Мэдлин Хантер - Опасность в бриллиантах
Дафна почти полностью пришла в себя, но так и не сумела прогнать ощущение близости. Оно изменяло все ее чувства, ее сознание и даже то, что она видела, глядя на Каслфорда снизу вверх.
По-прежнему Каслфорд, по-прежнему опасный, но сейчас это был не столько дьявол, сколько человек, совсем не тот холодный, равнодушный, смотрящий на жизнь, как на забавную шутку.
Безусловно, все дело в полученном наслаждении. Дафне казалось, что она потеряла еще кусочек души и продолжает терять все новые и новые с каждой прошедшей минутой.
— Спасибо за то, что вы сдержали слово, — произнесла она.
— А теперь вы обязаны поклясться мне, что никогда никому не расскажете о том, как я лежал с вами в постели и вел себя пристойно, как последний болван. Подобная сплетня уничтожит мою репутацию.
Дафна засмеялась, радуясь, что он снова говорит как Каслфорд, которого она знает.
— Обещаю сохранить вашу тайну и никому не расскажу, что вы можете вести себя благородно, хотя это не входило в ваши намерения.
Каслфорд скатился с нее и лег рядом. Его пальцы рассеянно скользили по ее телу, обводя округлости и впадины, словно кисть художника.
— Мне кажется, на самом деле вы не боитесь какого-то заболевания.
— Вы пытаетесь убедить самого себя, что мне нравится вас расстраивать?
— Я верю, что ваши сомнения подлинны, но вот объяснение придумано только для того, чтобы как-то отдалиться. Вы чего-то боитесь, я чувствую, но только не болезни и даже не меня.
Где-то в глубине души нарастало желание признаться. Оно возникло быстро, неожиданно, но Дафна не сомневалась, что вызвала его эта близость, а не какие-то разумные соображения. Слова едва не сорвались с ее губ, но она вовремя спохватилась и подавила неуместный порыв.
— Вы неправильно истолковали обычную женскую осторожность и мое беспокойство насчет доверия слову человека, известного тем, что никогда ни в чем себе не отказывает.
— Понятно.
Вряд ли это выражение согласия, но Дафна обрадовалась тому, что он перестал ее расспрашивать.
— Я слышал, что к вам с визитом приходил Латам, — произнес он.
— Кто вам сказал?
— Он сам. И он сказал, что его вы приняли. Этим самым вы нанесли мне дополнительное оскорбление, потому что меня вы принять отказались.
— Я согласилась принять его, чтобы узнать, чего он хочет, и посмотреть, вдруг я смогла бы узнать что-нибудь, что поможет мне сбить с него спесь.
— Вы даже пробовать не будете. Я запрещаю.
— С каких это пор вы решили, что имеете право запрещать мне что-либо?
Каслфорд приподнялся и посмотрел на нее. Выражение его лица сказало ей все. Одаривая ее своей благосклонностью, он считает, что имеет все права до тех пор, пока ему этого хочется.
— Вы не тот человек, который в состоянии выдержать подобную битву.
— Но кто-то же должен!
— Почему? Он не первый пэр со скверным характером. Черт, да посмотрите на меня!
— Это не одно и то же.
— Но очень близко к тому. Даже не вздумайте лелеять эту безрассудную идею, Дафна. И не вздумайте развлекать его, черт побери.
Этот небольшой спор рассердил Дафну. Каслфорд снова начал играть серьгами, заставляя их ударяться о ее щеки.
— Я знаю, что вы живете фальшивой жизнью, Дафна.
У нее перехватило дыхание. Мир словно застыл, по спине потек холодок.
Она посмотрела на Каслфорда, пытаясь понять, что именно ему известно.
— В документах нет никакого капитана Джойса, погибшего во время войны, — произнес он почти нежно. — Он вообще существовал? Вы были замужем?
Она безмолвно прокляла его любопытство и собственную наивность. Как можно было подумать, что, избегая и обманывая его, она сумеет ему помешать?
И что теперь? Все станет еще хуже или его интерес притупится?
— Вы молчите, — произнес он. — Пожалуй, я сочту себя польщенным, раз вы не хотите мне больше лгать.
— Как вы посмели разнюхивать! — В ней запылала ярость, захотелось его ударить. — Ведь для вас это всего лишь способ убить время!
— Если мне хочется, я обязательно начинаю разнюхивать. Думаю, я знаю, что произошло. Не знаю только, существовал ли такой капитан Джойс и были ли вы вообще замужем. А может быть, вы и сейчас замужем?
Он считает, что ему известно все — но если бы это было так, он бы сейчас рассказывал и многое другое. Тревога слегка улеглась, и Дафна сумела подавить свой гнев.
— Никогда, — ответила она. — Я никогда не была замужем.
Именно это он и предполагал, поняла Дафна.
— Латам знает, правда? Знает про вас и своего отца и надеется, что сумеет занять отцовское место не только в палате лордов. Не вздумайте возражать. Я знаю, о чем говорю. Именно поэтому вы никогда больше его не примете. Если вы это сделаете, я впаду в искушение вызвать его на дуэль, и хорошо, если не убью его — из-за вас.
— Сомневаюсь, что кто-либо из вас сподвигнется на столь драматическую борьбу за мои милости.
— Не мне судить, ибо еще не все милости были мне вами оказаны, но через несколько дней я очень плохо отнесусь к тому, что другой мужчина, уж молчу про Латама, попытается заменить меня.
Несколько дней. Судя по всему, он уверен, что ему потребуется меньше недели, чтобы получить обещанные справки от врача.
И что еще хуже, его интерес с сегодняшней победой не только не потускнел, но даже возрос.
Дафна столько лет прожила практически невидимкой, а сейчас интерес этого мужчины грозит разорвать ее уединенную жизнь на клочки.
Каслфорд снова прикоснулся к ней. Дафна закрыла глаза, купаясь в этой близости и неге роскошного ложа. Нужно прочувствовать каждый миг этого наслаждения, каждую его ласку, каждый поцелуй и раскрепощение, подаренное страстью.
Но даже когда Дафна закричала на пике сильнейшего, потрясшего ее восторга, она испытывала печаль. Она уступила Каслфорду, потому что никогда не решится сделать это снова.
Дафна ушла, когда наступили сумерки. Она ехала на Парк-лейн в карете Саммерхейза, еще не в силах думать о том, какую большую ошибку совершила сегодня вечером. Пока в голове у нее крутились только распоряжения Каслфорда насчет Латама.
Сколько бы он ни говорил, что волнуется за нее, оберегает он Латама. Может, они больше и не друзья, но прошлое — все их мальчишеские игры и общие грехи юности — многое значит. И вероятно, герцоги в любом случае будут держаться сплоченно. Нападки на одного из них уменьшают власть остальных.
Пэры, безусловно, заинтересованы в том, чтобы поддерживать друг друга. А Латам к тому же родственник Каслфорда.
И пусть он очень плохо думает о Латаме, все равно никогда не пойдет против него. И несмотря на любые оскорбления, они никогда не кинут вызова друг другу, тем более из-за нее.
