Кэтрин Полански - Медный ангел
Камилла достала из корзинки яблоко и задумчиво надкусила. Здесь, в тишине и одиночестве, можно было говорить без опаски.
– Не желаешь ли присоединиться?
– Благодарю, я сыт.
– А у меня на воздухе всегда просыпается аппетит, – весело сказала она. Женщина окончательно ожила. – Сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Кажется, могу съесть лошадь.
– Конина – не то блюдо, которое я предложил бы тебе. Смотри, повар завернул целую жареную перепелку.
Она засмеялась, Теодор улыбнулся. Надо же, он еще не разучился смешить женщин. Ему казалось, что это умение давно исчезло вместе со способностью любить быстро и легко, коей, впрочем, он никогда толком и не обладал. Он невольно снова залюбовался Камиллой, движениями ее рук, сиянием ее глаз. Эта женщина пробуждала в его душе чувства, которые, как он считал, никогда уже не проснутся. «Уже совсем весна».
– Уже совсем весна, – вздохнула Камилла, несказанно поразив его этим невольным чтением мыслей. – Мне нравится весенний свет. И небо не замерзшее, как зимой. Оттаяло наконец-то... Прости меня за этот вопрос, однако... Твои раны не беспокоят тебя? Возможно, понадобятся услуги лекаря? Здешние врачи хотя и просят больших денег, но действуют не в пример лучше Жерара. Я заметила, ты потираешь руку. Возможно, какая-нибудь мазь...
Теодор невольно приподнял ладонь – сегодня он снова натянул на нее специально перешитую черную перчатку без двух пальцев.
– Благодарю, с этим уже ничего не сделаешь. Полковой лекарь сделал все, что мог. – Он помолчал и добавил: – Вообще-то, мной занимался личный лекарь герцога Энгиенского. В качестве благодарности...
Ему вовсе не хотелось вспоминать тот хаос, о котором даже молиться бесполезно – смерть косила его друзей быстрее, чем люди успевали воззвать к Богу... И уж тем более не хотелось напоминать об этом Камилле. Один раз рассказал, и хватит.
Она коснулась его искалеченной руки.
– Ладно, ладно, я не буду заставлять тебя. Однако обещай мне, что не станешь геройствовать, если в том не будет необходимости.
– Да, сударыня, – иронично хмыкнул Виллеру.
Прикосновение было мимолетным, и соприкоснулись их руки сквозь перчатки, но Теодора будто огнем обожгло. Он представил себе, как ее каштановые волосы струятся сквозь его пальцы... Это случится, стоит только дождаться вечера. «Лови мгновение. И уезжай».
Еще никогда ему так не хотелось вернуться на поле боя, где все было проще и понятней.
– Нельзя долго сидеть здесь, – наконец Виллеру нарушил молчание.
– Ты опасаешься, что из кустов выскочит вооруженная до зубов шайка головорезов? – Эго не смешно, Камилла.
– Да, извини. Я и вправду не выспалась. – Она потерла лицо, потом протянула руку. – Помог мне подняться.
Еще одно обжигающее прикосновение, и ища их на мгновение сблизились, но шевалье немедленно выпустил Камиллу и отступил на шаг. Не хватало еще портить ее репутацию. И ладно бы с ней, с репутацией, но целоваться посреди Будонского леса – безумие с точки зрения безопасности. Госпожа де Ларди только хмыкнула, нокомментировать не стала.
«Да ведь она меня дразнит!»
Они направились дальше, вдоль пруда, тем же порядком: Камилла впереди, Виллеру – чуть позади. Госпожа де Ларди остановилась там, где уже невозможно было пройти, и повернулась к Теодору:
– Какой хороший сегодня день, верно?
– Да. – Обсуждать погоду ему не хотелось. Желание у него сейчас было одно – оказаться с Камиллой наедине в ее спальне и не выходить оттуда очень долго. И пусть все интриги и заговоры катятся в преисподнюю.
– Спасибо, что пошел у меня на поводу и отправился на эту прогулку.
– Я рад, что могу выполнять твои желания, – произнес он с улыбкой. – Все, что угодно, стоит тебе только приказать.
– Все, что угодно, Тео? Виллеру склонил голову.
– Сейчас у меня только одно пожелание. Мне угодно вот это.
– Что именно? – нахмурился Теодор.
– Поцелуй меня, – тихо попросила Камилла. Корзинка грохнулась на землю.
Они целовались так, как будто не виделись тысячу лет. Где-то на задворках сознания громко вопил шевалье де Виллеру – безупречный телохранитель. Сейчас кто угодно мог убить Теодора и Камиллу выстрелом в спину. Но бывают моменты, когда безопасность отодвигается на другой план, ее просто не существует...
Раздался шорох позади – Виллеру мгновенно выхватил шпагу и развернулся в ангард, но это оказался всего лишь сильный порыв ветра, спутавшийся в листве.
Камилла расхохоталась:
– Ты неповторим! Скажи, есть что-то, с чем ты не можешь справиться?
– Да. – Теодор вложил шпагу в ножны. Ему смеяться не хотелось. – Смерть. С ней я ничего не могу сделать.
Она перестала улыбаться.
– Прости. Верно.
Усилием воли Виллеру заставил себя превратить все в шутку:
– Я думаю, нам стоит продолжить разговор в другом месте.
На щеках Камиллы появились очаровательные ямочки.
– О да!
Она оперлась на его правую руку, одним своим прикосновением излечивая застарелую боль. Теодор опять нес корзинку, готовый немедленно отшвырнуть ее при первых признаках опасности, но Булонский лес не спешил набрасываться на них с ножом; усыпанные клейкими листочками ветви деревьев раскачивались в прохладном воздухе, солнце светило по-прежнему ярко.
...Карета поджидала их. Охранники, явно скучавшие, оживились при виде начальства. Теодор помог Камилле забраться в экипаж.
– Пожалуйста, не отъезжайте далеко, шевалье, – тихо попросила она у него. – Когда вы рядом, мне спокойнее.
– Разумеется, сударыня. – Виллеру кивнул и закрыл дверцу экипажа. Слова Камиллы были ему очень приятны, но не говорит ли она их лишь затем, чтобы доставить ему удовольствие?
«Где нет доверия – там нет любви. Но это не мешает служить. Герцог тоже не доверился тебе, а ты до сих пор готов вернуться на службу».
Глава 23
Теодор помог Камилле покинуть экипаж, и госпожа де Ларди направилась в дом. Проводив ее взглядом. Виллеру кивнул своим довольным помощникам:
– Не расслабляться! Я обещал после обеда тренировку. Так вот, да будет вам известно, уже обед. Ступайте поешьте, через час жду вас во внутреннем дворике. Свободны.
Лица охранников вытянулись, но Теодор не собирался делать поблажек. Не для того он нанимал этих людей, чтобы позволять им прохлаждаться. Стягивая перчатки, шевалье пошел в дом и едва не столкнулся с Анри.
Священник был задумчив. Он явно только что вернулся: щегольские ботфорты из тонкой кожи заляпаны грязью, которой на парижских улицах вдоволь.
– Рад вас видеть, шевалье, – приветствовал он Теодора. – Не выпьете вина со мной? Хочу побеседовать.
