Сьюзен Грейс - Невеста из Калькутты
– Рэнди, пожалуйста, открой! Со мной Джарита, она очень беспокоится, что с тобой. – Ответа не последовало, и Джеймс снова принялся барабанить в дверь. – Я знаю, ты сердишься на меня, дорогая, но нам нужно увидеть тебя!
Молчание по ту сторону казалось бесконечным, но затем дверь неожиданно распахнулась под рукой Джеймса, и они увидели Рэнди – бледную, привалившуюся к косяку, с трудом переводящую дыхание.
– Я не… сержусь на тебя, Джеймс, – чуть слышно прошептала она. – Я просто… больна. И ты тоже… можешь заболеть.
Колени у нее подогнулись, и Джеймс едва успел подхватить девушку на руки. Он понес ее в постель, чувствуя жар, обжигавший ему ладони сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Золотистые волосы Рэнди спутались и свисали безжизненными прядями. Джеймс осторожно уложил Рэнди на постель и заметил, какими синими стали ее губы, выделявшиеся темными пятнами на мертвенно-бледном лице.
– Бедная моя девочка! – воскликнула Джарита, наклоняясь над больной. – Позвольте, я займусь ею, господин.
К удивлению Джеймса, Рэнди лихорадочно схватила его за руку и прошептала:
– Пожалуйста, Джеймс, пусть Джарита уйдет. Она должна быть с Абу.
Джарита только покачала головой и сказала, доставая полотенца и кувшин с водой:
– Что за глупости, девочка моя. Сейчас я должна быть с тобой.
– Слишком опасно, – ответила Рэнди, глядя лихорадочно блестящими глазами на свою служанку. – Тебе нельзя оставаться. От этой лихорадки… погибли в госпитале мать… и ребенок.
– Но кто же позаботится о тебе, если не я, мой ягненочек? Я нянчила тебя с самого рождения.
– Теперь это буду делать я, – сказал Джеймс, преграждая Джарите дорогу к постели. – Это моя жена.
– Но вы не только муж, вы еще и капитан нашего судна, господин, – возразила служанка. – Если вы заболеете, кто приведет его в Англию?
Джеймс понял нежелание Джариты уступать свои обязанности кому-то другому и спокойно ответил:
– В случае чего это сделает мой первый помощник. Кроме того, я не думаю, что мне грозит эта лихорадка. Ведь я был в госпитале вместе с Рэнди как раз в тот день, когда от нее умерли та женщина и ее ребенок. Кроме того, у меня на борту есть врач, возможно, он сумеет помочь нам.
– Не нужно врача, господин, – покачала головой Джарита. – Мой Абу учился у лучших лекарей в Мисоре, и, когда он проснется, я спрошу его, чем лечится эта болезнь.
– Если вы с Абу скажете, что я должен делать, я обещаю выполнить все, что нужно. Вот увидишь, Джарита, я сумею поднять твою госпожу на ноги.
Служанка посмотрела на лежащую в постели Рэнди, смахнула с глаз слезу и протянула Джеймсу кувшин и полотенца.
– Сначала ее нужно обмыть, это может сбить жар. Сделайте это, господин, а я тем временем разбужу Абу и заварю те травы, которые он укажет. Будем вместе сражаться за жизнь нашей девочки.
Дверь каюты закрылась за Джаритой, и Джеймс, намочив полотенце, снова подошел к постели. Рэнди казалась спящей. Он присел на край кровати и принялся осторожно вытирать лоб девушки мокрым полотенцем. Рэнди тут же раскрыла глаза и сказала свистящим шепотом:
– Это опасно. И для тебя тоже. Уходи. Спасайся.
Джеймс улыбнулся в ответ и быстро поцеловал Рэнди в щеку.
– Я никуда не уйду, милая. Ты моя жена, и я останусь с тобой, что бы ни случилось.
Рэнди покачала головой, борясь с желанием опустить отяжелевшие веки.
– Не настоящая жена. Не та, из-за которой нужно рисковать жизнью.
– Несмотря ни на что, ты моя жена. И я с радостью позабочусь о тебе.
Внезапно Рэнди обмякла, вздохнула и прошептала, закрывая глаза:
– Какой прекрасный сон… это, наверное, от жара.
Джеймс поцеловал ее в лоб и принялся протирать щеки Рэнди мокрым полотенцем.
– Это не сон, любимая, – негромко сказал он. – Поправляйся скорей, и ты увидишь, что явь иногда бывает прекрасней любого сна.
Целую неделю Рэнди провела в лихорадке, то приходя в себя, то вновь теряя сознание. Ее тело то вспыхивало от жара, то покрывалось холодным потом, то вдруг начинало сотрясаться от приступов сильного кашля. В бреду она часто кричала от боли, а иногда даже молила бога, чтобы он прекратил ее страдания – раз и навсегда.
И все это время Джеймс не отходил от ее постели.
Всем остальным вход в каюту был строго-настрого запрещен, а свежую воду, белье и еду несколько раз в день приносил юнга Гарри и оставлял все это под дверью. Джеймс поил Рэнди травами, которые прислал Абу, и ухаживал за ней, не отходя от больной ни на шаг.
В душе он был даже рад тому, что Рэнди не приходит в сознание полностью, – он понимал, как стесненно чувствовала бы она себя, зная о том, что Джеймс не только видит обнаженным все ее тело, но и следит за его естественными отправлениями.
Кроме того, день за днем Джеймсу открывались все новые и новые стороны характера Рэнди, скрытые ранее от него. Впадая в беспамятство, Рэнди зачастую начинала говорить вслух. В это время Джеймс мог задавать ей вопросы, и она отвечала на них. Правда, точнее будет сказать, что говорила в эти минуты с Джеймсом не сама Рэнди, а ее подсознание. Он много узнал о своей жене, понял, как переживает она потерю отца и матери, как опасается того, что ждет ее в Англии. Но самым неожиданным для Джеймса оказалось то, что Рэнди ужасно ревнует его к Диане.
Вечером на седьмой день болезни он поил Рэнди отваром, придерживая ее голову, когда глаза девушки раскрылись и она уставилась на портрет, висевший прямо перед ней на противоположной стене.
– Надо сказать Ксавьеру, чтобы он выбросил отсюда этот проклятый портрет, – сказала она неожиданно.
Голос у нее был слабым, едва слышным, но Джеймс все разобрал и спросил, сгорая от любопытства:
– Почему Ксавьер должен выбросить этот портрет? И что он должен с ним сделать?
– Повесить в клетке Зидры.
– Зидра хочет, чтобы у нее в клетке висела картина?
– Не Зидра, а Джеймс, – слабо покачала головой Рэнди и вновь закрыла глаза. – Пусть спит в ее клетке и любуется на этот портрет. А я не хочу видеть перед собой лицо этой женщины.
– А ты знаешь, кто эта женщина?
– Диана, – прошептала Рэнди, приваливаясь к плечу Джеймса. – Женщина, которую Джеймс любит по-настоящему.
Джеймс отставил чашку в сторону и поправил прядь волос, упавшую на лоб Рэнди.
– Дорогая, ты говоришь об этом с такой грустью. А почему, собственно, Джеймс не должен любить Диану?
– Он мой муж. Джеймс должен любить меня, а не ее.
– Ты хочешь, чтобы твой муж любил тебя, Рэнди?
– Конечно, хочу, – вздохнула Рэнди, – но куда мне состязаться с Дианой? В ее честь он даже назвал свое судно.
Джеймс удивленно покачал головой. Он не мог понять, почему Рэнди ревнует его к его сестре. И только тут он сообразил, что до сих пор ничего не рассказал ей о Диане. И не только о ней. Он вдруг с удивлением обнаружил, что за все это время так и не удосужился рассказать своей жене о себе, о семье, о планах на будущее. Это было большим упущением, и Джеймс поклялся исправить его в самом ближайшем будущем.
