Джулия Лэндон - Обольстительная самозванка
Деклан издал хриплый звук, звук чистейшего наслаждения.
Все уроки нравственного поведения, все предостережения вылетели из головы Кейры. Она с пылкой готовностью встречала его язык, смешивала их дыхания, смело прижималась к доказательству его возбуждения. Его запах — пряный, мужской — лесным пожаром растекался по жилам. Когда он взял ее лицо в ладони, покрывая его поцелуями, Кейра изогнулась навстречу ему, скользнула руками вокруг его пояса. Деклан застонал и раздвинул ее бедра своими.
Наслаждение этого поцелуя, эротический запах и вкус губ зрелого, Сильного мужчины лишили Кейру возможности сопротивляться. Ладонь Деклана нырнула за корсаж платья, лаская кожу, скользя по соску, и Кейра испугалась, что лишится чувств от желания и, хуже того, добровольно, с готовностью тут же отдастся ему.
Он опустил голову, чтобы поцеловать выпуклость груди над лифом. Кейра ахнула от наслаждения и оперлась о стол, чувствуя, как тело ее готовится принять его. Нестерпимое желание стало эротической сладкой болью. Тело Кейры опасно откликнулось — ей и в самом деле захотелось почувствовать Деклана в себе, испытать все то, что погубит ее окончательно.
В тот яркий солнечный день Кейра и вправду могла потерять голову, не услышь она голоса в коридоре. Девушка ахнула, схватила его руками за голову и оттолкнула.
— Мадам? — звала ее миссис Торп.
— Не отвечай, — пробормотал Деклан, покусывая ее губы.
Но шаги экономки неумолимо приближались. Кейра оттолкнула Деклана и отскочила от стола, потом присела, чтобы подобрать ножницы и карандаши, при этом нервно поправляя лиф.
Он подошел сзади, обвил ее руками за талию. Прижался губами к шее.
— Идем со мной, — прошептал он. — Скорее! Не медли, не раздумывай…
— Матерь Божья! — тихо воскликнула она, оттолкнула его руки и отошла на всякий случай подальше. Кейра оглянулась на него через плечо, увидела горящее в его глазах желание, выпуклость в брюках. Она не могла говорить, не могла вымолвить ни звука…
— Вот вы где, — провозгласила экономка, появляясь в дверях.
Деклан отвернулся. Кейра судорожно стиснула ножницы.
— Слушаю вас, миссис Торп.
— Люси сказала, что пришла миссис Огл, мадам, — сообщила миссис Торп. — Принести чаю?
Деклан презрительно фыркнул, Кейра шагнула вперед.
— Добрый день, леди Эшвуд. — Миссис Огл вплыла в комнату вслед за экономкой.
— Миссис Огл! Какой… сюрприз, — вымолвила Кейра. Судя по шокированному выражению на лице ее гостьи, для нее не осталось незамеченным, что произошло в этой комнате всего минуту назад, и Кейра смущенно провела пальцами по волосам, тщетно пытаясь привести прическу в порядок.
Взгляд миссис Огл метнулся от нее к Деклану, который повернулся к ней и коротко кивнул.
— Надеюсь, я не помешала, — молвила она.
— Да! — ответил Деклан.
— Нет! — одновременно с ним вскричала Кейра, потом — уже тише: — Вовсе нет, миссис Огл. Входите же. Миссис Торп, мы с удовольствием выпьем чаю.
— Я правда не хотела бы мешать, — сказала миссис Огл, пристально глядя на Деклана с тонкогубой, подозрительной улыбкой.
— Я очень рада вам, — заверила ее Кейра. — Лорд Доннелли уже уходит.
Деклан взглянул на нее, словно ждал, что та отправит непрошеную гостью восвояси, чтобы они могли продолжить их страстные объятия. Кейре и самой очень сильно этого хотелось, но она стиснула зубы и пригласила гостью сесть на диван.
— Графиня!
— Лорд Доннелли! — воскликнула Кейра, останавливая его прежде, чем он наговорит лишнего. — Спасибо за то, что пришли, — прощебетала она и очаровательно улыбнулась, взглядом умоляя его удалиться.
Должно быть, Деклан прочел ее мысленное послание, ибо медленно поклонился и вышел, но прежде все-таки бросил на нее очень мрачный и разочарованный взгляд.
Глава 16
Грейсон Кристофер, герцог Дарлингтон, больше известный как Кристи семье и друзьям, был удивлен, когда Деклан появился в Дарлингтон-Хаусе в Лондоне. Тот, следует признать, имел обыкновение исчезать время от времени, но редко появлялся, не уведомив заранее.
Когда он возник на пороге дома Кристи, громыхала летняя гроза. Деклан был весь мокрый и грязный. Он извинился, что заявился так неожиданно, не спросив приятеля прежде, осталось ли у него еще то доброе ирландское виски, которое Деклан привозил ему в свой предыдущий приезд.
Разумеется, любимый напиток гостя тут же нашелся, и они с Кристи сидели в кабинете хозяина, после того как его очаровательная жена Кейт и их малышка дочь Элисон отправились спать. Приятель с воодушевлением рассказывал об их общих друзьях и своей жизни, но Деклан не мог сосредоточиться. Он чувствовал себя несколько отстраненным, словно находился где-то в другом месте.
— Можно мне навязаться погостить у вас? — спросил Деклан, когда уже стало поздно. — Я сдал свой городской дом друзьям, — объяснил он, имея в виду тот небольшой дом, который держал в Мэйфере.
— О чем разговор, конечно, — отозвался Кристи. — Живи сколько хочешь — месяц, два…
— Не так долго, — засмеялся Деклан, — всего несколько дней.
Приятель бросил на него любопытный взгляд:
— А что потом?
— Потом? — переспросил Деклан. Он понятия не имел. — Пока не думал. — Он покачал головой.
— Мы должны устроить прием, пока ты здесь, — заявил его друг, когда они оба поднимались по лестнице в свои комнаты.
— Нет-нет, пожалуйста, только не это, — быстро проговорил Деклан.
— Не возражай! Честно говоря, моя жена в противном случае будет разочарована, — заверил его Кристи и хлопнул по спине. — Готовься быть представленным юным барышням, желающим подцепить ирландского графа.
В субботу вечером в Дарлингтон-Хаусе принимали больше сотни гостей. Большие французские двери на террасу были распахнуты, по всему обширному парку горели фонари. Вечер был чудесный, и все, казалось, пребывали в приподнятом настроении, включая Деклана.
Бальный зал был полон красивых женщин, и самая прелестная среди них — мисс Нелл Адамс, прославленная незамужняя красавица. Деклан долго был уверен, что она и есть та самая пользующаяся дурной славой «маленькая птичка», которая с год или около того составляла компанию лорду Фрэмптону, пока его супруга путешествовала по достопримечательным местам Италии. Личность молодой дамы держалась в тайне, поскольку, поговаривали, она была только дебютанткой. Репутация ее была бы безвозвратно погублена, если б ее имя стало известно, и Фрэмптон, разумеется, его не называл. Но среди джентльменов света слухи и домыслы циркулировали вовсю.
