Ванесса Келли - Как выйти замуж за шпиона
– Мне было бы интересно узнать, когда вы приехали в Лондон и в какой части Ирландии жили? – спросил Эндикотт.
– Мы приехали из Лондондерри, сэр, это на севере. В сентябре исполняется два года с тех пор, как мы живем тут.
– А с чем связан ваш переезд?
– Дома у нас нет работы, спасибо вам, чертовым англичанам, – проворчал Теренс. – Какого дьявола, по-вашему, мы оставили бы родной кров?
– Довольно, Терри! – рассердилась его сестра. – Если ты не в состоянии запомнить нормальный язык, то лучше молчи и позволь мне отвечать на вопросы.
– Это лучшее, что тебе пришло в голову за день, детка, – заявил Теренс, кривя рот. – Поболтай тут с этими важными персонами. А у меня дел по горло. – Он надел шапку и, гордо подняв голову, важно вышел из комнаты.
Щеки Бриджит обрели цвет красных флагов.
– Мисс Уитни, простите меня за эту безобразную сцену, – извинилась она. – И вы тоже, капитан Эндикотт. – Бриджит поморщилась. – Бедняга Терри сам не свой последнее время из-за проблем с работой.
Эви похлопала Бриджит по плечу.
– Вас это не должно беспокоить, дорогая. Мы все прекрасно понимаем. – Она посмотрела на Уилла. – На прошлой неделе Теренс потерял работу в третий раз за несколько месяцев. Они остались без средств к существованию.
– Мой брат хороший человек, поверьте мне, – искренне расстроилась Бриджит, – но его преследуют неудачи, он начал пить и прогуливать работу. Отец О’Келли пытался образумить его, но Терри просто сказал ему… нет, неприлично повторять то, что он тогда произнес.
– Уверен, что вы все делаете, чтобы ему помочь, – заметил капитан.
Бриджит стянула с руки поношенную перчатку, чтобы потереть висок, как будто в этом месте ее мучила боль.
– Я пытаюсь, но он не помогает мне. Я все время твержу Терри, что нам повезло, мы в Лондоне, а дома происходят такие ужасные вещи. Но он ничего не хочет слушать. Скучает он по дому, понимаете… По Ирландии, – договорила она, и голос ее сорвался.
– Что ж, его можно понять, – кивнув, промолвил Уилл. – Тяжело, когда скучаешь по дому, по своей семье.
– Но вы хорошо постарались, Бриджит, – ободряюще улыбнулась Эви. – Вы отлично наладили свою жизнь, вы очень хорошо помогали нам тут, в Сент-Маргарет. И мы ценим все, что вы делаете. – Она посмотрела на Уилла. – Когда Бриджит впервые появилась у нас, она стала помогать миссис Рафферти с уборкой и починкой одежды. И она до сих пор помогает по выходным да и в другое время, когда может.
Бриджит нерешительно улыбнулась.
– Миссис Рафферти меня всему научила, а мисс Уитни помогла мне найти работу.
– Мы очень гордимся Бриджит, – сказала Эви. – Она работает служанкой в доме сэра Джеральда Милбэнка, и мы все ждем, что в один прекрасный день она станет горничной леди или даже экономкой.
– Я очень надеюсь на это, мисс, – сказала Бриджит. – И я прилагаю много усилий, чтобы этого добиться.
Уилл кивал и улыбался, слушая беседу женщин, но имя работодателя Бриджит привлекло его внимание. Судья сэр Джеральд был богат и имел большие связи в нынешнем правительстве. Уиллу было известно, что он частенько устраивает обеды для министров вроде Пиля, и даже для премьер-министра. Эти люди неодобрительно относились к ирландскому свободолюбию, и Уиллу стало интересно, имеет ли Бриджит хоть какое-то понятие о политических пристрастиях человека, на которого работает.
Он задал девушке еще несколько вопросов о ее работе и о том, где живет ее брат. Само собой, речь зашла о жилье, которое тот арендовал в Сент-Джайлзе, однако Уилл не стал возражать, когда Бриджит извинилась, сказав, что ей еще надо поговорить с миссис Рафферти до возвращения на работу.
– Что скажешь? – спросила Эви, когда Бриджит ушла.
– Мне она показалась чудесной и способной молодой женщиной, которой ты можешь гордиться, – ответил Уилл. – Насколько я понял, главная цель твоей работы – попытаться найти приличное место для твоих подопечных.
Эви кивнула.
– Это первое, на что мы обращаем внимание, – ответила она. – Мужчины довольно часто находят места поденных рабочих или разгружают суда в доках, но женщинам сложнее. Иногда единственная возможность для них – это работа на фабриках. Это ужасные места, но выбора нет. – Эви покачала головой – похоже, все это очень ее удручало. – Мне тяжело об этом говорить, но мы потеряли несколько женщин, которые занялись проституцией и воровством.
– К счастью, это не Бриджит, – заметил он.
Эви заулыбалась.
– Да, я так горжусь ею, потому что она очень много работает с самого первого дня, как обратилась к нам, она училась у миссис Рафферти и ходила на все наши занятия, на которые могла. Я была очень рада, когда мы смогли найти ей место в доме сэра Джеральда.
– И как же тебе это удалось?
– Я знаю леди Милбэнк, жену сэра Джеральда. Ее бабушка с дедушкой со стороны матери были католиками, так что она в известной степени нам симпатизирует. – Эви наморщила нос. – В отличие от большей части аристократов, должна с сожалением заметить.
– Является ли твоей первоочередной задачей найти работу для людей, которых ты поддерживаешь в домах аристократов?
Эви махнула рукой.
– Это может быть любой приличный дом, где требуются слуги. Для женщин, разумеется, потому что для них лучшая работа – домашняя, – пояснила она. – Но мы стараемся устроить каждого, кто к нам обращается, на такое место, где он сможет получить какие-то навыки или профессию. Не обязательно это место слуги, возможно, он обучится какому-то ремеслу, будет работать в магазине или в одной из судостроительных компаний. В Лондоне полно владельцев магазинов и бизнесменов ирландского происхождения, готовых оказывать в этом помощь.
На Уилла достижения Эви произвели огромное впечатление. Внимательно слушая ее рассказы, он пытался распознать хоть что-то подозрительное или указывающее на то, что Боумонт был вовлечен в деятельность заговорщиков. Но ничего из того, что он слышал или видел сегодня, не говорило об этом, хотя было понятно, что в Сент-Маргарет понадобится проводить дальнейшее расследование. Теренс О’Шай и его неприкрытая неприязнь указывали на какое-то противостояние, поскольку невозможно было себе представить, что Теренс – единственный из тех, кому церковь оказывает благотворительную помощь и кто испытывает антипатию к англичанам.
Уилл был вынужден признать это чертово, все возрастающее восхищение новой Эви. Свое сердце и энергию она отдала благотворительной работе, любовь к этому занятию зажигала ее прекрасные глаза и окрашивало живым румянцем нежные щеки. Уилл помнил такое же выражение восторга на ее лице в юности, хотя в те дни свет вспыхивал в ее глазах благодаря ему.
