Джулия Лейтем - Выбор рыцаря
– Вы не хотите узнать его содержание? – спросила она.
Джон бросил взгляд в ее сторону:
– Я вам верю.
В его поведении Элизабет не замечала ни гнева, ни раздражения, словно он отбросил напрочь все неприятные мысли.
А вот она не могла. Сидя рядом с ним, Элизабет поймала себя на мысли, что пытается вспомнить свои ощущения в его объятиях, вспомнить, как она прижималась к нему.
И хотя день был прохладный, ей вдруг стало жарко. Она не могла забыть, как его ладонь легла ей на грудь, не могла забыть то ноющее удовольствие, которое он в ней пробудил, и то, как затвердели и заныли ее соски.
Они миновали ручей, где состоялся первый поцелуй, но Джон даже не предложил остановиться.
Элизабет подосадовала на себя за то, что испытала разочарование.
Или сейчас, когда он добился некоторой власти над ней, у него больше нет потребности ее соблазнять? Не превратилась ли она в игрушку, которую он уже приобрел?
– Расскажите мне об Уильяме, – неожиданно попросил Джон.
Элизабет удивленно посмотрела на него:
– Почему вы хотите услышать рассказ о мужчине, с которым я много лет была обручена и которого вы обвиняете в стольких грехах?
– Потому что я не видел его восемь лет.
– Я сама видела его всего не больше двух раз в год. Но я получала от него письма. – Ей было неловко обсуждать своего первого нареченного со вторым.
– Возможно, он изменился, – задумчиво проговорил Джон.
– Как именно изменился? Когда мы только что были обручены и мне было всего одиннадцать лет, он уже тогда был внимателен ко мне. И в этом отношении он не изменился за все последующие годы.
– Если он был так внимателен, то почему вы до двадцати двух лет так и не вышли замуж?
– Так решил мой отец, – живо отреагировала Элизабет.
– В самом деле? Он не хотел видеть вас в благополучном браке?
Элизабет вздохнула:
– И мои родители, и мои сестры решили, что все они будут слишком скучать по мне. К тому же я была очень занята, так как обучалась тому, как управлять Олдерли. А у Уильяма были дела в Лондоне. Мы думали, что у нас еще очень много времени, – грустно добавила она.
– А что делал Уильям?
Элизабет нахмурилась:
– Часть года он заседал в парламенте, в палате лордов.
– Но когда король Генрих вернулся в Англию и завоевал корону, Уильям изменил свои убеждения?
– Этого я не знаю. Он не рассказывал о таких вещах в своих письмах.
Джон не удивился. Он не сомневался, что Уильям пошел по пути наименьшего сопротивления. Однако он в какой-то степени спасал замок Рейм от репрессий со стороны нового короля. Джон был рад, что может вспомнить о своем брате хоть что-то хорошее.
– А о чем он писал? – спросил Джон. – Вероятно, это может показаться вам слишком личным, но как-никак Уильям был моим братом.
– В наших письмах обсуждались планы, касающиеся Олдерли. Нас интересовало будущее, наш брак, а не настоящее.
– Он не рассказывал вам о себе? О том, чем он занимается при дворе?
– Нет. Он часто говорил обо… мне. – Смутившись, Элизабет отвернулась.
– Ну да, поэзия, – кивнул помрачневший Джон, но изо всех сил стараясь не выдать своих чувств.
– Он мог заставить человека испытывать необычные чувства, – пробормотала она.
– А когда он был с вами? – Хотя ему неприятно было слышать о разных подробностях, Джон хотел выяснить все, чтобы знать, какие воспоминания ему противостоят. Иначе как он сможет изменить мнение Элизабет о нем?
– Конечно, он много общался с моим отцом, но никогда не забывал обо мне. Он обязательно одаривал меня улыбкой, если я входила в комнату, посвящал мне баллады.
Джону не нравилось мечтательное и печальное выражение ее лица – сам он балладу не сочинял. Но он сказал себе, что, наверное, хорошо, что его брат уделял внимание Элизабет.
– Вы не знаете этих подробностей о своем брате? – вдруг спросила она.
– Мы не были близки.
– Я это уже заметила, – сухо сказала Элизабет.
– Я был гораздо младше его, и меня смущало, что я был маленький и…
– И полный?
Джон бросил на Элизабет удивленный взгляд.
– Я собирался сказать «неуклюжий», но, пожалуй, можно сказать и так.
– А Уильям не пытался помочь вам? Мне кажется, он был внимателен к окружающим.
– Он считал, что мне следовало быть лучше, чем я был. Когда мне исполнилось тринадцать, Уильям решил, что главная задача его жизни – тренировать меня.
– В таком случае он пытался вам помочь, – удовлетворенно сказала Элизабет.
На миг Джон увидел выражение настоящего счастья на ее лице, сменившее постоянную обеспокоенность или маску безразличия.
Была ли Элизабет права? Пытался ли Уильям помочь ему таким дурацким способом?
– Значит, он работал с вами каждый день? – спросила Элизабет.
Если бы он сказал правду, она снова посчитала бы, что он хочет выставить брата в дурном свете.
– Да, работал, – неохотно сказал Джон. – Каждый вечер я оказывался в ссадинах и синяках.
– Он был строг с вами?
Слишком строг, так всегда считал Джон. Но так ли это было? Не воспринимал ли Джон все слишком обостренно, потому что это был его брат? Разве других оруженосцев не били так же, как его? Но тогда ему это казалось слишком унизительным, и он тяжело переживал, что отец не вмешался и не положил этому конец.
– Возможно… хотя я не замечал этого, – медленно проговорил Джон. – Они считали, что помогают мне.
– Они?
– Мой отец и мой брат. После частых унижений, после всех неудач мне было, легко служить оруженосцем в доме моего кузена. Нужно сказать, я тренировался там с великим прилежанием, чтобы доказать членам моей семьи, что я что-то значу.
Тяжелые воспоминания грузом навалились на Джона. Элизабет бросила на него понимающий взгляд. Он не забыл предательства Уильяма.
А теперь ему предстояло разобраться с наследством Уильяма.
Элизабет отвела взгляд и заявила:
– Уильям был хорошим человеком, и несправедливо, что он умер таким молодым.
Джон промолчал.
Весь остаток пути до Хиллсли Элизабет думала о Джоне. Вероятно, он очень рано испытал потребность уйти из семьи, и некоторые причины этого сейчас становились ей ясны. Элизабет попыталась представить, что бы она чувствовала, если бы ее отец был жестким, а может, и жестоким человеком. Не исключено, что ей захотелось бы скорее покинуть семью, например, выйти замуж.
Но, может быть, это Уильям не спешил жениться? Может, отец просто оберегал ее, зная, что Уильям еще не готов к браку? И что он слишком хорошо проводит время в Лондоне?
Прежде Элизабет считала, что Джон покинул семью в погоне за славой. Но ведь когда он услышал о смерти ее родителей, он распростился с тем образом жизни, который вел, и приехал к ней, хотя и чувствовал себя уязвленным, не имея войска. Хотя при этом главной его целью было не ее счастье, а возможность возродить замок Рейм, найти доступ к власти и богатству.
