Джоан Смит - Большой рождественский бал
— Да, мы должны найти его. Думаю, что он на этом этаже. Бьюрек…
— Позвольте мне выпустить эту проклятую собаку, прежде чем мы будем делать что-нибудь еще, — сказал Бьюрек. Он прошел к двери комнаты и открыл дверь. Собака не бросилась на него, как он ожидал. Вместо этого она потрусила назад к дивану и снова начала лаять.
Когда Бьюрек подошел, чтобы посмотреть, он обнаружил на полу неподвижное тело Гордона, с диванной подушкой под головой. Бедный старый Харольд не годился для подобной работы. Он был слишком слабохарактерным. Бьюрек наклонился над Гордоном, послушал его сердце и убедился, что тот просто усыплен опием.
, Он позвал Кетти и с помощью Костейна переложил Гордона на диван.
— Будет лучше, если вы просто закроете дверь и никому не скажете о своем пребывании здесь, — сказал Костейн. — Я вернусь за вами позже.
— Мама будет меня искать.
— Я пошлю записку, что вы почувствовали себя нехорошо и я отвез вас домой.
Бьюрек взял собаку за шкирку, вынес на кухню и закрыл дверь.
Глава 19
В доме на Хаф Мун-стрит в эту ночь царило необычайное смятение.
Прибывали загадочные экипажи без гербов и опознавательных знаков, и в дом входили джентльмены с низко надвинутыми на глаза шляпами, скрывающими лица. В конце концов из дома были вынесены два тяжелых предмета, накрытые покрывалами.
Первым прибыл Кестлри. Когда он ознакомился с основными фактами — Костейн не счел нужным информировать своего начальника, что Лайманы были где-то, кроме комнаты напротив холла, — то послал за бутылкой портвейна, чтобы разработать версию, которая сведет к минимуму спекуляции и скандал. Не кто иной, как Костейн, предложил идею, что Леонард начал трагическую семейную ссору, закончившуюся убийством и самоубийством.
— Именно так и сделаем, — сказал Кестлри с утомленной улыбкой. — Елена Леонард была вполне способна довести мужчину до убийства. Косгрейв, разумеется, не подозревал, чем она занималась, но это конец его карьеры. Он никогда не мог пройти мимо хорошенькой женщины. Когда я спросил его, была ли она его любовницей, он, конечно же, отрицал это. Мы не можем иметь подобных ухажеров на командных постах. Я предложу тихую отставку, чтобы сохранить его лицо. В прошлом он неплохо справлялся со службой. Не надо публично унижать парня, но я устрою ему звон колоколов за закрытой дверью. — Он бросил лукавый взгляд на Костейна. — И у меня сразу возникла проблема поиска замены Косгрейву.
— Я полагаю, что вы можете использовать прегрешения Косгрейва как дубину, чтобы сбить Йорка и его ставленников с верхушки и назначить своего человека, — сказал Костейн.
— В этом мы сходимся. Я бы предпочел более молодого джентльмена. Нет хуже дурака, чем старый дурак, который все сказал и сделал.
Костейн проигнорировал этот лукавый взгляд:
— Так как передача наследства Леонарда представлена, как следствие простого убийства, нам следовало бы известить Боу-стрит, — сказал он.
— Да, ради Бога. Мы позволим Таунсенду распорядиться перевозкой тел обычным путем. Я намекну, что он должен лично позаботиться о всех формальностях. — Кестлри повернулся и попросил прислать к нему старшего офицера с Боу-стрит.
Затем они обсудили способы перемещения других членов бригады, после чего приехал Таунсенд и имел с Кестлри короткую беседу. Таунсенд организовал и вывоз тел.
После того как он уехал, Костейн сказал:
— Еще замешаны мадемуазель Дютро, галантерейщица с улицы Бонд, и, возможно, модистка, мадам Маршан. Может быть, вам захочется последить за из магазинами в течение нескольких дней. Я думаю, что они только посредники.
— Я вижу, ты был очень занят! — сказал Кестлри одобрительно.
— У меня были помощники. Молодой Лайман здорово поработал за меня ногами. Отличный малый и не такой опрометчивый, как я боялся. Кстати, он интересовался местом в Генеральном штабе.
— Я поговорю с ним. Нам нужны молодые люди. — Кестлри отставил свой бокал и поднялся. — Я думаю, что на сегодняшний вечер все. Прекрасная работа, Костейн. Вы возвращаетесь на бал?
— Я еще побуду здесь, чтобы осмотреть дом. Бьюрек говорит, что в кабинете Леонарда есть кое-какие документы.
Кестлри повернулся к Бьюреку:
— Вы решили забрать их сегодня вечером обратно в Генеральный штаб? Такие вещи никогда не следует отправлять посылкой! — Он покачал головой.
Бьюрек ушел собирать документы, а Кестлри сказал Костейну:
— Загляни в мой кабинет завтра утром, мы обсудим смещение Косгрейва. Тебе нужна работа? Я знаю, что ты планировал вернуться в Испанию. Каждый с хорошим глазом и твердой рукой должен взяться за оружие.
— Есть нечто большее, чем это, милорд.
— Разумеется есть. Я не хочу принизить заслуги наших доблестных солдат. Но моя точка зрения, что ты был бы намного полезнее здесь. Подумай об этом, мой мальчик. — Он похлопал Костейна по плечу и вышел.
Бьюрек выскочил из кабинета и бросился за Кестлри, чтобы приукрасить свое собственное участие в вечере и намекнуть на увеличение жалованья. Как только он ушел, Костейн вошел в комнату на другой стороне холла. Кетти сидела при свете мерцающего канделябра, положив голову Гордона себе на колени. Она выглядела усталой и испуганной. Ему захотелось взять ее на руки. Он присел сбоку и просто погладил ее по плечу.
— С вами все в порядке? — спросил он. Она доверчиво улыбнулась:
— Спасибо, что прикрыли нас от этого, Костейн. Я полагаю, нам пришлось бы предстать перед судом и нажить массу других неприятностей, если бы Кестлри узнал, что мы были здесь. Он ушел?
— Только что, но Таунсенд еще вернется.
— Гордон сейчас придет в себя, но он очень смущен. Мне бы хотелось забрать его домой. Ему следовало бы лечь спать.
— Я попрошу своего конюха помочь усадить его в экипаж.
Пока они беседовали, снова появилась собака, нюхающая пол и тихонько поскуливающая. Гордон открыл глаза.
— О, Господи, только не эта проклятая дворняжка! — сказал он снова смежил веки.
— Должно быть, Май чувствует, что с ее хозяйкой случилось несчастье, — сказала Кетти, грустно глядя на собаку. — Бедное маленькое создание. Кто за ней присмотрит?
Собака подошла и села рядом с ней, уставившись снизу вверх влажными коричневыми глазами. Кетти взяла ее на руки и рассмотрела. Мы не можем оставить ее здесь одну.
— Она не одна, — сказал Костейн. — В доме есть слуги.
— Мне хотелось бы взять ее домой, но у мамы будет обморок.
— Я возьму ее, — сказал Костейн и сунул собаку за пазуху, где она благодарно затявкала. В экипаже она мирно устроилась у него в ногах. По дороге домой Гордон пришел в себя и упросил Костейна зайти, чтобы тот послушал его историю и рассказал, что случилось, пока он был без сознания. Джону Груму было поручено присматривать за собакой. Кетти предложила кофе и сэндвичи, и они набросились на еду, пока Костейн разъяснял ночное происшествие.
