Мэри Бэлоу - Рождественская невеста
– Отложить? – переспросил он. – Ни в коем случае. Что может лучше выразить дух Рождества, чем сбор остролиста в снегу? Будет такой беспорядок, что процесс займет в два раза больше времени, чем обычно. Но беспорядок может доставить такое невыразимое удовольствие!
– Да, – вздохнула она.
Вдруг его словно что-то толкнуло изнутри, и он понял, что счастлив. Он был в Аббатстве Мобли вместе со своей семьей. Через несколько дней наступит Рождество. За окном было достаточно снега, и вряд ли все эти сугробы растают до Рождества. И он стоит у окна собственной тёплой спальни и обнимает свою беременную жену. Как удивительно, что счастье может незаметно подкрасться к человеку и проявить себя столь волнующим образом.
Он наклонил голову и поцеловал Элен. Она не сопротивлялась. Они любили друг друга каждую ночь своего супружества и, хотя в их близости было немного страсти, они оба испытывали удовольствие и сердечное тепло. Он притянул ее к себе, приоткрыл своим ртом ее губы, и его язык вторгся внутрь. Одна ее рука обвила шею Эдгара, а пальцы зарылись в его волосы.
Как это прекрасно, подумал Эдгар, заниматься с ней любовью по утрам, смотреть, как за окном идёт снег, думать о Рождестве и о том, что еще нужно успеть сделать к празднику. Как это здорово – быть женатым.
Элен подняла голову.
– Не надо, Эдгар, – промолвила она.
Он тотчас же отпустил ее. Как глупо, – забыть, что та, на ком он женился, – это Элен, со всей ее колючестью.
– Прошу прощения, - сказал он. – Мне казалось, я имею право на супружеские отношения с тобой.
– Не обманывайся из-за этого снега и Рождества, – предупредила она. – Не воображай нежность там, где ее нет, Эдгар. Ее нет ни в тебе, ни во мне. Мы поженились, потому что я соблазнила тебя, мы провели ночь, полную удовольствий, и зачали ребенка. Наш брак может быть реальным. Мне нравятся твой отец, твоя сестра и твои друзья. И я смирилась, что буду жить в одном месте, даже в Бристоле, – помоги мне, Боже, – буду твоей хозяйкой и займусь домом. Я даже готова стать матерью и найду лучшую няньку для малыша. Но нам не следует воображать, что между нами существует нежность. Ее нет.
Если бы он поверил ей до конца, то, наверное, уже заледенел бы от холода. Он чувствовал себя так, словно его окатили целым ведром снега.
– Стоит хотя бы попытаться добиться любви, – возразил он.
– Я не способна испытывать любовь, – заявила она. – Не пытайся вовлечь меня в это, Эдгар. Ты красивый мужчина, и я очарована тобой. Я не собираюсь отрицать, – то, что мы делаем вместе в этой постели, доставляет мне истинное удовольствие. Но все это – только для тела, не для души. Я уважаю тебя как человека. Иногда ты мне даже нравишься. Если сможешь, относись ко мне также. Но не растрачивай свои чувства впустую на меня.
– Ты – моя жена, – сказал он.
– Я причиняю боль тем, кого люблю, – она сделала еще одну попытку убедить его. – Раню больно и навсегда. Я не хочу любить тебя, Эдгар. И я не стараюсь быть жестокой. Ты славный человек. Я хотела бы, чтобы ты им не был, но это не так. Не заставляй меня влюбляться в тебя.
Осознавала ли она, что именно сейчас сказала? Она любила его и отчаянно сопротивлялась этому чувству. Но что она сделала? Он понял, что ранее был глух к ее словам. Каждый раз, когда Эдгар ее спрашивал, она настойчиво повторяла, что никто не обижал ее. Что это она сама причиняла другим боль. Он не слушал. Кто-то обидел ее, думал он, и задавал соответствующие вопросы. Он спрашивал не о том. Кому она причинила боль? Я раню сильно и навсегда. Эти слова звучали бы напыщенно, скажи их кто-нибудь другой. Но Элен имела в виду именно это. И он чувствовал в ней горечь, отчаяние, невозможность снять маску, отречение от любви.
– Ну, хорошо, – ответил он и улыбнулся ей. – Будем наслаждаться уважительными отношениями и, возможно, даже симпатией друг к другу и необузданной страстью. Мне это нравится, особенно последняя часть.
Она одарила его одной из своих редких очаровательных улыбок.
– Черт тебя подери, – беззлобно фыркнула она.
– Нам лучше одеться и спуститься вниз, – предложил он, – до того, как весь снег растает.
– Я не хотела бы, чтобы тот снежок избежал своей судьбы и не встретился с твоим лицом, – сказала она.
* * *
Они разбрелись по берегу озера, собирая веточки остролиста, омелы и других подходящих вечнозеленых растений. Само озеро стало похоже на огромное ровное снежное поле, и часть ребят, а также трое или четверо молодых людей, катались по нему с радостными возгласами. Конечно, для коньков было рановато, – снег еще не растаял, но зато лед стал достаточно прочным, чтобы выдержать вес взрослого человека. Они решили, что катание на коньках лучше перенести на завтра. А сегодняшний день следует целиком посвятить сбору зеленых веток и украшению дома.
Но, конечно же, как и предсказывал Эдгар, полностью сосредоточиться на намеченной цели не удалось. Сразу же, как только они покинули пределы дома, начались шумные игры и развлечения. Они не успели отойти и на двенадцать ярдов от порога, как развязалась жестокая война в снежки. Первый снежок Эдгара благополучно достиг плеча Элен, – она видела, как летел белый шарик. Ее собственный снаряд попал точно в его смеющееся лицо.
– Если ты мечтаешь выиграть какую-либо битву против меня, Эдгар, – заявила она, пока он отряхивался как мокрый пёс и вытирал лицо перчаткой, – пусть это послужит тебе предупреждением.
– Ты победила, – с печальной улыбкой ответил он и засунул руку ей за шиворот. Когда он успел зачерпнуть в ладонь пригоршню снега, Элен так и не узнала. Но зато она прочувствовала спиной каждую растаявшую каплю, которая стекала по ее позвоночнику.
Саманта, маркиза Кэрью и Джейн, графиня Гринвалд показывали девочкам и примкнувшим к ним взрослым участникам, как правильно делать снежных ангелов. Вскоре там, где раньше была лужайка, образовалось целое небесное войско.
Постепенно они добрались до озера и распределились на группы. Ее муж и тесть в один голос уговаривали Элен вернуться домой. Не стоит проделывать весь путь целиком, убеждали они. Она пожалела, что они заговорили об этом. Если бы ее предоставили самой себе, она, скорее всего, вернулась бы. Но раз отказавшись, она не оставила себе другого выбора, кроме как идти вперёд. Не то, чтобы она чувствовала себя слабой или утомлённой. Ей просто не хотелось больше развлечений.
Вскоре ее вовлекли в очередное мероприятие. Это действительно было неизбежно. Там были дети, с которыми нужно было поиграть, и дети, которым требовалась помощь. А также молодежь и люди ее возраста, которые приглашали посмеяться вместе с ними. Она забыла, какой светлой и замечательной может быть семейная жизнь. Она забыла, каким радостным может быть старое доброе Рождество. Она забыла, какое это истинное удовольствие – расслабиться и общаться с другими людьми всех возрастов, болтая, поддразнивая друг друга и смеясь. Было так легко поддаться соблазну Рождества. Элен не впервые ловила себя на этой мысли, но, видимо, была уже не в силах бороться с этим.
