Гэлен Фоули - Ее единственное желание
— Твоя очередь, — прошептала она, жадно проводя пальцами по гладкой коже.
Йен усилием воли вернулся к действительности, расстегнул серебряные запонки, отбросил рубашку на пол и хотел подойти ближе, чтобы избавить Джорджи от нижних юбок. Но та остановила его, удерживая на расстоянии вытянутой руки, чтобы лишний раз полюбоваться им. В ее взгляде светилось благоговение.
— О, Йен, — ошеломленно выдохнула она. — Ты великолепен!
Он улыбнулся ей и опустил глаза с почти мальчишеской скромностью.
Он был абсолютно неотразим: высокий, сильный и прекрасно сложенный. Его грудь была прямо перед ее глазами, и Джорджи невольно загляделась на выпуклые мышцы, плоские кружки сосков, легкую впадинку посредине, начинавшуюся трогательной ямочкой в основании горла. А ниже на животе тоже бугрились мускулы, хотя кожа была бархатисто-гладкой. Но она не смела… не дерзала коснуться его.
Опустив глаза, она жадно изучала узкие бедра и длинные мощные ноги. Однако размер бугра между ними неожиданно заставил ее вспомнить, что ждет впереди.
Подняв руки, она медленно провела кончиками пальцев по вздувшимся бицепсам, поросшим тонкими волосами предплечьям, к теплым сильным ладоням.
И замерла, дойдя до печатки, которую он носил на мизинце. Но тут Йен неожиданно перехватил ее неугомонные руки. Подняв взгляд, она с удивлением увидела, как он наблюдает за ней пылающими глазами.
— Насмотрелась? — хрипло спросил он, но Джорджи потеряла дар речи. И могла только пожирать его глазами: сильная прямая колонна шеи, угловатое адамово яблоко…
Она восхищалась упрямым подбородком, гладко выбритыми щеками, широким чувственным ртом.
Раньше она почти не замечала золотистых прядей в его темно-каштановых волосах, но теперь золото сверкало в свете огня. Упрямый локон упал на лоб, а под ним пылали зеленые глаза.
Джорджи осторожно отвела волосы с его лба, открыв разлет густых бровей.
Невозможно красив!
Каким-то образом вновь обретя способность мыслить, Джорджи спросила себя, не стоит ли извиниться за столь настойчивый взгляд, но неожиданно заметила в углу трюмо, отражавшее его широкую голую спину.
Боже!
Она изнемогала от нового прилива яростного желания.
Но больше всего ее поразила гордая осанка.
Она счастливо улыбнулась. Да, каждая линия этого царственного тела говорила о неотъемлемом благородстве.
Она по-прежнему не могла говорить. При мысли о том, что этот человек будет принадлежать ей, комок вставал в горле. Пусть она не может на него наглядеться, но если он действительно ее мужчина и это не мечта — значит, можно его коснуться.
Джорджи дотронулась до его живота, и Йен растаял в ее руках. Закрыл глаза и слегка откинул голову.
Каждое ее прикосновение вызывало дрожь предвкушения. Она гладила его с почтительным восторгом.
Ее неумелые ласки вызывали в нем странное ощущение, что это и с ним происходит впервые. Может, каким-то Непонятным образом так оно и было? Потому что за всеми практическими соображениями, по которым он решил жениться на Джорджиане, помимо безумного физического желания друг к другу, было еще нечто… какая-то искра вспыхнувшая между ними, обещание несбыточного…
Она заставила его понять также, как много ему придется отдать. Может, ее почти первобытная отвага вдохновила его, потому что наконец, несмотря на кошмар первого брака, он готов попытаться снова. Рискнуть открыться перед ней. Но тут она притянула к себе его голову и стала целовать. Он отвечал ей, пораженный тем, как легко она согласилась на брак.
Он не забыл дурацкую цитату из книги ее тетки о том что брак — это кандалы каторжника. Что ж, совсем недавно он согласился бы с этим. Но события в Джанпуре и грозившая им смерть вынудили обоих относиться к жизни куда серьезнее.
Йен со своей стороны за все эти месяцы, проведенные в море, понял, что не хочет провести остаток жизни в одиночестве. Каждый раз, приходя в Найт-Хаус, он глубоко страдал. Все друзья были женаты и счастливы в браке. Конечно, и у него было много возможностей жениться снова. После окончания официального траура по Кэтрин его секретарь показал список тридцати самых красивых дебютанток года, чьи родители осторожно интересовались планами маркиза.
Йен не питал иллюзий относительно такого внезапного интереса. Их привлекали титул, богатство и положение в обществе. Но его уже использовали один раз! Больше он не допустит ничего подобного!
Поэтому он порвал список и не пожелал иметь ничего общего с жеманными пустоголовыми особами.
Но с Джорджианой все было по-иному. Она стала его вторым шансом на то, чего он втайне желал больше всего на свете. На единственное, чего до сих пор лишала его судьба, так щедро одарившая в остальном. На семью. Дом, наполненный счастьем и любовью.
Много лет назад он ожидал, что его мечты сбудутся. Но брак обернулся жестокой шуткой.
Бесстрашная Джорджиана дала ему достаточно отваги, чтобы попытаться вновь. И на этот раз он был абсолютно уверен, что эта страстная красавица никогда его не предаст.
Выбросив из головы прошлое ради куда более счастливого будущего, он продолжал целовать ее, одновременно развязывая поясок единственной нижней юбки.
Он долго смотрел на свою будущую жену, любуясь ее тонкой фигуркой, почти не скрытой полупрозрачной сорочкой.
Елена Троянская в подметки не годилась Джорджиане, самой прекрасной на свете женщине.
Йен был в этом убежден. Стоит только взглянуть на ее волосы цвета воронова крыла, сливочно-белую кожу, розовые губки, раскрасневшиеся щечки. Ее кобальтово-синие глаза…
— Прости, но ты почему-то уставился на меня, — ехидно заметила она.
Йен лишь улыбнулся:
— Ничего не могу с собой поделать. Чувствую себя королем.
— Ты мне кажешься богом, — истово прошептала она.
Йен опустил голову, смущенный столь неприкрытым восхищением.
— А ты мне — ангелом.
— Но я не ангел, — напомнила она, с кокетливой полуулыбкой притягивая его к себе.
— Не ангел, — охотно согласился он, сжимая в объятиях очаровательную плутовку. — И это твое лучшее качество.
Поцеловав ее еще раз, Йен отступил, предложил ей руку и кивнул в сторону кровати:
— Миледи?
Джорджиана осторожно вложила пальцы в протянутую ладонь.
Они стали бешено целоваться.
— У твоих губ такой приятный вкус, — выдохнула она, когда он отпустил ее и попытался втянуть воздух. — Ты сделаешь то, что делал со мной в молитвенной пещере?
— Это и гораздо больше, — промурлыкал он.
— А есть и больше?!
Он поднял брови и ответил слегка зловещей улыбкой.
