Барбара Бенедикт - Судьба
Взглянув на свою поношенную кожаную юбочку и рабочий ремень, Ика не могла удержаться от сравнения.
Заметив это, Дафна поспешила добавить:
— Я рискую жизнью, чтобы повидаться с тобой и, кажется, могу ожидать хоть какой-то признательности.
Хорошо понимая, что визит Дафны преследует какие-то личные цели, Ика не вытерпела.
— Я, вероятно, потеряла способность испытывать признательность. За все прошедшее время ты ничего не сделала, чтобы вытащить меня отсюда.
Дафна смотрела на бывшую рабыню как на дрессированного зверька, который отбился от рук.
— Но ты ведь была в безопасности.
— Что ты можешь знать об этом? — спросила Ика; темное облако гнева окутало ее сердце. — Ты говоришь, неприятный запах? Попробуй пожить в загоне. Говорят, что так мы можем изучить животных, узнать их повадки, но никто не сказал, что быки не желают нас там видеть. Я просыпалась всякий раз, когда своенравное животное подходило ко мне ночью, а многие мои товарищи не проснулись. Страшно потерять жизнь, моя госпожа, а потерять ноготь — это не страшно.
Лицо Дафны приняло холодное выражение, пальцы с длинными ногтями сжались в кулак.
— Ты же всего лишь рабыня и должна быть благодарна, что теперь тебе не приходится жить в рабстве.
Крайнее высокомерие и бесчувственность этих слов лишили Ику дара речи.
— Только подумай, — продолжала Дафна, — тебя могли продать в рабство, как этого старика, Дамоса.
— Дамоса? — спросила Ика, позабыв в волнении о своем гневе. — Ты его видела?
Дафна пожала плечами.
— Конечно, но лучше бы этого не было. Хорошо, что он застал меня одну: если бы кто-нибудь услышал его бормотанье, нас обоих отдали бы уже жертвенному ножу.
Дамос жив и он здесь, на Крите? Ика должна найти его и привести к Язону.
— Ты знаешь, где он теперь?
— Работает на строительстве нового дворца, и я молю богов, чтобы он там и оставался. Он немного помешался. Представь себе, говорит, что видел Язона здесь, на Крите. Все же знают, что мой начальник охраны умер.
От слуха Ика не ускользнуло слово «мой». Она знала, что должна сообщить Дафне о Язоне, но ее губы отказывались произнести эти слова.
— Пожалуй, так даже лучше, — продолжала Дафна. — Лучше для всех нас. Не забывай, что Минос объявил его преступником. Тому, кто укрывает преступников, грозит смерть.
— Это ко мне не относится, — покраснев, ответила Ика. — Я бы пошла на все, лишь бы спасти его.
— Тогда ты просто дурочка. Ведь Язон назвал тебя предателем. И Дамос сказал, что они оба убили бы тебя, если бы смогли.
— Этого не может быть, — возразила Ика. — Язон знает, что я никогда не смогу предать его.
— Он назвал тебя грязным минойским шпионом. Разве ты не слышала, как он кричал это перед тем, как упасть со скалы?
Ика отрицательно покачала головой. Как они могли считать ее предателем, ведь они ее друзья.
— Но не пугайся, — добавила Дафна. — Тебе нечего бояться мертвого Язона, а этого старого дурака я к тебе не допущу. На самом деле, настоящая опасность грозит только мне.
Пока царевна надувала губы, Ика насторожилась. Наконец-то дело дошло до истинной причины визита.
Рука Дафны, покинув нос, присоединилась к другой руке в умоляющей просьбе. Очевидно, эта тема так волновала ее, что она позабыла о запахе.
— Мне нужна твоя помощь, — начала она. — Это все ужасный Сарпедон. Он меня не любит и ждет от меня чего-то. Этого я не понимаю, но уверена, что это ловушка, в которую он надеется меня поймать.
Ика подняла брови. Она не чувствовала желания помогать этой женщине, особенно, теперь, когда ей самой грозили неприятности.
Дафна сжала губы, затем продолжила:
— Они думают, что Ика обладает какими-то необыкновенными способностями. Все бы ничего, но они думают, что я — это ты.
— Так скажи им правду.
— Ты издеваешься. Ты прекрасно знаешь, что я не могу. Если они узнают, что я Дафна, то отдадут меня Минотавру, — она снова передернула плечами, на этот раз более убедительно. — Там, наверху, во дворце, все живут в страхе. Только и разговоров, что про новый лабиринт и про чужеземцев, которых посылают туда умирать. Говорят, что аппетит Минотавра растет с каждым днем. Вскоре ему будет недостаточно афинских пленников.
Ика тоже невольно поежилась.
— Что ты хочешь от меня?
— Чтобы ты пошла со мной во дворец. Сарпедон хочет, чтобы я побывала в какой-то комнате.
Ика ждала дальнейших слов. Дафна всегда не договаривала.
— Он хочет, чтобы я что-то принесла оттуда, но я не знаю, что это может быть. Сарпедон говорит только, что я сразу узнаю эту вещь.
— Я так и не поняла, чего тебе от меня нужно.
— Не притворяйся глупой. Ты — настоящая Ика. Кто, кроме тебя, узнает, что мне нужно искать.
— Мне жаль, но, кажется, я не могу тебе помочь.
Дафна разжала руки и скрестила их на груди.
— Ты должна. Я приказываю тебе.
— Я больше не рабыня. Я теперь подчиняюсь хозяину бычьей арены.
— Может быть, тебе напомнить о твоей клятве Язону? Если бы он был жив, он бы еще раз приказал тебе спасти меня. А откажись ты — снова заподозрил бы измену.
Ика старалась не показывать своего волнения, но каждое слово Дафны тяжело ранило ей душу. Об отмене обещания не могло быть и речи: Язон жив. И сейчас она должна рассказать о нем Дафне. Но Ика снова не смогла заставить себя говорить. Она старалась убедить себя, что любит его больше, чем когда бы то ни было могла любить его Дафна, что ее сдерживают соображения его безопасности; но глубоко внутри она понимала, что причины молчания эгоистичны. Ей хотелось хотя бы немного побыть с Язоном наедине. Это последний шанс заставить его полюбить ее.
Казалось чудом, что Рок вручил жизнь Язона в ее руки, но она понимала, что за счастье нужно платить. Поэтому она должна помочь Дафне. Так желают боги. Если Ика не пересилит себя, то не сможет назваться героем.
И если Язон обретет память, она сможет рассказывать о своих поступках с гордостью: он никогда не скажет, что Ика нарушила свое обещание.
— Хорошо, — ответила она наконец. — Давай пойдем во дворец и во всем разберемся.
Язон подскочил на соломенной подстилке, дрожа от приснившегося кошмара. Ему до сих пор чудились детские крики, от которых неудержимо хотелось бежать.
Как до сих пор его голова еще не раскололась от этих криков? Обхватив ее руками, он постарался унять пульсирующую боль. Та девушка… Дори… ему недоставало ее нежных прикосновений.
Но, подняв голову, Язон увидел перед собой незнакомую полную крестьянку: она стояла возле очага и смотрела на него широко открытыми испуганными глазами; казалось, женщина была готова убежать в любое мгновение. «Она пришла из деревни по просьбе Тузы, — догадался Язон, — но при этом не прочь избавиться от своей обязанности».
