Морин Маккейд - Гордость и грех
– Углей нет, босс, – доложил Фрэнк.
– Хорошо. А теперь ступайте домой, – сказал Слейтер Фрэнку и Данте.
– Приду в полдень, чтобы помочь убрать следы этого зверства, – произнес Данте.
Слейтер благодарно улыбнулся в ответ.
– Спасибо.
– Я тоже приду, – добавил Фрэнк.
Слейтер кивнул. После этого он проводил друзей до двери и запер ее за ними.
– Теперь внутрь можно проникнуть через окна, – заметила Ребекка.
Слейтер посмотрел на зияющие пустотой оконные рамы.
– Эти окна были гордостью Эндрю. Он выписал их из Сент-Луиса. Они стоили немалых денег, но он хотел все устроить именно так, как себе представлял.
Ребекка ощутила жжение в горле. И виной тому был вовсе не едкий дым.
– Хочешь их заменить?
– Закажу завтра. – Слейтер повернулся к девушке. Он больше не выглядел ранимым, как минутой раньше. – Иди спать, Ребекка.
Девушка знала, что уснуть не сможет, вновь и вновь переживая то, что случилось. Лишь по счастливой случайности никто не был убит. Случись перестрелка немного раньше, пострадало бы гораздо больше людей. Ребекка отвернулась и вытерла полотенцем барную стойку, смахнув с нее осколки.
– Это они?
Слейтер ответил не сразу.
– Возможно.
Несмотря на то, что Ребекка ожидала подобного ответа, ее ладони тут же вспотели, а сердце забилось чаще.
– Они приходили к тебе?
– Нет. Вот почему эта перестрелка оказалась для меня полной неожиданностью. – Он яростно выругался и провел рукой по волосам. – Черт возьми, я должен был подготовиться.
Ребекка с трудом удержалась, чтобы не обнять Слейтера за плечи.
– Ты не смог бы их остановить.
Слейтер не стал возражать. Вместо этого он начал ставить стулья на столы.
– Джорджия ранена, «Подвязка» разгромлена. – Внезапно Слейтер с силой отшвырнул стул. – Черт возьми! Как я смогу поймать убийцу, если не в состоянии уберечь свой салун… своих людей?
Движимая чем-то большим, нежели простая забота, Ребекка подошла к Слейтеру и положила ладонь на его дрожащую руку.
– В этом нет твоей вины.
Слейтер смотрел на Ребекку сверху вниз, и она увидела в его голубых глазах гнев и вину.
– Та записка была предупреждением, а я не придал ей значения. Дурак!
– Но почему они сотворили такое, вместо того чтобы просто прийти и потребовать денег? Ведь это бессмысленно.
– Я ходил по городу и расспрашивал владельцев салунов, – признался Слейтер. – Надеялся, что они захотят иметь дело со мной, но вместо этого они разорили салун.
Ледяной страх сковал Ребекку.
– Именно поэтому погиб Эндрю. Он тоже всех расспрашивал.
– Знаю.
Ребекку охватила такая ярость, что ей ужасно захотелось ударить стоящего перед ней Слейтера. Как он мог так беспечно относиться к собственной жизни?
Вздохнув, Слейтер тяжело опустился на стул, медленно потер ладонями лицо.
– Видит Бог, я старался. И что в итоге?
Гнев уступил место замешательству, и Ребекка осторожно опустилась на стул рядом со Слейтером.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он поднял голову, и Ребекка едва не отшатнулась, увидев сквозящую в каждом его движении невыносимую боль.
– Я столько раз обманывал их надежды. Обещал, что защищу их, но они все равно умирали.
Его слова показались Ребекке вздором.
– Чьи надежды ты обманывал, Слейтер? – тихо спросила она.
И в ответ услышала полные горечи слова.
– Эндрю, Томми. Всех тех, кто был со мной в Андерсонвилле.
– Ты сидел в Андерсонвилле?
Слейтер кивнул, и в его глазах возникло какое-то пустое и безрадостное выражение.
– Я говорил им, что нужно держаться. Обещал, что армия Союза скоро всех нас освободит. Некоторые из них хотели сбежать, но я убедил их в том, что лучше подождать. – Губы его изогнулись в кривой усмешке. – Десять месяцев. Десять месяцев ада, прежде чем нас освободили. Только некоторые из нас выжили. Но мы больше походили на мертвых, чем на живых.
Ребекка отвела глаза, вспомнив заметки в газетах о том, что происходило в тюрьме Андерсонвилль. Она видела фотографии изможденных людей, с трудом державшихся на ногах. Ребекка прижала ко рту ладонь, представив Слейтера на месте одного из заключенных.
Она почувствовала, как Слейтер пошевелился. А потом его рука обвилась вокруг ее талии, прижимая к себе.
– Прости. Я не должен был тебе этого рассказывать, – прошептал он.
Прогнав ужасные картины, нарисованные воображением, Ребекка постаралась взять себя в руки. Бремя вины, которое нес Слейтер, было и без того слишком тяжелым. Он не должен жалеть о том, что открылся ей. Ведь Ребекка была уверена, что он никогда никому ничего не рассказывал. Она подняла голову и посмотрела в его беспокойные голубые глаза.
– Я рада, что ты мне все рассказал. – Ребекка попыталась улыбнуться. – Возможно, теперь я смогу лучше тебя понять.
Уголки губ Слейтера дрогнули.
– Я не жду, что произойдет чудо.
На этот раз улыбка Ребекки была настоящей. Взгляды молодых людей пересеклись, и Ребекка ощутила, как что-то изменилось. Почти незаметно, но все же изменилось Ноздри Слейтера дрогнули, а его глаза из голубых стали почти черными. Ребекка отчетливо помнила голод его поцелуя, и ее сердцебиение участилось. Мгновение – и их губы почти соприкоснулись.
Голоса, доносящиеся сверху, разрушили чары, и молодые люди отстранились друг от друга. Ребекка с трудом удержалась от желания прижать руку к груди, чтобы унять сердцебиение.
Слейтер встретил доктора у подножия лестницы.
– Как она?
Доктор устало потер лоб.
– Она молода и относительно здорова. С ней все будет в порядке, если в рану не попала инфекция.
Ребекка присоединилась к мужчинам.
– Что мы можем сделать?
– Я сказал вашему пианисту, что нужно менять повязку дважды в день в течение последующих двух дней. А когда она будет просыпаться, ее необходимо поить водой. Она потеряла много крови, и теперь ей требуется чаще пить.
– Спасибо, док. Пришлите счет мне, – сказал Слейтер и проводил седовласого доктора до дверей.
– Я навещу ее, – сказала Ребекка и пошла наверх. Слейтер проводил ее, положив руку на талию.
Девушка тихонько постучала в дверь комнаты Джорджии и вошла. Возле кровати сидел Саймон, крепко сцепив свои большие черные руки, словно молился. Возможно, так оно и было.
– Мы только что разговаривали с доктором, – сказал Слейтер. – Он считает, что у нее есть все шансы выздороветь.
Саймон кивнул.
– Мне он сказал то же самое, но я еще не видел, чтобы Джорджия была такой тихой.
Ребекка положила руку на мощное плечо Саймона.
– Я могу посидеть с ней ночью.
Саймон хотел отказаться, но потом кивнул.
