Мэри Гилганнон - Повелительница бурь
Ее горячее дыхание коснулось его живота, шевельнуло волосы в паху. Она коснулась губами его мощно восставшей плоти и поцеловала ее. Он было подумал, что Фиона хочет взять ее в рот, но она не сделала этого. Он облегченно вздохнул, в том состоянии восторга, в котором он пребывал, подобные ласки были бы просто непереносимы.
Когда она снова коснулась губами его шеи и прижалась к нему, Даг решил, что момент настал. Уложив ее на спину, он возвысился над ней на коленях широко расставленных ног и, разведя в стороны ее ноги, почувствовал, что она совершенно готова принять его. И все же он боялся, что причинит ей боль. Склонившись, он погрузил в нее палец, затем другой, но тут же убрал руку, решив, что должен еще поласкать ее.
Однако Фиона думала по-другому. Взяв его за руку, она заговорила поспешным, задыхающимся голосом, и теперь уже он не смог отвергнуть ее желания.
Склонившись над ней, он погрузился в нее на добрый дюйм. Она застонала, но не слишком громко. Тогда Даг стал входить в нее все глубже и глубже, пока не почувствовал легкое сопротивление ее девической преграды. Приостановившись на секунду, он тут же мощным движением тела вошел в нее до конца, едва не теряя голову от сумасшедшего желания сокрушить эту горячую загадочную женственность.
Услышав ее крик, он усилием воли заставил себя не двигаться. В мозгу его билось одно-единственное желание – подчинить ее своему ритму, овладевая ею резкими, мощными движениями; но ощущение ее стройного распаленного тела напомнило ему, что он хотел доставить наслаждение их любовью ей не меньше, чем получить наслаждение самому.
Чтобы отвлечься, Даг принялся шептать ей на ухо ласковые слова, прекрасно сознавая, что она не может понять их. Он рассказывал ей, какое это наслаждение – ощущать себя счастливым любовником, как тепло и уютно ему внутри ее тела. Он говорил ей, как нежна ее кожа, как чудесны груди и сколь великолепны ее волосы, рассказывал, что ее ягодицы словно созданы для его ладоней, и о том, как прекрасен ее живот, покрытый внизу темными завитками шелковистых волос, из которых выглядывает волшебный розовый бутон.
Девушка внимательно слушала, и викинг чувствовал, как постепенно расслабляется ее до этого напряженное тело. Поняв, что она полностью доверилась ему, он глубоко вдохнул и стал ритмично двигать своим жезлом. Движения эти были медленны и не настолько грубы, чтобы причинить ей боль, но и не настолько нежны, чтобы лишить наслаждения его самого.
Неожиданно ощутив ее ответные движения, он ускорил ритм. Все его самообладание тут же куда-то исчезло. Словно огонь залил его сознание и, спустившись вниз, завладел всем телом. Последнее мощное движение – и Даг почувствовал, что семя его излилось далеко в глубину ее лона.
Придя в себя, викинг поспешно скатился с очаровательной пленницы, боясь, что может причинить ей боль, она же доверчиво прикорнула у него на груди, негромко посапывая от удовольствия. Свободной рукой он нащупал звериную шкуру, служившую ему одеялом, и пододвинул Фиону в полукружье своего тела, как в уютную колыбельку. Ее ягодицы плотно прижались к его животу, а груди обдавали жаром обнимавшую ее руку.
Даг удовлетворенно вздохнул; теперь ему и в самом деле было чем гордиться: из этой любовной битвы они оба вышли победителями.
Глава 16
Не иначе как сами боги помогали ей – как же иначе объяснить, что викинг уснул столь быстро?
Фиона осторожно высвободилась из объятий любовника и повела рукой вниз, чтобы коснуться самой удивительной части своего тела внизу живота. До сих пор она почти не обращала на нее внимания, хотя и знала, что это именно то место, куда мужчина сеет свое семя, чтобы зачать ребенка; теперь же оно стало центром всего, что было в ней.
Она нащупала липкое отверстие и погрузила в него палец, совсем как это делал Даг. Олицетворение ее женственности показалось ей похожим на ножны, узкие и гладкие. Разница была лишь в том, что они сейчас болели: ничего удивительного, если в них побывала такая громадная часть тела Дага. Но ведь она же сама хотела, чтобы он сделал это. Было что-то завораживающее в том, как он касался ее, в тех чувствах, которые рождали эти прикосновения, заставившие ее до боли желать их слияния.
Фиона поежилась. Ей было не совсем приятно думать о той власти, которую обрел над ней этот человек; о том знании ее тела, которым он теперь обладал, – знании, которого не имела даже она сама. По крайней мере Даг в той же степени, что и она, не мог противостоять действию этой силы. Фиона вспомнила, как перед самым концом их слияния выгнулась его шея, как мелко задрожало тело, когда он хрипло вскрикнул. Эти воспоминания тут же отозвались в ней с такой силой, что ее охватил испуг. И все же она не могла позволить себе испытывать нежность к этому человеку – иначе ей пришлось бы забыть все, что викинги сделали с ней и ее родом.
Придя к такому выводу, Фиона прижалась к Дагу, положила его руку себе на грудь и, устроившись поудобнее, постаралась уснуть.
Проснувшись под утро, Даг заворочался и тут же ощутил прикосновение нежного тела Фионы. В одно мгновение он испытал вожделение, блаженство и сомнение. Сколько же времени прошло с тех пор, как он, просыпаясь поутру, наслаждался теплом женского тела? Память услужливо подсказала ему: Кира – это она была последней из женщин, с которой он провел всю ночь.
При этом воспоминании мрачное предчувствие овладело им. Неужели эта женщина разочарует его точно так же, как когда-то разочаровала ее предшественница?
Фиона тоже зашевелилась просыпаясь, ее грудь коснулась его руки, и мрачные думы оставили его. Даг убрать с лица Фионы прядь шелковистых волос. Она была так восхитительна, что ему захотелось обладать ею снова и снова. Девушка повернулась к нему лицом. Когда их глаза встретились, Даг прочитал в ее взоре удивление и смущение от того, что он находится так близко от нее.
Он улыбнулся ей в ответ, и ему снова захотелось овладеть ею, но молодой человек чувствовал неловкость, не зная, как лучше это сделать. Та грубость, с которой он заставил ее покориться ему накануне вечером, представлялась ему сейчас совершенно невозможной, и он едва мог поверить в то, что тогда столь интимно ласкал ее посреди полного людей зала. Сейчас она готова исполнить любое его желание, но Даг не хотел снова брать ее, как грубое животное.
Сев на кровати, Фиона застонала, и его глаза тут же отыскали ее живот и ноги. Сообразив, что именно причиняет ей боль, он вскочил с кровати и подошел к своему принесенному с драккара рундуку. На крышке его рядом со светильником он держал плошку с водой на тот случай, если ночью ему захочется пить. Сняв со стены одну из своих старых рубах, он оторвал от нее полосу ткани и смочил ее водой из плошки.
