Эмилия Остен - Жених для дочери
Как же поступить? Эдвард задумался всего лишь на минутку. Насчет спора с Дельбертом он решит после. Как бы там ни было, он не может отказать девушке, пребывающей в отчаянье. К тому же он хочет еще раз увидеть леди Крис, прежде чем та снова превратится в Кристиану.
Глава 16
Тиана ждала Лиз в холле, притворяясь, что рассматривает картины. Тетя Джоанна заперлась у себя, сообщив, что прогулка ее утомила, сестры сидели в саду. Наконец преданная горничная появилась. Оглянувшись, не видит ли кто из слуг, Лиз передала Тиане письмо. Девушка поспешила в комнату.
«Леди Крис. Я ни в коем случае не могу допустить, чтобы вы пребывали в отчаянье. Жду вас у себя завтра в любое время.
Эдвард Картрайт».
Две строчки и подпись. Как это понимать? Прийти к нему в дом… Кажется, она получит больше, чем рассчитывала. Или именно на такое она надеялась? Тиана прижала письмо к груди. Завтра в любое время. Если сказаться больной и не пойти в парк, то… Если Мэри поможет, можно получить свободное время до самого вечера. И сестры ничего не узнают, как и тетушка. Эдвард… Завтра. Уже завтра.
Она чувствовала, как кружится голова, и впервые в жизни радовалась этому.
Отказаться от прогулки удалось легко и непринужденно, никто ничего не заподозрил. Едва за тетушкой и сестрами закрылась дверь, Тиана позвонила горничной, в последнее время полностью вовлеченной в заговор и весьма гордившейся оказанным ей доверием, и с помощью Мэри надела одно из маминых платьев. Нежный желтый муслин, украшенный по подолу и корсажу шитьем оливковыми лентами, приятно холодил тело, а маленькая шляпка и длинные серьги отлично дополнили наряд, превратив платье из утреннего в дневное, подходящее для прогулки или визита.
— Мэри, — Тиана была уверена, что служанка ее не выдаст, но все же немного опасалась. — Я должна уйти.
— Мисс, я всем скажу, что вы заснули, выпив лауданума от головной боли.
— Спасибо тебе.
Теперь Тиана была уверена, что на Мэри можно положиться. Похоже, многие слуги в доме сочувствуют сестрам Меррисон. Ах, ну почему же отец столь слеп? Заставляя дочерей жить в страхе перед грехом, он сам невольно толкнул их на грех. Тиана не была уверена, что то, что она сейчас делает, — хорошо. Более того, она понимала, что это не очень хорошо. И все же ее существо приходило в полный восторг от предстоящей встречи. Чем бы она ни завершилась, Тиана увидит лорда Картрайта (Эдварда!), будет говорить с ним, будет с ним рядом; это стоит риска и, наверное, даже адских сковородок стоит. Ведь это любовь, это страсть. Может быть, и греховная, но столь упоительная!
До дома лорда Картрайта легко можно было дойти пешком, что Тиана и сделала. У двери она нерешительно замерла, словно утратив решимость. Если она войдет в этот дом, то может случиться все что угодно. Будь что будет! Несколько раз глубоко вздохнув; Тиана достала из сумочки черную полумаску, в которой на маскараде была Альма, прикрепила ее, затянув завязки покрепче, и постучала в дверь. Дворецкий открыл в ту же секунду, словно стоял на пороге и ожидал посетителей.
— Мисс…
— Леди Крис. Лорд Картрайт ждет меня.
— Так и есть.
Тиана вступила в самый прекрасный дом, который когда-либо видела. Она сразу же узнала руку архитектора. Сэр Бойл был известен всему Лондону. Величественный атриум, освещенный нежным летним солнцем, был настолько удивителен и прекрасен, что Тиана даже отстала от слуги, которому пришлось остановиться и подождать гостью. Кажется, восторг Тианы ему польстил.
Стараясь больше не отвлекаться, Тиана проследовала за дворецким в комнату, устланную чудесным ковром и такую уютную, что девушка едва не расплакалась, насколько все в этом доме разительно отличалось от мрачного и безрадостного особняка Меррисонов. Но она тут же позабыла об обстановке, когда увидела поджидавшего ее лорда Картрайта.
Эдвард встал ей навстречу из мягкого кресла.
— Леди Крис.
Казалось, он очень удивился, увидев ее в маске.
— Лорд Картрайт.
— Если я вас называю по имени, то и вы должны оказать мне эту честь.
— Я… Хорошо.
Тиана почувствовала, что краснеет. Даже в самых своих смелых мечтах она не осмеливалась вообразить, что когда-либо назовет лорда Картрайта Эдвардом вслух, а не про себя.
— Сэр Эдвард.
— Я думал, что маскарад давно закончен, часы пробили полночь, все маски сняты.
— Я вас узнала, вы же меня нет. И я бы пока предпочла, чтобы все так и оставалось.
— Это очень странная ситуация.
— Я понимаю.
— Но… как вам будет угодно. Не хотите ли разделить со мной скромный обед?
— С удовольствием.
Тиана не знала, что делать дальше. Казалось, вся ее решимость ушла на то, чтобы прийти сюда. Нет, она поняла, когда еще писала письмо, что желает получить от этих последних мгновений своей пусть и весьма условно, но свободной жизни все, что можно. И ничего, кроме Эдварда, она не хотела. Может быть, это сбивчивые рассказы Клары о радостях супружества возбудили ее воображение, может быть, вина лежит на маминых красивых платьях…
Нет. Она просто хочет… Чего? Немного тепла? Немного нежности? Немного восхищения? А может быть, она подспудно надеется на то, что Эдвард соблазнит ее, а потом женится, как и должен поступать в таких случаях джентльмен?
Но он повеса, известный повеса. Он соблазнил десятки женщин и пока ни на одной не женился. Зато говорят, что он дарит своим любовницам неземное блаженство.
Пусть. Будь что будет.
Обед был накрыт на две персоны в небольшой столовой, в центре которой стоял круглый стол. Эдвард усадил гостью на удобный мягкий стул, сам устроился рядом, буквально в нескольких сантиметрах. Тиана ощущала тепло его тела, его колено практически касалось ее юбок.
— Позвольте мне самому за вами поухаживать. Я подумал, что слуги будут лишними.
Тиана лишь молча кивнула.
Обед за запертыми дверьми, в обществе мужчины, который ей нравится… нет, в которого она влюблена. И горящие, несмотря на ясный день, свечи: полупрозрачные язычки пламени словно танцуют на фитилях. И легкие занавеси, и богато накрытый стол, изысканный блеск серебряной посуды, спелое сияние фруктов. Эдвард придвинул к Тиане тарелку с овощами и восхитительно пахнувшим мясом, и улыбнулся.
— Вы же не предпочитаете есть, словно полевая птичка?
— Червяков? — вырвалось у нее, и он рассмеялся.
У Эдварда Картрайта был очень приятный смех.
— Я имел в виду — немного, чисто условно. Многие дамы этим грешат.
— Я так не грешу. Мои грехи в другом.
— Может быть, потом вы мне расскажете. А пока берите вилку и ешьте. У меня неплохой повар, и пока что гости оставались довольны.
