Энн Дуглас - Жажда страсти
– Что предпочитаете? – спросил он. – Кулаки? Шпаги? Пистолеты?
– Вы вызываете меня на дуэль? – изумленно воскликнул Годфри. – В Суффолке дуэли давно ушли в прошлое.
– Они только что вернулись, – ответил Роб.
Годфри рассмеялся, но голос у него дрожал.
– В доме нет ни одной шпаги, – сообщил он. – Может, есть пистолеты, но не найдется подходящей пары. Думаю, нужно драться на кулаках. Когда? Завтра на рассвете? Где? На моем ячменном поле?
– Как насчет вашего кабинета, прямо сейчас?
– Секундантов нет. Нужны секунданты.
– Хеверем, будете моим секундантом? – спросил Роб.
Хеверем согласно кивнул.
– Возьмите себе слугу, – предложил Роб Годфри. – Может быть, лакей? Или ваш дворецкий Петерем?
Годфри задумался и позвонил. Когда появился здоровый лакей в бордовой ливрее, Годфри сказал ему, что он будет секундантом на… дуэли. В кулачном бою? В боксерском матче?
Годфри не знал, как это назвать. Он не казался испуганным, но и особого энтузиазма не проявлял. Роб задумчиво рассматривал своего противника и пришел к выводу, что у него самого, пожалуй, больше шансов.
– О нет, сэр, только не я! – запротестовал лакей, пятясь из комнаты.
– Это всего лишь игра, – объяснил Годфри. – Стань здесь, – он указал на место в углу. – Я встану здесь, – Годфри подошел к лакею, – а вы, многоуважаемый милорд, можете встать там. – Он махнул рукой в противоположный угол. – Хеверем, можете стоять, где вам, черт побери, захочется, а вы, дамы, выйдите!
Дамы не собирались никуда выходить. Они нашли себе убежище за письменным столом.
– Не очень хорошо себе представляю, как нам быть, – прошептал Роб поверенному. – Становимся спина к спине, расходимся, поворачиваемся и бросаемся друг на друга? Нельзя же драться на расстоянии в двадцать шагов. Сомневаюсь, что это будет настоящая дуэль.
Хеверем еще никогда так не веселился за всю свою законопослушную жизнь. Он засмеялся и хлопнул Роба по плечу.
– Не важно, – сказал он. – Приступайте, милорд.
И в этот момент Роб принял решение, которого от него никто не мог ожидать.
– Я беру свой вызов обратно. Я буду драться за честь своей дамы, – он улыбнулся Бетс, – без колебания, но на этот раз я вижу, что в этом нет необходимости. Лорд Стенбурн, я оставляю вас в покое, и вы проживете всю свою жизнь с чувством вины. Я не собираюсь никому рассказывать о вашей низости по отношению к вашей мачехе и вашей сводной сестре, но эта история станет широко известна уже через несколько часов.
Моя невеста и ее мать, возможно, захотят подать на вас в суд, но я уверен, что презрение порядочных людей будет гораздо более сильным наказанием. Тем не менее, – голос его стал громче, и он, не отрываясь, смотрел на Годфри, – если вам еще когда-нибудь придет в голову их подурачить, вы будете иметь дело со мной.
Все присутствующие, кроме Годфри, зааплодировали.
Годфри упал в свое кресло. Его лакей незаметно выскользнул из комнаты, чтобы, без всякого сомнения, сделать то, что услышал, достоянием гласности.
Хеверем взял Роба за руку.
– Я предлагаю вам отвезти дам в Ипсвич и накормить их там обедом, свозить их на экскурсию по городу. А я останусь, пока не дождусь от Стенбурна денег. Приезжайте за мной вечером.
Роб согласно кивнул и проводил дам из кабинета. Они не взглянули на Годфри, а Годфри не посмотрел им вслед.
– Вы так храбро вели себя, – сказала Бетс. Они с Робом «осматривали окрестности» Ипсвича. Занятие это состояло в основном в том, что они, не отрываясь, смотрели друг на друга за поздним обедом в отдельном кабинете на постоялом дворе.
Уставшая леди Стенбурн отправилась спать.
– Нет, это вы себя храбро вели! – возразил Роб. – Как вы выступили против вашего брата… я вами горжусь!
– По правде говоря, мне было ужасно страшно, – при зналась она. – Я бы ни за что не смогла справиться, если бы не знала, что вы рядом. Но я была уверена, что вы уложите Годфри наповал. Мне хотелось вас расцеловать, когда вы отказались драться с ним, хоть он этого и заслуживает.
– Вы можете сделать это сейчас, – предложил он.
Она не возражала.
Свадьба была скромной, но очень красивой. Она проходила в доме матери невесты на Найтсбридж-Терес. Невесту под венец вел поверенный из Ипсвича, по имени Чарльз Хеверем, который, по слухам, был близким другом матери невесты.
У жениха был один дружка, Томас Хейзлтон, который не забыл предъявить обручальное кольцо в нужную минуту. Гости представляли собой странное сочетание. Среди них был человек со сломанным носом, который, как говорили, был когда-то бродягой, и тощий мальчик лет четырнадцати, а также представители светского общества. После церемонии в церкви две новые горничные в накрахмаленных фартуках подавали гостям напитки, а еще одна горничная по имени Молли, которая должна была оставаться на кухне, постоянно заглядывала, чтобы посмотреть, как все происходит. Новобрачные уехали в коляске новобрачного к нему домой, на запятках стоял грум, одетый в развивающуюся белую тогу, украшенную золотыми лентами у ворота, на рукавах и на подоле. Некоторые обрати ли внимание на сходство между грумом и мальчиком-гостем на свадьбе.
Молодожены отправились в Дорсет навестить родителей новобрачного, которые были просто очарованы новобрачной.
Новобрачный заперся на какое-то время в кабинете с новым управляющим отца и вышел оттуда с выражением удовлетворения на лице. Через неделю молодожены вернулись в Лондон в свой маленький дом на Гросвенор-Роу.
Они с удивлением узнали, что мать новобрачной прислала им свадебный подарок, пока их не было в Лондоне. Они нашли его на каминной полке в библиотеке. Это были часы в черном лакированном корпусе, сделанном в античном стиле, высотой не менее двух футов, украшенные коринфскими колоннами, с большим количеством позолоты, с именем мастера на табличке сзади:
«Генри Джоунз, Лондон».
– О нет, – простонала Бетс. – Мамино сокровище. Разве она забыла, как я ненавижу это чудовище?
– Может, продать их? – с радостью предложил муж. Он слишком долго думал о том, сколько за эти часы можно получить, но опомнился. Они ведь уже не на грани нищеты.
– Нет, – ответил он на свой вопрос. – Твоя мама заметит их отсутствие. Мы не можем так с ней поступить.
Они не могли прийти к согласию лишь по одному поводу.
Бетс скорбела о потере книг из Дорс Корта. Она не, могла успокоиться из-за того, что они достались человеку, который их никогда за всю свою жизнь даже не откроет. Роб пытался объяснить, что в его доме для них нет даже места.
Однако примерно через год до него дошли слухи, что Крипфорт потерял все свои деньги, поскольку предприятие со строительством канала лопнуло. Прежде чем наступило полное банкротство, которое означало бы потерю дома со всем его содержимым, Крипфорт выставил дом на продажу. Цена: шестьдесят шесть тысяч фунтов. Роб нахмурил лоб. Какой шанс! У него все еще были те тридцать восемь тысяч фунтов, которые спрятал Дайер в библиотеке отца Роба. Но часть этих денег предназначалась родителям. Сколько он может получить за свой дом на Гросвенор-Роу?
Он с радостью узнал, что может получить за свой дом сорок тысяч фунтов, когда появился покупатель. Это на три тысячи больше, чем он за него заплатил. Он продал свой дом на Гросвенор-Роу и купил старый дом на Маунт-стрит, единственным недостатком которого была близость к дому лорда Пертуи, но они с Бетс решили, что смогут это пережить.
Все девятьсот томов, которые никто не открывал, к которым никто не прикасался, вернулись к прежнему хозяину вместе с домом.
Роб даже прочитал некоторые из них, когда не учил Бетс играть в карты. Он уже начал жалеть об этих уроках. Вскоре из трех партий она выигрывала две.
Примечания
1
Бедлам – психиатрическая больница в Лондоне (Прим. перев.).
2
Фунт по-английски pound. (Прим. перев.).
3
Английские фамилии типа Берлингем и Хеверем заканчиваются на «ham»; (англ.) – ветчина. (Прим. перев.).
