Патриция Хортон - Королевская страсть
Барбара растерянно умолкла, не закончив фразы, и, гневно сверкая глазами, взглянула на Карла.
— О, как же я не поняла раньше! Он посмеялся над нами! Он загнал нас в угол своим отказом бывать на приемах. Это означает, что мы по-прежнему не можем встречаться открыто…
Карл рассмеялся.
— Вздор! Мы будем постоянно вместе на этих вечерах, будем ездить за город в твоей карете… — Он глубоко вздохнул, точно решаясь на что-то. — Меня не беспокоит, что мои придворные узнают о нашей любви. Простой народ, конечно, еще помнит заветы Кромвеля, и я не стал бы пока слишком афишировать наш роман. — В глазах его загорелись веселые искорки. — Дорогая, как ты посмотришь на то, что я сам буду принимать твоих гостей?
— О, Карл! — Барбара вскочила с кресла, присела к нему на колени и нежно поцеловала его. Король Англии будет выступать в роли хозяина на ее приемах! Она и не мечтала об этом! Ее вечера станут самыми модными, и за ней закрепится слава первой дамы лондонского света.
* * *Первый вечер в особняке Палмеров на Кинг-стрит, на котором король выступал в роли хозяина, прошел в атмосфере возбуждения: равнодушных не было, все взволнованно обсуждали частную жизнь его королевского величества. Барбара просто светилась от счастья и гордости. Вскоре всем стало ясно: для того чтобы добиться расположения короля, лучше всего завязать дружбу с Барбарой Палмер. И первая дама Лондона наслаждалась новой волной популярности.
В один из вечеров, во время ужина Барбара заметила, что Яков, герцог Йоркский, сильно опечален. Она чувствовала искреннюю привязанность к младшему брату короля. Они симпатизировали друг другу еще в Гааге, а после возвращения в Англию их взаимное расположение переросло в дружбу. Она беспокойно посматривала в его сторону. Он сидел за столом справа от нее и явно пренебрегал великолепным ужином, над которым весь день трудились ее повара. Аппетитнейшие золотистые куропатки, покоящиеся на виноградных листьях, удостоились лишь его мимолетного взгляда; лакей убрал его тарелку почти не тронутой. С лица Якова не сходило угрюмое выражение, и он довольно резко отвечал тем, кто пытался заговорить с ним.
Барбара заметила, что его тонкие унизанные перстнями пальцы не выпускают ножку бокала. Сегодня он явно оказывал предпочтение вину, поскольку бокал его почти постоянно был пуст. Лакеи получили от Барбары строгие распоряжения наполнять бокалы гостей, как только вино будет выпито. Понаблюдав за Яковом какое-то время, она решила, что, если вино может утешить его, то пусть лучше это будет в ее доме, а не в таверне. Подозвав слугу, она негромко сказала:
— Встань за креслом герцога Йоркского и позаботься о том, чтобы у него было вдоволь вина.
Ужин шел своим чередом, одни изысканные блюда сменялись другими. Барбара продолжала незаметно следить за Яковом, поддерживая оживленный разговор с другими гостями. Она была искренне привязана к нему и сочувствовала его печали. Мир вокруг казался ей сейчас таким безоблачным и радостным, и трудно было поверить, что кто-то может страдать.
После ужина она подала знак скрипачам, и они заиграли веселую мелодию. Как обычно, улыбаясь, Барбара обошла гостей и, зная их привычки и пристрастия, приглашала одних в танцевальный зал, а других за игорные столы.
Азартные игры стали очень популярными при дворе, и в доме Палмеров каждый вечер ставили несколько столов — играли в «красное-и-красное», в ломбер и в кости. Барбара и сама стала заядлым игроком, видимо, это было присуще ее натуре. Позже она с ужасом вспоминала, какие огромные суммы оставила за карточным столом, и однажды ночью пожаловалась Карлу:
— И зачем только я так увлекаюсь?
Он приподнял ее лицо и, с восхищением взглянув на его безупречные черты, сказал:
— Это же твоя стихия, любовь моя. Если бы ты не была прирожденным игроком, то разве решилась бы на столь безрассудную связь с Филипом Станопом или отдалась бы мне, зная, что это может кончиться скандалом?
Но нынешним вечером Барбара отказалась от игры; бросив на столики жадный взгляд, она вздохнула и направилась к Якову.
— Не хотите ли выпить со мной бокал вина и немного поболтать? — спросила она.
— Я сегодня плохой собеседник, Барбара.
— Давайте присядем. — Она провела его к двум изящным, богато украшенным позолотой креслам в дальнем углу гостиной. По ее знаку лакей принес серебряный поднос с графином кларета и двумя бокалами.
— Поставь его на столик, — приказала Барбара, — я сама угощу Его Высочество.
Протянув Якову полный бокал вина, она мягко сказала:
— Вы весь вечер ходите темнее тучи, и это сильно расстраивает меня. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
Яков печально опустил глаза.
— У меня большие неприятности, и пока я не вижу выхода.
Барбара терпеливо ждала, она чувствовала, что Якову хочется довериться ей. Ему явно надо было поделиться с кем-то и облегчить душу.
Он неловко повернулся в ее сторону, пролив несколько капель вина.
— Мне кажется, вы из тех женщин, кто умеет хранить тайны.
Барбара кивнула.
— Вы можете доверять мне.
— Даже Карл не должен пока знать об этом, — предостерег Яков.
Барбара колебалась: ей трудно было утаить что-либо от Карла. Больше всего она любила их ночные беседы, когда они лежали, прижавшись друг к другу, и говорили обо всем, что придет в голову. Но сейчас, подстегиваемая любопытством и желанием помочь Якову, она сказала:
— Хорошо, я сохраню вашу тайну.
Яков внимательно взглянул на нее, оценивая искренность ее обещания, затем удовлетворенно кивнул.
— Я помолвлен с Анной Гайд, — отрывисто произнес он.
Барбара охнула и испуганно посмотрела по сторонам, нет ли поблизости чужих ушей. Гости увлеченно разговаривали и громко смеялись. Карл улыбался ей с другого конца зала. Барбара тоже постаралась улыбнуться и вновь повернулась к Якову. В ее темно-синих глазах появилось выражение недоверия и ужаса.
— Яков!
Он удрученно кивнул.
— Канцлер Гайд приказал ей вернуться в Англию. Он намерен выдать ее замуж за дворянина и подыскивает подходящую партию.
— Ты любишь ее? — Да, — просто сказал Яков, и невозможно было усомниться в его искренности.
Барбара вздохнула. Она вспоминала о своем путешествии в Гаагу с золотом для короля, о том, какие чудесные дни и вечера они проводили там. Анна с первого дня их знакомства относилась к Барбаре с искренней симпатией и пыталась сгладить холодность и бестактность своего отца. И Барбаре нравилась эта девушка. Никто, пожалуй, не назвал бы Анну хорошенькой, но ее некрасивое лицо было одухотворенным, в глазах светился ум, и Барбара чувствовала, что они могли бы стать хорошими подругами. Карл, Яков и отец Анны Эдвард Гайд отправились в Англию, а Анна, фрейлина принцессы Мэри, осталась в Голландии.
