Эптон Синклер - Замужество Сильвии
С моторной лодки раздался оклик, и мы снова подошли к ней.
– Не будете ли вы так любезны перейти к нам, миссис Аббот? – обратился ко мне доктор Перрин, и когда я исполнила его просьбу, он снова приказал баркасу отъехать. Ван Тьювер не произнес ни слова, но я заметила на его лице напряженное выражение, да и все остальные тоже, как мне показалось, были чем-то взволнованы.
Как только мы оказались достаточно далеко от баркаса, доктор Перрин обернулся ко мне и сказал:
– Миссис Аббот, мы выехали навстречу мистеру ван Тьюверу, чтобы предупредить его о неприятной случайности, которая только что произошла. Миссис ван Тьювер спала у себя в комнате, а мисс Лиман и няня находились в соседней комнате. Они позволили себе сделать несколько неосторожных замечаний насчет того, о чем мы уже не раз беседовали, а именно: следует ли сообщить жене мистера ван Тьювера о некоторых обстоятельствах, как вдруг увидели, что миссис ван Тьювер стоит на пороге…
Я взглянула на Дугласа ван Тьювера.
– Теперь она знает! – воскликнула я.
– Мы не думаем, чтобы она знала, но у нее зародились подозрения, и она старается узнать правду. Она выразила желание видеть вас.
– Да, конечно, – сказала я.
– Она заявила, что хочет видеть вас, как только вы вернетесь, и просила не допускать к ней никого, даже мистера ван Тьювера, пока она не переговорит с вами. Вы понимаете, что все это грозит нам большими осложнениями, и поэтому мы нашли нужным обсудить совместно этот вопрос.
– Итак, миссис Аббот, – начал маленький доктор, – теперь перед нами уже не отвлеченный теоретический вопрос, а непосредственная действительность. Мы, как врачи, пользующие больную, считаем себя вправе иметь в этом деле решающий голос. Мы не находим…
– Доктор Перрин, – перебила я его, – перейдем к сути дела. Вы хотите, чтобы я начала ткать новую паутину лжи?
– Мы держимся того мнения, миссис Аббот, что в таких вопросах врачи, пользующие…
– Простите меня, – быстро перебила я. – Все это мы уже обсуждали с вами и, как вы знаете, кардинально разошлись во взглядах. Мистер ван Тьювер сказал вам, какое предложение я только что сделала ему?
– Что бы он пошел к жене…
– Да.
– Он говорил нам об этом и предложил сделать так, как вы советовали. Но нам кажется, что это будет большой ошибкой.
– Прошло уже три недели после родов, – сказала я, – всякая опасность родильной горячки несомненно миновала. Если бы вопрос шел об осторожности, то я, конечно, согласилась бы отложить на время это объяснение. Я охотно подождала бы несколько месяцев, но мне кажется, что такая отсрочка только ухудшит дело. Раз это случилось, нам следует воспользоваться тем, что мы все сейчас в сборе, и убедить ее снисходительно отнестись к мужу…
– Миссис Аббот, – прервал меня доктор Джибсон (он с трудом сдерживал свое возбуждение), – вы требуете, чтобы мы перешли границы нашего профессионального долга. Не дело врача решать, как жена должна отнестись к мужу.
– Доктор Джибсон, – ответила я, – но ведь это именно вы и собираетесь сделать, только вы стараетесь замаскировать этот факт. Ведь вы же хотите заставить миссис ван Тьювер принять вашу точку зрения на обязанности жены.
Доктор Перрин снова вмешался:
– Наша пациентка желает видеть вас, она ждет от вас указаний и совета. Вы должны отложить в сторону ваши убеждения и подумать о ее здоровье. Вы единственный человек, который может успокоить ее, и сделать это – ваш долг.
– Я знаю, что, по-вашему, я должна пойти к ней и снова обмануть ее, моего друга. Но она слишком много знает, чтобы долго поддаваться обману. Ведь вы знаете, как она умна. У нее голова юриста. Как я смогу убедить ее, что сиделки… да ведь я даже не знаю, что, собственно, они сказали?
– Мы все это записали для вас, – поспешно вставил доктор Перрин.
– Вы записали, конечно, с их слов. Но представьте себе, что они забыли что-нибудь из сказанного? Вы можете быть уверены, что Сильвия этого не забыла. Каждое слово выжжено у нее в мозгу. Она сопоставила с этим все, что слышала когда-нибудь: и болезнь своей подруги Гарриет Аткинсон, и то, что я рассказывала ей раньше о подобных вещах…
– А! – прорычал доктор Джибсон. – Я так и знал. Если бы вы не вмешивались с самого начала…
– Ну, ну, – постарался успокоить его доктор Перрин. – Ведь вы просили меня избавить вас от переговоров по этому поводу. Я вполне согласен с миссис Аббот, что общество напрасно игнорирует эти вопросы, но она, я уверен, тоже согласится со мной, что сейчас не время просвещать в этом направлении миссис ван Тьювер.
– Напротив, я ни за что не соглашусь с этим, – возразила я. – Если ее муж пойдет к ней и чистосердечно, искренно…
– Вы говорите вздор! – крикнул старый доктор, снова теряя самообладание. – С ней сделается истерика, она будет смотреть на своего мужа, как на какое-то гнусное существо, что-то вроде преступника.
– Конечно, она будет потрясена, – сказала я, – но у нее на редкость рассудительная и ясная голова. Я не знаю ни одного мужчины, который умел бы так разумно подходить к самым сложным вопросам, как она. Мы можем указать ей на все смягчающие обстоятельства, и она, несомненно, примет их во внимание. Она увидит, что мы защищаем ее права…
– Ее права!.. – Старик чуть не задохнулся от ярости.
– Ну, ну, доктор Джибсон, – вмешался его младший коллега. – Ведь вы же просили меня…
– Знаю, знаю. Но в качестве старшего из врачей, пользующих больную…
Доктор Перрин кое-как успокоил своего коллегу и снова принялся уговаривать меня. Но между его доводами я все время слышала голос доктора Джибсона, бормотавшего себе в бороду:
– Суфражистка!.. Фанатичка!.. Истерия!.. Женское равноправие!
Ветер дул слабо, и солнце пекло нас немилосердно, но я все же заставила себя спокойно выслушать их доводы. Все это было мне уже давно знакомо, но доктор Перрин желал, по-видимому, высказаться еще раз именно в присутствии Дугласа ван Тьювера.
– Доктор Перрин, – воскликнула я, – предположим даже, что я сделаю попытку обмануть ее, но ведь мы не сможем привести ей ни одного правдоподобного объяснения.
– Вы ошибаетесь, миссис Аббот, – возразил он, – давно установлен факт, что эта болезнь часто передается самым невинным путем, не заслуживающим никакого морального осуждения. И в данном случае я, кажется, могу объяснить, как произошел этот несчастный случай.
– Что вы хотите сказать?
– Не знаю, говорил ли я вам, что как раз перед родами миссис ван Тьювер меня позвали на другой остров к одной негритянке. И вот теперь я пришел к заключению, что, по всей вероятности, недостаточно тщательно простерилизовал свои инструменты. Это сознание, конечно, ужасно тяжело для врача; думать…
