Ширли Басби - Пурпурная лилия
Снизу до нее доносился смех гостей, и вдруг она почувствовала, что в ней больше нет ни гнева, ни раздражения, ни смятения.
Полная серебристая луна вставала над лесом, воздух был теплый и нежный, как шелк, аромат жасмина и роз щекотал ноздри и возбуждал чувства. Гитары и маримбы звали пуститься в пляс. Это была ночь любви, ночь ожиданий, надежд и обещаний.
Янтарные глаза Сабрины горели, как звезды, щеки разрумянились, так она спешила, волновалась, стремилась сойти вниз… и увидеть Бретта. На ней было новое платье, подарок отца, — необыкновенное творение из тончайшего голубого шелка, привезенное из Испании. Оно очень шло к ее волосам цвета красного золота и персиковой коже. Глубокий вырез открывал любопытным глазам крепкие груди, и высокий алый пояс, украшенные великолепными кружевами юбки и совсем маленькие рукавчики, приспущенные с плеч, вызвали у Сабрины довольный смешок, когда она оглядела себя в зеркале. Серебряные браслеты, подаренные Бонитой, весело позвякивали на запястьях, серебряные сережки проглядывали сквозь густые пряди. Чмокнув Бониту в щеку, отчего лицо служанки расплылось в счастливой улыбке, Сабрина выбежала из комнаты, готовая ко всему, что ей уготовила эта праздничная ночь.
Едва она спустилась по лестнице, как, откуда ни возьмись, появился Бретт, также решивший, что этот вечер он должен запомнить на всю жизнь. Они молча смотрели друг на друга…
Ни для того, ни для другой эта встреча не была случайной. Бретт почти не отходил от Сабрины, и хотя они мало разговаривали, но понимали друг друга с одного взгляда, с полуулыбки.
В центре внимания Сабрины был только Бретт, но она была королевой бала, и он завороженно смотрел, стоя у колонны, как она кружится в объятиях своих партнеров. Но стоило стихнуть музыке, и он сразу оказывался рядом, давая всем понять, что она только его дама.
Алехандро наблюдал за происходившим с довольной улыбкой и нежно поглаживал серебряный браслет на запястье, давний подарок Елены. «Она будет счастлива, моя любовь… счастлива и любима!» — еле слышно шептал он.
Карлос и Франсиска, наоборот, были недовольны, но их шипение не могло испортить Сабрине радость.
Даже когда Карлос, кружа ее по двору, злобно прошипел:
— Он околдовал тебя! Послушай! Он принесет тебе несчастье! — она лишь беспечно рассмеялась.
Однако Карлос так просто не сдался.
— Сеньоры Моралес вроде нет здесь, — проговорил он, хитро улыбаясь. — Твоя работа?..
Или его?
На мгновение ей показалось, что ледяной ветер дыхнул ей в лицо, но она быстро взяла себя в руки.
— Я пригласила ее, — неохотно сказала Сабрина, — но она отклонила мое приглашение. Написала, что чувствует себя неважно.
— И ты ей поверила? Ты не спросила, почему она отказывается от лучшего бала года?
— Нет, не спросила, — холодно ответила Сабрина. — Меня это не» волнует. Оставь, Карлос!
— Я бы с удовольствием, дорогая, но не хочу, чтобы тебя поймали в ту же ловушку, что и Констанцу, — настаивал Карлос. — Рассказать тебе, как с ней обошелся сеньор Данджермонд?
— Хватит! — не выдержала Сабрина. — Я не хочу больше ничего слышать. Ты его не любишь. Ты ревнуешь и хочешь, чтобы я отвернулась от него. Но я не буду больше слушать тебя!
Оставив его стоять с открытым от изумления ртом посреди двора, она ушла и даже не оглянулась.
Карлос кипел от ярости, глядя, как она идет к Бретту, а чуть погодя, заметив, что гости с усмешкой смотрят на него, развернулся и исчез в темноте. Для Франсиски ничего не могло быть хуже, и она с ненавистью прошипела брату:
— Ты, надеюсь, доволен! Сначала разорил моего мужа, и теперь на глазах у всех оскорбил сына! Я никогда не прощу тебя, Алехандро! Никогда!
Взяв Франсиску за локоть, Алехандро нежно и примирительно проговорил:
— Ты просто расстроена, дорогая. Пойдем куда-нибудь, где потише. Ты успокоишься и придешь в себя!
И он увел ее в дом.
Когда они оказались наедине в маленькой гостиной, Алехандро от гнева строго сказал:
— Ты хотела испортить Сабрине праздник?
— Праздник! Так унизить моего сына! Какой тут праздник? Сначала ты позволяешь этому… этому гринго всякие вольности с невестой Карлоса, а теперь!..
Она задохнулась от ярости и замолчала.
— Франсиска, — устало проговорил Алехандро, — Сабрина никогда не была и не будет невестой Карлоса. Ты этого хотела, не понимая, что между твоим сыном и моей дочерью нет ничего, кроме детской дружбы. — Голос его вновь стал ласковым. — Сабрина ведь не любит Карлоса! А у меня нет никакого желания заставлять ее выходить замуж за человека, которого она не любит. Забудь свои дурацкие мечты!
Франсиска взорвалась. Она гневно сжала кулаки.
— Ты пожалеешь об этом, Алехандро! — завопила она. — Я могу многое простить, но не такое!
Стукнула дверь, и Алехандро обрадовался, увидав обеспокоенного отсутствием жены Луиса.
— Как она?
Алехандро кивнул. Луис бросился к Франсиске.
— Моя голубка, моя голубка. Я знаю, как тебе плохо, но нельзя же так!
И Франсиска набросилась на мужа.
— Разве ты не видел, как гринго позорил невесту Карлоса? Разве ты не видел, как она поступила с нашим сыном.
У Луиса была добрая душа, и он во всем покорялся жене.
— Ничего, керида. Наш сын успокоится, придет в себя. Не надо из всего делать драму. — Он беспомощно поглядел на Алехандро. — Ничего не поделаешь, нашей мечте женить Карлоса на Сабрине не суждено сбыться. Но что поделать. Не надо таи расстраиваться. — Франсиска молчала, и он приободрился, взял ее руку и поцеловал. — Давай, улыбнись. И помирись с Алехандро.
Это было слишком.
— Мне нечего ему сказать, — холодно произнесла она. — Он предал меня! Луис, отвези меня домой. Я не могу больше оставаться в этом доме.
Луис еще немного помедлил, но, видя, что уговорить жену не удастся, умоляюще поглядел на Алехандро.
Алехандро сочувственно улыбнулся ему.
— Отвези ее домой, амиго. Завтра поговорим. Луис увел жену, а Алехандро вернулся к гостям, сказав, что Франсиска почувствовала себя дурно и они с Луисом уехали.
Не имея ни малейшего представления о том, что произошло после того, как она вышла из круга танцующих, Сабрина прислонилась, отдыхая, к дереву, вбирая в себя этот ни с чем не сравнимый покой южной ночи.
А покой ей был нужен, потому что она совсем запуталась. Она и боялась видеть Бретта и не могла обходиться без него. Ей так хотелось верить, что свершилось чудо и все прежние ошибки исправлены и забыты, и его поведение после боя быков и во время бала — как раз настоящее выражение его чувств. О Констанце ей вовсе не хотелось вспоминать… Она так обрадовалась, что та отказалась от приглашения, однако Карлосу все же удалось подпортить ей радость. Она также злилась на себя за то, что позволила ему всколыхнуть ее прежние сомнения.
