Кэтрин Коултер - Ночная тень
— Хорошо, Джулиан. Заезжай за мной в два часа.
— Превосходно. Рад был повидаться, миссис Уинтроп.
Как только они остались одни, Найт быстро сказал:
— Я пошлю двух сыщиков с вами в Дорсет. Вы будете постоянно .находиться под надежной защитой.
Лили одновременно и жалела и радовалась, что Найт не едет с ними. Она будет тосковать по нему. Ужасно. Смертельно.
— Уверена, что все будет в порядке. Не могут же эти люди постоянно наблюдать .за домом. Только нужно увериться перед отъездом, что их нет поблизости.
Найт небрежно взмахнул рукой, словно отметая рассуждения Лили:
— Вопрос, почему? Что они хотят? Они назвали Сэма мальчуганом Триса. Очевидно, это компаньоны или сообщники моего усопшего кузена. Они явно собирались похитить мальчика. В качестве заложника? Вполне возможно. Подумайте. Подумайте хорошенько, что им надо. — Лили отошла к полукруглому окну, выходившему на парк, раскинувшийся на противоположной стороне улицы. — Лили, вы должны владеть чем-то ценным, таким, что они хотят заполучить.
— Не знаю! — Она резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Найтом. — Я говорю вам правду. Не имею ни малейшего представления за чем они охотятся.
— Трис был убит едва ли не на пороге дома. Это правда?
— Да.
— Зарезан, не успев поделиться с вами тайной о спрятанных сокровищах.
— Но у нас не было ничего ценного ни в доме, ни среди его вещей. Ничего. Все это только наши предположения, Найт.
— Есть ли у вас еще какие-нибудь теории, мадам?
— Вам совершенно незачем выходить из себя.
— Выпейте чая, Лили.
— Дакет его еще не принес. Найт раздраженно ринулся к двери, рывком распахнул ее и заорал:
— Дакет! Чая!
— Милорд.
Найт подпрыгнул на целый фут. Дакет стоял рядом, неслышный как тень, с подносом в руках.
— Будь ты проклят, — пробормотал Найт.
— Надеюсь, вы не всерьез сказали это, милорд, и возьмете свои слова обратно, как только вновь обретете хорошее настроение.
— Поверьте, я с каждой минутой все больше теряю терпение.
— Искренне надеюсь, что это не так, милорд.
— Подайте же чай, черт вас возьми! Дакет выполнил приказ, поджав губы, в напряженном молчании.
— Дети, милорд? — осведомился он, поставив чашки.
— Да, отнесите им чай тоже, пожалуйста, — велел Найт. — И Сэму. Должно быть, после всех приключений у него ужасная жажда.
— Не такое уж жестокое наказание за то, что он ослушался меня, — заметила Лили, сузив глаза.
— Ну что ж, я просто не привык воспитывать детей. То, что он получил, мне кажется достаточным возмездием. Хотите, чтобы я его выпорол? Ну нет, ни за что на свете.
Лили усмехнулась чуть кривоватой, трогательной усмешкой, и Найта мгновенно охватило столь безудержное желание, что он залпом выпил чай, ошпарив при этом рот и громко застонав от боли.
Дакет не сказал ни слова, только тактично направился к выходу, кивнув при этом Лили.
— Простите, — пробормотала она немного погодя.
— За что? За то, что я обжегся?
— Нет, тут вы сами виноваты, но я хочу попросить у вас прощения за то, что дразнила вас из-за Сэма. Я тоже никогда не смогла бы причинить мальчику боль. Конечно, иногда мне хочется свернуть ему шею, но, если честно, я бы скорее сама умерла, чем тронула его хотя бы пальцем. Ну а теперь мне пора. Сожалею, что мы нарушили ваш покой.
— Собираетесь отправиться на спасение Сэма?
— Конечно, нет, — покачала головой Лили. — Если взрослые не будут заодно, начнется настоящий хаос. И поверьте, это весьма трудно вынести еще и потому, что тогда дети решат, будто могут делать все, что заблагорассудится.
Она повернулась, и Найт неожиданно услышал собственный голос:
— Лили.
— Да, милорд?
Она вновь оказалась с ним лицом к лицу, и несколько мгновений Найт не мог собраться с мыслями, только беспомощно смотрел на девушку.
— Вы…
«…Так изысканно прекрасны, что я хочу целовать вас, каждый дюйм вашего тела…»
— Встретимся за ужином?
— Вряд ли, Найт. Мне нужно сложить вещи.
— Как угодно, — бросил он, прилагая все усилия, чтобы казаться безразличным.
Было только семь часов утра. Небо затянули серые тучи, улицы окутал туман, такой густой, что в двух футах ничего не было видно. Погода стояла сырая и холодная, ветер пробирался сквозь теплые плащи и шарфы, пронизывая прохожих до костей.
Найт, однако, был слишком занят, чтобы обращать внимание на холод: он давал последние наставления сыщикам, требуя убедиться, что ни Монка, ни Боя не было поблизости.
— Я велел им наблюдать день и ночь, — сообщил он Лили. — У них есть подробное описание этих типов, так что не стоит волноваться. Вы прибудете в Каслроз к вечеру. Там вас уже ожидают.
— Спасибо, Найт.
— Дядя Найт!
Голова Тео высунулась из окна кареты.
— Да?
— Я закончу каталог, когда мы вернемся в Лондон.
— Да, Тео, я знаю.
Рядом появились головки Сэма и Лоры Бет. Найт подошел к окну, легко коснулся щечки каждого малыша и тихо сказал:
— Позаботьтесь о маме. Не доводите ее до безумия, хорошо? И остерегайтесь тех мерзавцев, что чуть не похитили Сэма.
— Да, сэр.
— И слушайтесь Такера, ясно?
— Хорошо, сэр.
Найт помог Лили сесть в экипаж и быстро закрыл дверцу:
— Счастливо доехать, — пробормотал он, отступая, и кивнул Такеру Дилли, кучеру. Тот тронул лошадей.
Найт испытывал искреннюю жалость к Лили и Джону, вынужденным провести весь день в тесном экипаже вместе с тремя сорванцами. Сыщики, мужчины самой неприметной внешности и огромного опыта, уверенно отдали честь виконту и, пришпорив коней, помчались вдогонку за каретой.
Найт неподвижно стоял на нижней ступеньке крыльца, пока всадники не исчезли в тумане. Вернувшись в дом, он сразу же поднялся к себе и, взявшись за ручку двери, услыхал, как Стромсо радостно объявил:
— Ах как тихо? Наконец-то все спокойно! В доме джентльмена не должно быть детей? Господи, наконец-то?
Найт широко улыбнулся. Действительно, в Уинтроп Хаус наконец-то воцарился покой.
Жанин, актриса с амплуа инженю, игравшая молочницу в последнем спектакле театра Друри Лейн, обладала хорошеньким личиком, полным отсутствием мозгов и очень длинными белокурыми волосами. В искусстве любви она ничем не уступала Дэниелле, и Найт приятно провел с ней время, занимаясь любовью. Он овладел Жанин три раза, так что домой ввалился лишь в три часа ночи. Но, по крайней мере, сегодня он не выкрикнул имя Лили в тот момент, когда извивался в судорогах оргазма.
