Тия Дивайн - Жажда наслаждений
Она начала стягивать с себя одежду.
…Переспать с ним и выйти замуж за Питера. Питер был прав.
Она вынула ожерелье из шкатулки. Длинное, гладкое, блестящее; прижимая его к своему обнаженному телу, она могла придумать полдюжины способов, как его надеть.
Можно было бы обернуть ожерелье вокруг шеи и оставить крупную жемчужину свисать между грудей. Она могла бы обвить его вокруг грудей, сдвинуть их ближе друг к другу, чтобы ему было легче играть с ее возбужденными сосками. Можно было бы обмотать ожерелье вокруг бедер, чтобы свободный конец с жемчужиной вставить между ног. Она даже могла вставить в себя все ожерелье целиком…
Каждая новая возможность возбуждала ее все сильнее. Она сидела на кровати, поглаживая жемчужиной свои напряженные соски.
Она решила, что в любом случае нужно будет надеть ожерелье, но можно было бы подвесить крупную жемчужину на шее, а остальные бусины, насколько хватит длины ожерелья, оставить внутри ее тела.
Таким образом, ожерелье будет обрамлять ее груди с обеих сторон, спускаться к промежности и эротично скрываться в ее теле.
Прекрасно. Прекрасно. Она не могла оторваться от созерцания своего отражения в зеркале. Ее соски возбуждающе торчали, заставляя ее трепетать от страсти.
Теперь надо притвориться, что она полностью одета. Может быть, стоит надеть какие-нибудь туфли, дополняющие ее облачение? У нее была пара сатиновых туфель цвета слоновой кости без задников. Она просунула в них ноги и прошлась по комнате.
Небольшие каблуки немного наклоняли ее тело вперед, из-за чего она еще лучше ощущала трение ожерелья о свой обнаженный лобок.
Теперь она была готова и, дрожа от возбуждения, осторожно приблизилась к смежной двери.
Дверь представлялась ей ящиком Пандоры.
«Открой ее и выпусти на свободу все плотские удовольствия. Открой и призови его мужество и силу. Открой, но точно знай, чего ты хочешь и кого…
Открой ее… и отдай свое обнаженное тело во власть его желаний и страсти…
Открой ее…»
Она медленно приоткрыла дверь и вошла в его комнату.
Он стоял перед ней обнаженный, возбужденный, горящим взглядом обозревая ее тело.
— На тебе надет талисман.
— Я надела его для тебя.
— Ты знаешь, что он означает?
— Поэтому я и пришла к тебе.
— Да? Зачем?
— Сегодня мне нужен толстый и жесткий пенис.
— В доме есть другие, которые могут тебя обслужить.
— Но я хочу твой член.
Он не мог оторвать взгляда от ее тела, колышущихся грудей, напряженных сосков и манящего треугольника между ее ног, скрывающего гладкие жемчужины.
Только святок мог устоять перед таким телом. И, черт побери, соблазненный им мужчина может забыть обо всем, даже о покушении на его жизнь.
— Что ты сделаешь, для того чтобы получить его?
— Я пришла к тебе, надела ожерелье. Я сделала все, что ты просил. Теперь мне нужен той член.
— Кажется, мне некуда его вставить.
— Ты найдешь, куда вставить.
— Нужно поискать. Дай мне твою ногу. Он протянул руку. Элизабет сбросила туфли, подняла одну ногу и поставила ему на ладонь.
Теперь он все увидел, и увиденное лишило его дара речи: длинное блестящее ожерелье протянулось вплотную к ее телу, исчезая в густом пушке, направляясь в глубь ее тела.
Принадлежащего ему.
Все в Шенстоунском доме принадлежало ему.
Он почувствовал первобытное желание взять ее, заявить своей собственностью.
Она и ее тело принадлежали ему, только ему.
Он провел рукой по ее ноге, продвигаясь все выше и выше. Балансируя, она ухватилась за его руку, и он прижал ладонь к ее промежности.
От его прикосновения она испустила еле слышный вздох, который возбудил его еще сильнее. Она опустила ногу на пол, и он повел ее в ее спальню, держа руку у нее между ног.
Он чувствовал ее влагу, пушистые волосы на лобке, твердые бусины в ее вагине; от нее исходили жар и желание, подобные духу греховности.
Она была воплощением разврата — от сочного тела до пылающего взгляда.
Когда ее ягодицы коснулись края кровати, она выгнула бедра, насаживаясь на его пальцы.
Ее ладони переместились с его руки на твердый пенис, и она ухватилась за него, словно за камень.
Так они и стояли: ее пальцы обхватывали его толстый стержень, а его пальцы вжимались в ее вагину.
— Итак, моя ненасытная, куда ты предлагаешь мне его вставить?
— Сначала дотронься до… да-а… — Она издала долгий стон удовлетворения, когда он нашел ее набухший клитор. У нее перехватило дыхание от движения его пальцев. Совершая судорожные движения руками, сжимающими его член, она глубоко насела на его волшебные пальцы.
Она почувствовала, как он дернулся от ее неистовых ласк. Он толкнул ее на кровать, отвел ее руки и прижал их к простыне. Затем он начал водить головкой пениса по ее животу, бедрам, приближаясь к груди, соскам. Он попеременно терся то об один сосок, то о другой, затем высвободил одну руку, чтобы иметь возможность удерживать груди вместе.
Она обхватила ногами его торс и выгнула спину. Он почувствовал, как ее горячая влажная киска коснулась его ноги. Тогда он начал с силой водить головкой по кончику ее твердого соска, что довело его до высшей ступени возбуждения, и он начал нескончаемым потоком извергать семя на сосок, грудь и все ее тело.
Когда его тело перестало конвульсивно сокращаться и к нему вернулась способность дышать, он перекатился на бок и начал размазывать свое семя по ее коже.
Он хотел покрыть ее целиком, залить с головой своим кремом. Он втирал его в ее лобок, живот, груди… и мгновенно возбудился в момент, когда покрыл семенем ее торчащие соски.
— Я хочу, чтобы ты был у меня между ног, — выдохнула она.
— У тебя будет кое-что между ног, моя обладательница твердых сосков. И ты прекрасно знаешь что.
— Тогда вынь жемчужины и возьми меня.
Он приподнял ее правую ногу и перекинул через свое бедро, чтобы лучше видеть, как эротично скрывались бусины в нежных складках кожи.
— Не знаю. Наверное, я лучше просто посмотрю на тебя.
— А я прошу трахнуть меня. — Она приподнялась на локтях. — Я хочу видеть, как ты будешь вытаскивать жемчужины.
Он медленно потянул за нить, и первая жемчужина выскочила из влагалища, за ней еще одна, и еще, как круглые дождинки, которые перед прощанием целовали ее половые губы.
А затем с таким же благоговением, как мужчина приподнимает подол женской юбки, чтобы открыть находящееся под ней сокровище, он поднял ожерелье над ее головой, снял его с ее шеи и положил на подушку.
— А теперь, моя обнаженная госпожа… — Он всем телом наклонился к ней. — Вот тебе еще кое-что между ног.
— Скорее…
Но он и не думал торопиться. Он хотел заставить ее ощутить его силу и мощь. Он хотел заставить ее жаждать его длинного напряженного могущества. Он хотел вминать ее в кровать до тех пор, пока она не попросит пощады.
