Дафна дю Морье - Французов ручей
– Пока не поймаем пирата.
Дона рассмеялась, сорвала маргаритку и принялась обрывать лепестки.
– А если он уже вернулся во Францию?
– Не думаю.
– Почему?
– Я разговаривал с вашим соседом, Томасом Юстиком…
– С этим нелюдимом? Ну и что?
– Он сказал, что вчера на рассвете рыбаки из Сент-Майклз-Маунта видели какое-то судно, направлявшееся к юго-западному побережью Англии.
– Мало ли торговых судов бороздит в это время пролив!
– Рыбаки уверяют, что это было не торговое судно.
– В конце концов, юго-западное побережье тянется от Лэндз-Энда до полуострова Уайт. Не будете же вы обшаривать весь этот район.
– В этом нет никакой необходимости. Француза не видели ни на Уайте, ни на Лэндз-Энде. Его, похоже, привлекает только этот уголок Корнуолла. Рэшли утверждает, что он заплывал даже в Хелфорд.
– Разве что ночью, когда я спала.
– Возможно. Так или иначе, но мы намерены положить этому конец. Я сам с удовольствием возьмусь за это дело. Прежде всего надо осмотреть ближайшие ручьи и бухты. Их тут, очевидно, немало?
– Спросите у Гарри. Он лучше меня знает эти места.
– Насколько я понимаю, Нэврон – единственная большая усадьба в округе?
Других домов поблизости нет?
– Кажется.
– Идеальное убежище для разбойника. Если бы я был пиратом, я непременно взял бы его на заметку. А если бы мне к тому же стало известно, что хозяин усадьбы в отъезде и очаровательная хозяйка живет в доме одна, я бы…
– Что вы бы?
– Я бы постарался – при условии, повторяю, что я был бы пиратом, – постарался вернуться сюда еще раз.
Дона снова зевнула и отбросила растерзанную маргаритку.
– Но вы не пират, Рокингем, вы всего лишь расфранченный, жеманный щеголь, питающий слабость к женщинам и вину. И давайте оставим эту тему. Мне она, признаться, уже надоела.
Она встала и направилась к дому.
– Раньше вам никогда не надоедало со мной беседовать, – небрежно уронил он.
– Вы себе льстите, Рокингем.
– А тот вечер в Воксхолле, помните?
– Какой именно, Рокингем? Их было так много. Может быть, тот, когда вы, воспользовавшись моей слабостью и беспечностью после двух выпитых бокалов вина, осмелились меня поцеловать? Если речь идет о нем, то позвольте вам сообщить, что этот вечер я до сих пор не могу вспоминать без отвращения.
Они остановились у балконной двери. Рокингем, покраснев от досады, посмотрел на нее.
– Вы сегодня удивительно красноречивы, – сказал он. – Сколько яду!
Неужели здешний климат так на вас повлиял? Или, может быть, это результат болезни?
– Может быть.
– А с вашим любимчиком, с этим чудаковатым лакеем, вы тоже так суровы?
– Спросите об этом у него самого.
– Спрошу, непременно спрошу. Будь я на месте Гарри, я нашел бы, о чем у него спросить, и, уж поверьте, не стал бы с ним церемониться.
– О чем это вы тут болтаете? – раздался у них за спиной голос Гарри.
Он вошел в комнату, плюхнулся в кресло и принялся вытирать лоб кружевным платком. – С кем ты не стал бы церемониться, Роки?
– С твоим лакеем, – широко улыбнувшись, ответил Рокингем. – Я хотел узнать у Доны, за что ему была оказана такая честь – ухаживать за ней во время болезни.
– Да, черт побери, мне это тоже показалось странным. У малого очень подозрительный вид. Не понимаю, Дона, что ты в нем нашла?
– Он молчалив, сдержан, умеет себя держать, чего не скажешь об остальных слугах. Только поэтому я его и выбрала.
– Слишком много достоинств для одного лакея, – полируя ногти, промолвил Рокингем.
– Вот именно, – подхватил Гарри. – Роки совершенно прав. Малый может черт знает что о себе вообразить. Ей-Богу, дорогая, ты поступила очень неосмотрительно. Подумать только, ты лежала здесь совсем одна, больная, беспомощная, а этот тип постоянно шнырял вокруг. Да и вообще, откуда он взялся? Раньше я его у нас не видел.
– О, так он вдобавок еще и новенький? – заметил Рокингем.
– Ну да. Ты ведь знаешь, Роки, мы редко бываем в Нэвроне. Хозяин из меня никудышный, половины слуг я и в глаза не видел. Проще всего, конечно, его уволить…
– Только попробуй! – воскликнула Дона. – Уильям будет жить здесь столько, сколько я захочу.
– Ну хорошо, хорошо, не надо ссориться, – проговорил Гарри, поднимая с пола Герцогиню и сажая ее к себе на колени. – Я просто хотел сказал, что ты зря позволяешь лакею безвылазно торчать у себя в спальне. А, вот и он! Несет какое-то письмо. Ну и физиономия, черт возьми, можно подумать, что он сам только что оправился от болезни.
Дона оглянулась: Уильям стоял в дверях, держа в руке письмо. Лицо его было бледно, взгляд выражал тревогу.
– Ну что там у тебя? – обратился к нему Гарри.
– Письмо от лорда Годолфина, сэр, – ответил Уильям. – Только что получено. Посыльный ждет ответа.
Гарри развернул письмо, прочел его и перебросил Рокингему.
– Так-так, – проговорил он, – загонщики собираются. Похоже, охота будет удачной.
Рокингем с улыбкой пробежал письмо и разорвал его на части.
– Что ты ему ответишь? – спросил он.
Гарри склонился над собакой и принялся перебирать шерсть у нее на спине.
– Дьявол, еще одна болячка! Никакого толку от этой мази!.. Что ты говоришь, Роки? Ах да, ответ Годолфину. – Он повернулся к Уильяму:
– Скажи посыльному, что мы ждем лорда Годолфина и остальных господ сегодня на ужин.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Уильям.
– Может быть, вы все-таки объясните мне, в чем дело? – проговорила Дона, поправляя волосы перед зеркалом. – Кого это мы ждем сегодня на ужин?
– Джорджа Годолфина, Томми Юстика, Филипа Рэшли и еще кое-кого из соседей, – ответил Гарри, сталкивая собаку на пол. – Сегодня ночью они хотят расправиться наконец с этим проклятым лягушатником. И мы им в этом поможем, верно, Герцогиня?
Дона снова посмотрела в зеркало и встретилась с внимательным взглядом Рокингема.
– Вечер обещает быть интересным, не правда ли? – заметил он.
– Посмотрим, – ответила Дона. – Боюсь, что при таком гостеприимном хозяине, как Гарри, к полуночи вы все будете валяться под столом.
И она вышла из гостиной, плотно прикрыв за собой дверь. Уильям уже ждал ее, вид у него был по-прежнему встревоженный.
– Что с тобой, Уильям? – спросила она. – Неужели тебя напугали лорд Годолфин и его приятели? Не волнуйся, они совершенно не опасны. Прежде чем они встанут из-за стола, корабль уже благополучно выйдет в море.
– Нет, миледи, – проговорил Уильям, – корабль не сможет выйти в море.
Я спускался к ручью и беседовал с капитаном. Сегодня утром во время отлива "Ла Муэтт" села на мель и повредила днище. Матросы сразу же начали его чинить, но пробоина большая, и раньше чем через сутки они не управятся.
