Анна Грейси - Спасенная репутация
– Тогда ему – им, – наверное, было трудно в армии.
Последовало короткое молчание.
– Ага, трудновато, и Нику труднее, чем Элджи. Ко многим сторонам военной службы он привык, но вот убивать... Хороший военный капитан Ник, такого еще поискать. Говорят, в нем течет кровь скандинавских воинов, холодная воинственная ярость. Но когда все закончено... э-э... мистер Ник ненавидит себя.
Он взглянул на Фейт.
– В жизни мистера Ника было много смертей. Да почитай все его друзья-товарищи были убиты в том или ином сражении. А потом еще его отец вот так умер. И его брат.
– Его брат?
– Умер от заражения крови незадолго до того, как сэр Генри сломал спину. Должен сказать, это чуть не убило леди Блэклок, маму мистера Ника. И то сказать – видеть, как умирает старший сын, наследник, а потом еще и муж. А капитан Ник в армии, каждый Божий день рискует жизнью. Бедная леди. Она поседела от свалившихся на нее несчастий.
«Бедная, бедная женщина, – подумала Фейт, – сколько горя ей пришлось пережить».
– И Николас поехал домой, чтобы помочь матери?
Покрытое шрамами лицо Стивенса загадочно сморщилось.
– Нет.
Фейт была потрясена. Совсем не похоже на Николаса, которого она знала.
– Ему ничего не сказали, мисс. Отец запретил говорить об этом мистеру Нику. Ни про свою сломанную спину, ни про смерть мистера Генри.
– Но это... это же ужасно. Исключить его вот так... когда он был так нужен...
Стивенс кивнул:
– Он страшно переживал, когда узнал. Поехал домой, когда уже было слишком поздно. Слишком поздно даже для похорон. Он был тогда как потерянная душа. Винил себя за то, в чем вовсе не было его вины. Усугублялось дело еще и тем, что к тому времени и Элджи убили. Мистер Ник винит за это себя. Считает, что не должен был разрешать Элджи идти вместе с ним в армию. – Стивенс фыркнул. – Как будто кто-то мог удержать моего мальчика, но мистер Ник, он очень тяжело все воспринимает. Считает, что должен обо всех заботиться.
Фейт кивнула, глаза защипало от слез. Он действительно обо всех заботится, ее Николас.
– Вот потому-то я и пошел в солдаты после того, как моего Элджи убили. Кто-то должен был удерживать мистера Ника от мрачных мыслей. – Его лицо сморщилось в кривой улыбке, когда он добавил: – Думаю, теперь вы взяли на себя эту обязанность, мисс. И могу сказать, у вас получается это куда лучше, чем у меня. Он намного счастливее, когда с вами, давненько я его таким не видел.
Фейт задумалась над его словами. Поскольку они были сказаны человеком, который знает Ника всю жизнь, она должна была признать, что Стивенс понимает, о чем говорит. А мысль о том, что Николас стал счастливее с тех пор, как женился на ней, Фейт принимала с радостью.
Но лично ей совсем не казалось, что Николас счастлив. В иные моменты – да, но по большей части Фейт ощущала в нем темноту и глубокую печаль, до которой не могла дотянуться. Теперь она знала, откуда взялась эта темнота. Какая ужасная история! Теперь она лучше понимала, почему он так боится привязанности. Любить людей чудесно, но иногда болезненно – более чем болезненно, – если теряешь их. А Николас стольких потерял...
– Вы правда думаете, что он счастлив, Стивенс? – Спрашивая это, она изучающе смотрела на старого солдата, и секунду спустя он отвел глаза.
– Счастливее, мисс. Намного счастливее. На свете нет ничего совершенного.
Глава 10
Не бывает чистейшего наслаждения; к нему всегда примешивается малая толика беспокойства.
ОвидийНиколас уже долгое время был молчалив и угрюм. Лицо его казалось застывшим, он постоянно хмурился. «Либо он сердит, либо глубоко погружен в какие-то неприятные воспоминания», – подумала Фейт, но затем заметила нервный тик у него на скуле.
– У тебя опять болит голова? – мягко спросила она.
Он вздрогнул, возвращаясь мыслями к реальности.
– С чего ты это взяла?
Она посмотрела на дергающуюся жилку чуть пониже уха.
– Да так, ни с чего... просто предчувствие... и ты как-то побледнел. И с каждой минутой становишься все бледнее.
Он покачал головой и поехал дальше. Фейт внимательно наблюдала за ним. Он же болен, упрямый человек! И когда он в конце концов начал щуриться, словно стал плохо видеть, и чуть-чуть покачнулся в седле, она сказала:
– Тебе нужно лечь. Я попрошу мистера Мактавиша поехать вперед и найти для нас гостиницу.
– Глупости! – Он поморщился. – Я просто слегка вздремну под вон теми деревьями и через пару часов буту в порядке.
Фейт нахмурилась.
– Уверена, что от яркого солнца тебе будет еще хуже. Моя сестра во время приступов мигрени всегда спала в темной комнате, и это помогало.
– Мне это не поможет.
– Ты не можешь знать, пока не попробуешь, – твердо сказала она. – Твои головные боли, похоже, очень сильные и болезненные, но по крайней мере они проходят относительно быстро. Бедная малышка Грейс иногда болела по несколько дней.
– Мои боли скоро прекратятся.
– Тем больше резона найти место, где ты сможешь поспать. Мистер Мактавиш! – Она проехала вперед и быстро поделилась с Мактавишем проблемой. – Видите вон тот фермерский домик? – Она указала рукой. – Поезжайте вперед и спросите, не смогут ли они приютить нас. Мы заплатим. Не знаю, сколько на этот раз пройдет времени, прежде чем голова Николаса перестанет болеть. Эти приступы, похоже, становятся дольше.
Мактавиш открыл рот – чтобы возразить, Фейт была уверена, поэтому она резко бросила:
– Поезжайте немедленно и не спорьте! У меня нет времени на ваши глупости. Николас болен!
Он бросил на нее взгляд исподлобья.
– Ладно, девочка, это я могу.
– Ну так поспешите! – приказала она и он поскакал в сторону фермерского домика.
Через десять минут Фейт, Николас и Стивенс подъехали к маленькому, аккуратному фермерскому домику, но к тому времени лицо Николаса было уже пепельно-серым. Он держался в седле исключительно силой воли, Фейт была уверена.
Мактавиш и дородный француз стояли во дворе и спорили. Пухлая женщина в переднике встревоженно смотрела на их перепалку.
– Он не пустит нас в дом, – объявил Мактавиш и подошел, чтобы помочь Николасу спешиться. – Но говорит, мы можем воспользоваться амбаром.
– Амбаром? – воскликнула Фейт. – Но Николасу нужен полумрак и тишина. – Она подбежала к хозяевам, представилась им, объяснила проблему и попросила их о помощи, закончив предложением заплатить.
Мужчина начал качать головой, в отчаянии Фейт повернулась к женщине, схватила ее за руку и взмолилась по-французски:
– О, пожалуйста, мадам, мой муж очень болен. Если бы мы могли просто положить его в постель в темной комнате... Уверена, это ему поможет. Мы не доставим вам никаких хлопот, обещаю...
