Стюарт Мэри - Побеги любви
Значит, она зря так смертельно боялась? – думала Ровена в смущении. Или никто и не заметил, как она сидела у Уоррика на коленях, кроме тех, кто находился рядом за столом? Но на нее не обращали внимания и эти, кроме Уоррика. Он взглянул на нее, но как-то рассеянно, поскольку был занят разговором с Шелдоном.
Ровена сконфузилась, ей все это не нравилось. Он должен был быть сконфуженным, а не она. Однако есть один простой способ дознаться правды, если что-то необычное случилось, пока она находилась наверху. Что-нибудь, отчего даже женщины из ткацкой, которые еще утром смотрели на нее с презрением, похоже, здорово испугались теперь, увидев ее.
Она увидела молодую девушку, Эмму, которая позвала ее, когда приехал Шелдон, и остановилась подле нее.
– Эмма, не будешь ли ты так добра, расскажи мне, что случилось здесь, пока я была наверху.
– Ничего не было, кроме того развлечения, которое вы нам доставили.
– Я вижу, – резко ответила Ровена и отвернулась, разочарованная, потому что девушка показалась перед этим расположенной к ней.
Но Эмма поймала Ровену за руку, чтобы скорее разубедить ее.
– Нет, леди, я не думала оскорблять вас. Просто странно видеть, как внушающий ужас дракон превращается на твоих глазах в нормального человека.
Внушающий ужас дракон? Как точно сказано. Однако теперь уже Ровена была обеспокоена тем, как Эмма к ней обращается, ей больнее испытывать на себе жестокое обращение Уоррика, когда остальные знали о ее происхождении.
– Почему ты называешь меня леди?
Эмма пожала плечами.
– Вы не можете скрыть этого под одеждой служанки. Ваши манеры говорят, что вы знатны по рождению.
– Ты говоришь очень чисто.
– Я просто подражаю, – усмехнулась Эмма. – Хотя, надеюсь, лучше, чем Селия.
Ровена не могла удержаться от смеха.
– Да, гораздо лучше, чем она, но скажи мне, если ничего не случилось, почему женщины выглядят почти испуганно?
– Когда они смотрят на вас?
Ровена кивнула, а Эмма в ответ широко улыбнулась.
– Они прослышали, что случилось с Селией, и думают, что это вы.
– Но я никогда…
– Я не думаю так, но они думают. К тому же они потрясены тем, что вы не боитесь дракона даже в самых мрачных его настроениях.
– Конечно, я боюсь его. Он держит мою жизнь в своих лапах.
– Нет, он не убивает женщин. Но даже Селия пряталась от него, когда он в гневе, и любой из нас мог здесь видеть, насколько зол он был – и затем вы заставили его смеяться. Это такая редкая вещь – видеть его смеющимся.
По какой-то неосознанной причине, Ровена почувствовала печаль, услышав это, но быстро изгнала ее. Ничего не значит, если у кого-то мало радости в жизни. У нее тоже было ее немного за последние годы.
Она бы с удовольствием поболтала еще с Эммой, чувствуя, что может с ней даже сдружиться, но надо было спешить в покои Уоррика, нет – в его постель. И теперь, когда ее смущение развеялось, она поняла, что придется сейчас делать, и ее охватила нервная дрожь.
Конечно, она настроила его так, что Уоррик готов соблазнить ее, вернее, он сам себя так настроил своими возмутительными приставаниями за столом. Об этом сейчас можно не волноваться. Единственное, что может расстроить ее план, если он решит – что она движима страхом, а не желанием. Однако, одно дело – думать, что она соблазнит его, и совсем другое – осуществить это, и ее нервозность так похожа на страх, что трудно было сказать, боится она или просто нервничает.
Вдруг все это ни к чему, и ее подвиг не заставит его изменить свое обращение с ней. Милдред уверена, что заставит, но Ровена не очень-то в это верила. Хотя… даже несколько простых слов явно подействовали на него возбуждающе, и у него сразу сменилось настроение, что не изменило его обращения с ней, но безусловно повлияло на его чувство юмора. Нужно просто подождать и посмотреть, что из всего этого получится.
Ровена вошла в покои, бросив на ходу взгляд на кровать и вовсе не собираясь увидеть там Уоррика, и в этот момент Уоррик закрыл дверь за ее спиной. Она удивленно обернулась. Так он последовал за ней сразу, как только она прошла, хотя он и казался столь глубоко занятым разговором. Тут она заметила, как горят возбуждением его глаза, и поняла: Уоррик хотел ее прямо сейчас, жутко хотел.
Он не желал ждать ни минуты. Эта мысль придала ей силы. Но с другой стороны, она, к своему огорчению, ощущала, что и в ней поднимаются те же призывные чувства.
Он стоял в дверях, смотря на нее не отрываясь, и медленно расстегивая застежку плаща. Уоррик был одет в нарядную коричневую тунику, украшенную снизу и у воротника золотым шитьем. Этот цвет очень подходил к его темно-золотистым волосам. Они были сейчас длиннее, чем тогда, в Киркбурге, и доставали ему до плеч. Он не хмурился. Он не хмурился, и красота его черт виделась ясно и приводила ее в смятение.
Ровене было трудно наблюдать его такого, когда он выглядел нормальным человеком, а не жестоким монстром, который ей известен слишком хорошо.
– Подойди сюда, Ровена.
Она немедля приблизилась к нему, но не решалась встретиться с ним взглядом. Его выразительные глаза действовали на нее так, что она могла потерять контроль над собой.
– Так ты хочешь спать со мной?
– Да.
– Почему?
Боже милостивый, он что, не может поверить ей на слово? Почему? Она не думала, что ее желание может вызывать вопросы, и сейчас не могла думать об этом, стоя так близко от него.
– Почему женщина может хотеть разделить постель с мужчиной?
– Потому что моя мягче твоей.
Она бросила на него быстрый взгляд. Недоносок. Он сомневается, и это значит, что ей придется убеждать его. Он не хочет играть главную роль в соблазнении.
– Это правда, – сказала она. – Но я не так уж много спала в вашей. Возможно, моя все же лучше в конце концов.
Она в сердцах отвернулась, но он поймал ее за руку и прижал к своей груди. И затем его губы заставили ее почувствовать переполняющую, горячую, рвущуюся наружу страсть. Она обняла его, потому что ощущала, как у нее слабеют колени, обняла его, потому что не могла иначе. И он не прекращал своей атаки, заставляя ее желать, почувствовать то же, что и он, и, Боже милостивый, ему это удалось.
Она почти сползла на пол, когда он ее отпустил. Он не заметил этого. Он отошел от нее, его лицо горело от волнения. Он уселся на кровать и обхватил руками голову. Но когда он опять посмотрел на нее, она тяжело вздохнула. У него снова был жестокий взгляд, один из тех, которых она так боялась.
– Ты все еще будешь уверять, что хочешь меня?
Если она скажет «да», он заставит ее поплатиться; она знала, читала это в его взгляде. Но если она скажет «нет», то, похоже, он начнет уличать ее во лжи, и сейчас, еще чувствуя на губах вкус его губ, она не была уверена, что «нет» будет правдивым ответом. В любом случае она проигрывает – или выигрывает. Однако выиграть – поступиться своей гордостью, вот почему план Милдред – обоюдоострый меч. Она поняла теперь, что ей придется не слишком притворяться в той роли, которую она выбрала.
