Александра Хоукинз - Искушение герцога
Хантер отряхнул руки, а на лице его отразилось явное удовлетворение тем, что он одержал верх в этом поединке характеров. Внезапно он напрягся, словно вспомнил, что не один в комнате.
Подняв голову, он встретился взглядом с Грейс и улыбнулся ей заговорщицки.
— Разве нельзя меня назвать везучим парнем? Я в своей комнате наедине с обнаженной девушкой. Именно так я и люблю проводить вечер.
Реган отвлекла его от самого важного, а самое важное — как держать себя с молодой женой. Грейс низко наклонилась, и мокрая простыня теперь прикрывала, как шатер, и ее, и лохань с водой. Ее претензия на скромность была очаровательна, но битву герцогиня явно проигрывала. Чем больше намокала простыня в остывающей лохани, тем больше открывала она его взору. Он даже подумал, стоит ли торопить события: через четверть часа вид у нее станет весьма забавным.
— Я не обнажена, — довольно ядовито произнесла Грейс, прижимая простыню к груди. — И эта комната вам не принадлежит. Ее заняла я, так что поищите себе другую.
Если она хотела отвлечь его внимание, демонстрируя ложбинку между грудей, то в этом вполне преуспела. Хотя Хантеру немного мешала простыня, он все же отметил, что у Грейс тугие груди, и был уверен, что разочарование его не постигнет.
— Комната, вполне возможно, мне не принадлежит, но мне принадлежите вы, моя прекрасная герцогиня! — Хантер шагнул вперед, и Грейс снова нырнула в лохань. — Требуется вам моя помощь или же можете выбраться из лохани самостоятельно?
Грейс покраснела. Он явно намекал на ее невинность и уединенный образ жизни, который она вела, пока не приехала в Лондон. Как правило, Хантер старался держаться подальше от невинных дев, которые спали и видели, как выходят замуж за богатых аристократов. Бабушка соединила его с Грейс, когда он только догадывался, что девчонки могут быть не только надоедливыми. Девицы с томными глазами были не для него, поэтому пришлось довольствоваться падшими и легкомысленными — приземленными девушками, которые хорошо понимали, что его интерес к ним мимолетный. На долгом пути ему встретились одна-две таких, которые могли бы завоевать его сердце, если бы бабушка уже не продала его, когда ни он, ни Грейс в силу возраста еще не могли оценить величину своей потери.
— Я поухаживаю за собой сама, как только вы покинете мою комнату.
В голосе молодой жены звенела сталь.
Хантер готов был поклясться, что Грейс чертовски храбрая. Увы, чтобы выиграть эту схватку, одной бравады ей будет недостаточно.
— Разумное предположение, герцогиня, — проговорил Хантер, обходя лохань. Руки у него были сцеплены за спиной. Его маневр вынудил обеспокоенную Грейс повернуться, чтобы он не зашел к ней со спины. — Однако же вынужден почтительно указать вам на один незначительный изъян в ваших расчетах.
— А именно?
Он приостановился и полюбовался ее личиком, на котором читались и настороженность, и решительность.
— Я не имею ни малейшего намерения покидать эту комнату до самого рассвета.
Глава двадцатая
— Но ведь это необходимо! — пролепетала Грейс.
Хантер наклонился, едва не касаясь ее носом.
— Вопреки вашему желанию, герцогиня, необходимо только одно — завершить процесс превращения вас в мою жену. Брак действителен тогда, когда мы связаны и узами закона, и узами плоти. Я же не смогу иметь наследника, если вы останетесь девицей, подумайте сами!
Этот монолог совсем не походил на те медоточивые речи, которые Хантер заводил, когда хотел уложить в свою постель очередную женщину. Однако Грейс все время противоречила ему, и это одновременно раздражало герцога и возбуждало его еще сильнее.
— Это не повод вести себя грубо, ваша светлость.
— Милая моя невинная женушка... Вы полагаете, что говорить прямо значит говорить грубо? — Он протянул руку, Грейс отпрянула. Рука опустилась. — Если бы я захотел быть грубым, я бы сказал, что хочу тебя поиметь, любезная женушка. Какая ирония: в день подписания брачного договора пролилась моя кровь, а теперь прольется ваша в знак того, что договор исполнен.
Его слова, его близость вот-вот могли сломить выдержку Грейс. Она быстро-быстро заморгала и посмотрела на мокрую простыню так, словно то был ее саван.
— Я, конечно, понимаю, что женщине положено повиноваться своему мужу. Но я все же ожидала, что вы... будете вести себя по-другому.
Хантер бросил на нее хмурый взгляд. За кого она его принимает? За содомита? Или, и того хуже, за импотента?
— Что значит «по-другому»?
— Последние девятнадцать лет вам удавалось не замечать моего существования. — Грейс пожала плечами, не поднимая глаз. — Когда вы настояли на том, что мы должны обвенчаться, я предположила, что жить мы будем, как и прежде, порознь.
Хантер, не отрываясь, смотрел на нее, желая встретиться с ней взглядом. Запас нахальства у нее огромен, но и он, должно быть, уже истощился. Он сам не ожидал, что так рассердится на ее глупые представления об их браке. Тем более что он и впрямь относился к ней непозволительно, да и дальше пренебрегал бы ею, если бы не требование договора: обвенчаться с Грейс до того дня, когда ей исполнится двадцать один год.
Бабушка хорошо знала своего внука.
Он не задумывался о том, какие отношения сложатся у него с герцогиней, сейчас важно было жениться на девчонке и скрепить их союз. С того дня, когда Хантер познакомился с Грейс, он стал задумываться именно о том, что союз надо скрепить. Жена его отличалась редкой красотой, и он предвкушал с особым удовольствием, как будет укладывать ее в постель. Если бы он дал себе труд вчитаться в отчеты мистера Паркера, то, должно быть, женился бы на ней уже несколько лет назад, пожертвовав этими годами свободы.
По крайней мере, не пришлось бы устраивать гонку в Гретна-Грин.
— Почти все эти девятнадцать лет вы были еще ребенком, — резко произнес он. — А у меня не было ни склонности, ни терпения нянчиться с ребенком.
Грейс обиженно посмотрела на него, и Хантер почувствовал себя виноватым.
— Вы чрезвычайно ясно дали понять, что я представляю собой бремя для вас, ваша светлость. Простите меня за то, что я питала столь нежелательные для вас надежды на нормальный брак.
Нормальный брак? До недавнего времени Хантер не очень хорошо представлял себе все, что это может означать. Вейн, Дэр, Син и Рейн утверждали, что вполне довольны, распростившись с холостой жизнью, и жены их, похоже, были вполне довольны своими мужьями. Случались минуты, когда ему становилось невыносимо наблюдать, с какой нежностью они относятся друг к другу. У Хантера это вызывало приступы печали, словно в его жизни чего-то не хватало.
