Хелен Диксон - Цыганские глаза
Пруденс слушала брата молча, с полными ужаса глазами. Она вспомнила, как рассказала Лукасу о своей встрече с его кузеном. Только теперь она поняла, что Лукас в гневе упоминал о тех страшных годах, но не могла себе представить, что он пережил столь чудовищное испытание.
Побледнев, девушка медленно покачала головой.
– Нет, – прошептала она. – Нет, – воскликнула она снова, охваченная леденящим ужасом. – О, Боже.
Пруденс покачала головой. Она не могла говорить из-за душивших ее слез. Ее сердце наполнилось жалостью к человеку, чьи страдания были невыносимы.
– О, Томас… я… я не знала. Я не знала.
Ее рыдания смягчили гнев Томаса, и он обнял сестру, крепко прижав ее к себе. Успокоившись, Пруденс взглянула на него заплаканными глазами.
– Я должна увидеться с ним, Томас.
Он ответил ей с добродушным сочувствием.
– Конечно, должна. Прости, Пруденс, я не хотел тебя расстраивать.
– Я рад, что ты это сделал. Лукас рассказывал мне о Стамбуле, о том, как он был рабом султана…
– Надо же? – Томас мрачно улыбнулся. – А мне он этого не говорил.
– Но он пропустил эти два страшных года. – Пруденс вздрогнула. – Теперь я знаю причину. Я должна идти к нему. Я очень хочу его увидеть… объяснить, почему меня не было, когда он приходил. Я попрошу у него прощения, – прошептала она. – Но если он меня не простит, я этого не вынесу.
Томас удивленно взглянул в ее глаза, блестящие от слез.
– Ты хочешь сказать, что любишь Лукаса? – В ответ на ее кивок он лишь недоверчиво ахнул. – И ты не откажешься выйти за него?
Пруденс ослепительно улыбнулась.
– Ни за что на свете.
Томас расхохотался, чуть не задушив ее в объятиях.
– Дерзкая девчонка. Вы двое стоите друг друга. Ты чертенок, Пруденс… но умеешь быть очаровательной, если захочешь. Попробуй применить свои чары к моему несчастному другу, и он окончательно потеряет голову.
Четырнадцатая глава
Как только Пруденс собралась, Томас отвез ее на Уайтхолл, где Лукас снимал очаровательный особняк. По словам Томаса, дом нравился ему настолько, что он намеревался его купить.
Когда они миновали Черинг-Кросс и выехали на Кинг-стрит, над городом сгустились сумерки. К счастью, улицы уже опустели. Волнуясь перед встречей с Лукасом, Пруденс поглядывала по сторонам и заметила впереди восьмиугольные башенки Холбейнских ворот. Карета свернула направо, в узенькую улочку и остановилась перед массивной дверью.
Томас помог Пруденс выйти из кареты и громко постучал. Дверь отворилась, и в мерцании свечей перед девушкой возник бесстрастный чернокожий слуга. Он шагнул в сторону, предлагая им войти, но Томас попятился.
– Я не пойду с тобой. Думаю, тебе стоит поговорить с Лукасом наедине. Он позаботится, чтобы ты вернулась в Мэйтленд-Хауз в целости и сохранности.
Пруденс молча проводила его взглядом, а затем вошла в дом. Передав плащ склонившемуся в поклоне лакею, она повернулась к Соломону.
– Вы сообщите лорду Фоксу о моем приходе? – Несмотря на волнение, Пруденс была поражена внешностью Соломона: благородством его темного лица и великолепной фигурой. После мгновения тишины он ответил, и его голос, глубокий и звучный, окрашенный странный акцентом, очаровал ее.
– Он уже знает, что вы здесь, и я не дожил бы до утра, если бы посмел не пропустить вас к нему. Но я должен вас предупредить, – произнес он, растянув губы в белоснежной улыбке, – что его настроение улучшилось… поскольку он заметно обрадовался вашему приходу.
– Спасибо, Соломон. – Глубоко вздохнув, Пруденс вошла вслед за Соломоном в роскошную гостиную. Она резко остановилась, увидев перед собой мужчину, с которым хотела встретиться.
Лукас стоял на пороге следующей комнаты, опершись плечом о дверной косяк и скрестив руки на груди. Он казался невероятно красивым. И страшно разгневанным. Пруденс почувствовала, что ее уверенность в себе начала таять. Как она могла подумать, что ей удастся переубедить этого человека? Это же не влюбленный юноша, выведенный из себя равнодушной улыбкой.
– Оставь нас, Соломон, – произнес Лукас угрожающе низким голосом. – Мы с госпожой Фейрворти должны поговорить наедине.
Соломон молча выскользнул из комнаты, словно черный призрак.
Застыв на месте, с бешено бьющимся сердцем, Пруденс глядела на стоящего напротив мужчину. В дни разлуки она надеялась, что сумеет устоять перед его чарами, но его притяжение казалось почти осязаемым. Она не понимала этой страсти, этого желания, охватывающего ее при виде Лукаса. С молчаливой, беспомощной мольбой она глядела на его каменное лицо.
Лукас смотрел на нее холодно и бесстрастно.
– Ну? И чем же я обязан твоим визитом? – с иронией поинтересовался он. – Вижу, ты явилась одна.
Пруденс вздрогнула, обиженная и смущенная его едким тоном.
– Томас привез меня…
– Так я и думал. И где же он?
– Он… возвращается в Лонг-Эйк. – Она медленно подошла к Лукасу.
Лукас спокойно следил за ее изящными движениями, любуясь ее роскошными пышными локонами, падающими ей на плечи.
Проглотив комок в горле, Пруденс прошептала:
– Я пришла объяснить, почему меня не было в Мэйтленд-Хаузе… почему я не смогла увидеться с тобой.
– Не смогла или не захотела? – Отойдя от двери, Лукас шагнул в комнату, и рубин в его перстне вспыхнул кроваво-красным огнем в пламени свечей.
– Конечно, не смогла, – ответила Пруденс. – Лукас, зачем ты все осложняешь? – спросила она с таким достоинством, что сердце Лукаса начало таять. В ее удивительных темных глазах не было ни вызова, ни обмана.
– Разве?
– Да. Это глупо. Я не сделала ничего дурного, и ты несправедлив. – Пруденс торопливо рассказала ему о причинах своего отсутствия в Мэйтленд-Хаузе и с радостью заметила, как смягчилось его лицо.
– Ясно. Я прекрасно понимаю, почему ты ездила к Мэри, но могла же ты хотя бы записку мне оставить.
– Когда вчера утром мы повезли Джейн к маме, ни я, ни тетя Джулия не знали, что у Мэри начались роды. Лукас… я… сделаю все что угодно, чтобы загладить твою обиду… но я ни в чем не виновата.
Он насмешливо выгнул темную бровь.
– Все что угодно?
– Да, – прошептала Пруденс, глядя в его бездонные глаза. У нее сдавило горло, и она еле сдерживала слезы. – Лукас… прошу тебя, не надо так со мной. Я этого не вынесу, – в отчаянии прошептала она. – Пожалуйста, не отдаляйся от меня.
– Ты что-то еще хочешь сказать?
– Да. Я обдумала твое предложение, и я согласна. Я хочу стать твоей женой, Лукас… очень хочу.
В ее глазах блестели слезы, и одна из слезинок уже скатилась по щеке. Сердце Лукаса сжалось, и, не желая больше ее мучить, он с болью воскликнул:
