Кэтрин Сатклифф - Единственная моя
– Я уверена, ты понимаешь, каких колоссальных затрат требует восстановление этих шахт, – сказала она, меняя тему.
Майлз заглянул в чашку.
– Не говоря уж об увеличении жалования, которого эти люди заслуживают. Но это не главное.
Встав со стула, Оливия зашагала по комнате, перебирая бумаги в руках.
– За последние пять лет этот рудник принес нулевую прибыль, несмотря на вложенные тобой деньги. Попытки ремонта и обеспечения мер безопасности оказались тщетными. Несчастные случаи утроились только за последний год. Не понимаю, как ты можешь еще на что-то надеяться?
Майлз бросил пустую чашку на кровать и стал наблюдать за Оливией, грациозно двигающейся по комнате, с босыми ногами, выглядывающими из-под грязного края платья. Интересно, не пьян ли он. Да, должно быть. Иначе эта маленькая сценка не доставляла бы ему такого удовольствия. Жаровня с углями, стоявшая в углу, хорошо натопила комнату. Фонарь на столе освещал стены бледно-желтым светом, а дождь тихо стучал в окно и по крыше. Злость на Оливию теперь казалась такай же неприятной, как и погода.
Возможно, он просто устал, или, быть может, проиграл. Все, что говорила маленькая мисс Всезнайка, было абсолютно верно.
– Ты права, конечно, – сказал он, заставив ее резко остановиться посередине комнаты. – Ну, ну, милая, не надо так удивляться. Я же не совсем глуп.
– Я отнюдь не имела этого в виду, сэр. Я только хотела отметить...
– Не стоит трудиться. Все последние годы Дэмиен говорит мне то же самое. И его брат Рэндольф говорил, и наш отец тоже.
Оливия схватила маленький стульчик и подвинула его к кровати. Она села на него, прямо держа спину и сцепив пальцы на коленях. Глаза ее казались огромными, губы влажно блестели.
– Тогда почему ты упорствуешь? – спросила она.
– Потому что верю в этот рудник. Не могу сказать тебе почему, но вот здесь, – он показал на сердце, – я чувствую, что мы только добрались до самого богатого слоя этих копей. – Спустив ноги с кровати, он взял ее руку, заставив девушку вздрогнуть от удивления и неожиданности. – Ты когда-нибудь хотела чего-нибудь настолько сильно, Оливия, что готова была рисковать всем – своей гордостью, репутацией, деньгами, – чтобы получить это?
Она заморгала своими огромными сине-зелеными глазами, а он вскочил с кровати и потянул ее за собой к окну.
Оконные стекла запотели от тепла. Майлз пальцами протер круг, разбрызгав холодные капли воды на босые ноги Оливии.
– Посмотри туда, – сказал он ей. – Скажи, что ты видишь?
Привстав на цыпочки, она взглянула в окно на унылую деревушку.
– Мокрые дома и пустые улицы, – ответила она наконец.
– Когда-то население этой деревни было втрое больше, чем сейчас. Представь, какой бы она могла стать вновь, если мы нашли новый пласт руды.
– Но опасности...
– К чертям опасности. При хорошем ремонте опасность исчезнет. Здесь, в округе, пять рудников, которые мой отец вынужден был полностью закрыть из-за целой серии взрывов, вызванных ламповым огнем. С тех пор была изобретена лампа, которая устранит опасность работы в этих шахтах. Их можно вновь открыть, Оливия. Мы могли бы нанять еще пятьсот человек для работы на этих рудниках.
Он протер еще одно стекло и, схватив ее за плечи, прижал спиной к своей груди.
– Ты видишь вон те две горы и долину между ними? Если проехать прямо на восток по этой долине миль двадцать, увидишь рельсы. Железнодорожные рельсы.
Протерев круг пониже, Оливия пристальнее вгляделась в туманный горизонт.
– Понимаю, – произнесла она задумчиво. – Да... понимаю. Поезд, идущий через Ганнерсайд, сотворил бы чудеса с деревней.
– И уже появились усовершенствованные паровые насосы, чтобы откачивать воду, и вентиляторы, чтобы разгонять метан. А бессемеровский конвертер значительно облегчит весь процесс.
Оливия повернулась, слегка откинув голову назад, и заглянула ему в лицо. Слабый румянец тронул щеки девушки, а свет лампы золотил рыжеватые пряди.
– Эти усовершенствования будут стоить огромные деньги. Потребуется все, что я имею, до последнего шиллинга и даже больше. Одни мы с этим не справимся. Однако...
Протиснувшись мимо него, Оливия прошлась по комнате, чуть опустив голову и устремив взгляд на пол в глубокой задумчивости. Майлз поймал себя на том, что улыбается ее искреннему интересу.
– Инвесторы, – воскликнула она, и глаза ее сверкали, когда она повернулась к нему. – Мы можем продать доли в рудниках – лишь столько, чтобы помочь финансировать ремонтные работы и усовершенствования. И, разумеется, банки...
– Можешь забыть об этом. Если помнишь, милая, я не кредитоспособен.
– Зато я кредитоспособна. С моим денежным обеспечением и влиянием отца они не посмеют отказать нам.
Майлз нахмурился.
– Я не хочу, чтобы твой отец участвовал в этом.
– Но...
– Нет, – отрезал он. Двинувшись к ней, он заметил, как она слегка попятилась.
Взяв себя в руки, Оливия вскинула подбородок и расправила плечи.
– Вначале главное, сэр. Я еще не согласилась предложить полную или какую бы то ни было помощь в этом деле. Мои комментарии по этому вопросу были чисто гипотетическими. Кроме того, я отнюдь не убеждена, что в этих горах еще остался свинец. У вас нет доказательств, только чувства.
– Свинец здесь есть, – процедил он сквозь зубы. – Я знаю это. Либински тоже знает, иначе так не стремился бы купить рудник у меня.
– Тогда, быть может, стоит дать ему возможность рискнуть. Он может позволить себе неудачу. Мы – нет.
Майлз свирепо уставился в упрямое лицо Оливии.
– Стоит подумать об этом с другой стороны, – сказала она несколько язвительно. – С деньгами, которые вы получите от продажи рудника, вам не будет необходимости оставаться женатым на мне. У вас будет достаточно денег, чтобы заплатить долги и жить в достатке весь остаток жизни, если, конечно, будете держаться в стороне от игорных домов.
– Бог ты мой, – пробормотал он. – Я об этом не подумал.
Оливия сглотнула.
Они стояли посреди комнаты, слабо сознавая стук дождя по стеклу и гул пьяных голосов, доносившийся снизу, из таверны.
– Что ж, – наконец промолвил он с сардонической усмешкой. – Кажется, ты дала мне тему для размышлений на весь вечер.
Несмотря на волну отчаяния, охватившую сердце Оливии, она всеми силами пыталась сосредоточиться на чертах лица Майлза, не позволяя ему даже на миг заметить, что она потрясена до глубины души собственным идиотским высказыванием.
Он обошел ее, взял бутылку виски со стола и направился к двери. Не оборачиваясь, она сказала:
– Майлз.
Он остановился.
– Если не ошибаюсь, мы должны встретиться с Делани и Уоллисом в половине восьмого утра?
