столбах, подобно ярким флагам на турнире. «О Господи, – подумала она, – ведь молния могла сжечь крышу!»
В ужасе она смотрела, слушая возгласы и стоны мужчин и женщин, застрявших в высоких окнах, слишком узких, чтобы выбраться из них. На коньке крыши она заметила фигуру человека, озаренную огнем. Пока она наблюдала, мужчина повернулся от огня и, взобравшись на парапет, бросился в клубы дыма, крик его потонул в царившем внизу хаосе.
– О пресвятая Богоматерь, несчастные люди! Сенидд, разве мы ничем не можем им помочь? – Она смутно осознала, что Сенидд стоит рядом с ней. Но они и вправду ничего не могли сделать. Вокруг них бесновалось пламя и стелился дым, серовато-белый на фоне темноты ночи, усеянной мириадами искр.
Другая вспышка молнии осветила широкую ленту реки за ними, и замок, и цепочку вооруженных людей, неподвижно стоявших между замком и рекой, которая могла бы спасти замок. Элейн прищурилась, пытаясь рассмотреть знамя над головой их предводителя, но едкий дым с новым порывом ветра стал стелиться к реке, и она ничего не смогла теперь разглядеть.
Пошел дождь, словно на небесах опрокинули гигантский ковш. За считанные секунды он напоил землю, утолил жажду лошадей и двух всадников, но видимость резко упала. Элейн прищурилась, отчаянно пытаясь смотреть впереди себя, но теперь ее взгляд отказывался сосредоточиться; лишь дождь холодными серебряными иглами колол лицо и руки.
Она поняла, что Сенидд спешился и теперь стоял у самой гривы Непобедимого, вопросительно глядя на нее, схватив коня за удила. Элейн и не пыталась укрыться от дождя; она сидела прямо и неподвижно, и взгляд ее блуждал где-то далеко.
– С вами все в порядке, принцесса?
Она едва ли могла угадать выражение его прищуренных глаз. Волосы у него на затылке прилипли к кожаной шапочке.
– Я… не знаю. – Она почувствовала себя необычно рассеянной. – Замок… с ними все будет в порядке? Дождь погасит огонь…
Сенидд долго шел, ведя коня под уздцы, потом резко произнес:
– Вы видели пожар?
– И ты должен был его видеть. Там… – Она с удивлением уставилась на него.
Стена дождя совершенно скрыла от них вересковую пустошь. Еще одна молния осветила небо косым зигзагом.
– Миледи, но здесь нет никакого пожара и никакого замка, – вежливо произнес он. – Его никогда здесь и не было.
Глава пятая
Бангор. Июнь 1231
Свадебная церемония была мечтой Изабеллы. Когда завершалась церемония бракосочетания, весь Бангорский собор, с его мощными колоннами и высокой сводчатой крышей, был озарен солнечным светом. Принц Даффид ап Ливелин, наследник Гвинеда, Аберфрау и всего северного Уэльса, вел свою юную невесту к высокому алтарю и преклонил перед ней колено возле украшенного золотом и серебром аналоя. Несмотря на поток отчаянных писем от сокрушавшейся, молившей о прощении Джоанны, она все еще оставалась в заточении; ей не позволили присутствовать на свадьбе дочери ее возлюбленного с ее же сыном.
Рядом, со сжатыми губами, стояла Ева де Броуз, ее приятное лицо было скрыто под черной шелковой вуалью. «Неужели только она одна и помнит, что ее мужа повесили все эти люди?» – размышляла она, оглядывая полный людей собор. Она в гневе сжимала кулаки, слушая парившие ввысь голоса хора. Затем чья-то рука коснулась ее. Гвладус, которая теперь была замужем за Ральфом Мортимером, помнила об этом. Она также любила удалого сына ее покойного мужа, и обе женщины грустно опустили головы и стали молиться.
