Мария Лоди - Шарлотта Морель
На улице толпа, до этого с сомнением выслушавшая успокоительную речь Рошфора, угрожающе задвигалась.
Бек предостерегающе закричал. Пользуясь всеобщим замешательством, кто-то на улице выпряг лошадей из катафалка и теперь остервенело старался втолкнуть его во двор, пробив кордон охранявших гроб людей.
— Вперед, ребята! — раздался чей-то голос.
На Рошфора и его друзей набросились какие-то люди, намеревавшиеся силой отобрать у них гроб, погрузить его на катафалк и катить перед толпой, идущей на Париж.
Маленькая группа сторонников Рошфора отчаянно сопротивлялась. Какой-то человек с силой ударил Бека кулаком в грудь. Поскользнувшись на мокрой мостовой, Тома упал на землю. Он быстро пришел в себя и вскочил на ноги. Нападавший на него человек не отступал, предчувствуя легкую победу над одноруким инвалидом. Но Бек бросился вперед и, размахнувшись сплеча, ударил его по шее. Человек упал, увлекая за собой своего напарника. Оба покатились в грязь.
Неподалеку лежал Дагерран с глубокой раной на лбу, полученной от удара каким-то острым предметом. Бек помог ему подняться и, прислонив к стене, дал возможность прийти в себя. Рошфор, прижатый спиной к катафалку, спрятался за его открытой дверью и что есть силы отбивался от нападающих, дрыгая ногами. Тома бросился назад и столкнулся с огромного роста рабочим, одетым в комбинезон. Рабочий махнул в воздухе кулаком, они вместе упали и покатились к гробу, который стоял на земле возле катафалка. Схватившись за деревянные спицы колеса, рабочий изо всех сил стал колотить ногой по гробу.
Тома с ужасом понял, что они продолжают бороться, лежа на трупе. С большим усилием ему удалось вскочить на ноги. Собрав все силы, он схватил своей одной рукой рабочего, оторвал его от колеса и тряхнул головой о гроб так, что у того оказались выбиты зубы и разбито в кровь лицо. Затем он вновь рывком приподнял его за воротник и бросил на булыжную мостовую.
Бек бросился к Жозефу Дагеррану, который еле стоял, прижавшись к стене дома. Они оглянулись, оценивая ситуацию во дворе. Еще с десяток человек прибежали на помощь группе Рошфора, и сражение, похоже, было выиграно.
— Слава Богу, — сказал Дагерран, тяжело дыша, — Флоренс повел бы народ на верную смерть.
Наконец катафалк тронулся в путь. Во главе процессии шли Рошфор и Делесклюз. За ними шли их друзья. Бек поддерживал Дагеррана.
Огромная колонна людей мрачно шествовала сквозь дождь и грязь к кладбищу Нюиль. Двести тысяч мужчин, женщин и детей из всех слоев общества — рабочие, буржуа, школьники и студенты — несли транспаранты с требованиями свободы.
Друг Нуара Ульрих де Фонвиль шел за Рошфором рядом с Беком и Дагерраном. Под напором толпы он потерял равновесие и чуть было не упал, но друзья поддержали его. Он был бледным и уставшим, а его черный плащ был разорван руками тех фанатиков, которые хотели иметь сувенир от человека, ставшего свидетелем убийства Виктора Нуара. Теперь же, уставший от переживаний, избитый толпой, Фонвиль еле держался на ногах.
— Несите его сюда! — крикнул кто-то.
Фонвиля подняли на руки и отнесли к бакалейной лавке на ближайшем углу. Рошфор оглянулся и увидел, как его, словно мертвое тело, положили на тротуаре. Рядом с Рошфором шел Дагерран, голова которого была замотана тряпкой, пропитанной кровью.
— Рошфор, что случилось? — спрашивали друзья.
Рошфор молчал, его уже давно замутило от вида крови. Он испытывал ужас при мысли о том, что за ним следует слепая толпа, готовая в любой момент повернуться против него, если он не выполнит ее волю.
Перед его взором медленно колыхалось море людских лиц, и он потерял сознание. Его положили в карету, где через некоторое время он пришел в себя.
Вскоре толпа пришла на кладбище, где тело Нуара было предано земле.
Когда первые комья земли ударили о крышку гроба, люди в нерешительности замялись и были готовы разойтись. Момент фанатичного героизма миновал, и все хотели вернуться домой. Тем не менее вновь была сформирована колонна, которая под предводительством активистов двинулась к улице де Нюиль.
Было уже темно, и тяжелые облака плыли по серому небу, когда огромная толпа направилась в Париж, распевая «Марсельезу» и «Шант дю Депар». К небу взмывала зовущая на бой революционная мелодия.
За Порт-Майо их ждала небольшая группа полицейских. Спрятав свои дубинки под плащами, они молча отступили перед толпой. Как только основная часть колонны прошла мимо, полицейские обрушили дубинки на головы демонстрантов.
Трое человек упали и были растоптаны толпой. Пение стало громче. Люди были опьянены звуком своих собственных голосов. Дети падали, но их подхватывали сильные руки взрослых. Девушки в изнеможении падали коленями в грязь, мужчины поднимали их. Пожилая женщина, шедшая во главе колонны, крикнула: «Да здравствует республика!» — и, потеряв сознание, упала к ногам Дагеррана.
Шедшая рядом с Беком молодая женщина, потеряла ботинки в грязи и теперь стояла в розовых шелковых чулках в грязной жиже. Она попыталась нагнуться, чтобы подобрать ботинки, но толпа понесла ее дальше. Она ничего не могла сделать в этом людском потоке. Она вцепилась в плащ Тома, и он обхватил ее рукой за талию, чтобы поддержать. Так они и шли вместе по холодной уличной грязи.
Неожиданно она показала рукой вперед.
— Солдаты, — сказала девушка дрогнувшим голосом, — они собираются стрелять.
Колонна уже достигла Ронд-Пуа-дю-Шанзе-Лизе. Перед кавалерийским эскадроном с саблями наголо стояли несколько человек, очевидно, официальные лица.
«Она напугана, — подумал Тома. — Сейчас все напуганы». Он почти физически ощутил страх, который, подобно невидимому свирепому зверю, заметался в толпе. Вокруг все затихло, слышались только слабые шорохи и шевеления толпы.
Тут он снова почувствовал, как к нему кто-то прижался. На этот раз это был мальчик лет двенадцати, очевидно школьник, с аккуратной прической и ясными глазами. Тома положил руку ему на плечо.
Напротив них стояли кавалеристы с саблями наголо. Их лица под низко надвинутыми шлемами были бесстрастны. Перед ними остановилась карета Рошфора. Он вышел из нее и подошел к старшему полицейскому офицеру, стоявшему впереди.
Некоторое время оба мужчины молча изучали друг друга, понимая важность того, о чем они будут сейчас говорить. За спиной Бека по толпе прошел шумок.
Бек с ужасом подумал: «О Господи, всю свою жизнь я думал о том, что, по моему мнению, является справедливостью. Но какими идеями можно оправдать смерть всех этих людей, смерть этого мальчика, который стоит рядом со мной?»
Бек почувствовал, как за его спиной толпа заволновалась. Перед видом оружия тела инстинктивно сжимались.
