Лиз Карлайл - Укрощенный дьявол
– Тогда ответьте на первый. – Джайлз нахмурился.
– Я слишком нервничала и не могла есть, – призналась Обри. – Мне хотелось, чтобы в последний день у лорда и леди Делакорт все было хорошо и их отъезд прошел гладко. Потом я поссорилась с Певзнером из-за столового серебра и окончательно потеряла аппетит.
– Вы и Певзнер часто ссоритесь?
– Это часть игры, милорд? – Обри вопросительно подняла бровь. – Если да, я постараюсь придумать правдоподобную ложь.
– О, не трудитесь. Вернемся к игре. От кого вы унаследовали эти удивительные зеленые глаза?
– От моей матери, – моргнув этими удивительными зелеными глазами, ответила Обри так быстро, что это могло быть только правдой.
– Хорошо. Как ее звали?
– Дженет.
– Обри, Обри, – пожурил ее граф, – вы должны постараться обмануть меня, иначе вы никогда не выиграете.
Кивнув, Обри еще сильнее сосредоточилась.
– А что самое лучшее вы унаследовали от своего отца? – придумал следующий вопрос Джайлз.
– Милорд, разве мое мнение уместно?
– Просто ответьте на вопрос, Обри. – Джайлз начал терять терпение.
– Мое... упорство. – Обри свела брови. – Но это черта характера, а не внешний признак.
– Пусть так. Я не стану это оспаривать. Бог знает, насколько вы упорны.
– Милорд, – недовольно посмотрела на него Обри, – когда я получу возможность задавать вопросы?
– Когда окончится этот раунд! – отрезал он. – А теперь... где вы родились?
– В Нортумберленде, – после долгого размышления ответила она.
– Нет, я этому не верю, – объявил Джайлз, медленно покачав головой. Он вспомнил ее немногословность во время завтрака и подозрения Огилви.
– Почему? – с оскорбленным видом спросила Обри.
– Потому, что это моя прерогатива, – спокойно ответил он и, потянувшись, обхватил пальцами ее запястье. – Итак, вы солгали?
Обри попыталась отодвинуться, но Уолрейфен не отпустил ее.
– Да, – в конце концов, созналась она, – я солгала. Ваш вопрос достиг цели.
– Так где же вы родились? – Он продолжал держать ее за руку.
– Милорд, – покачала головой Обри, – нельзя снова и снова задавать один и тот же вопрос. Это нечестно. Так вы лишаете меня шансов на победу.
– Да, и вы еще кое-что должны мне, верно? – Уолрейфен притянул ее на дюйм ближе. Он понимал, что готов совершить глупость, но не мог сдержать себя. – Я чуть не забыл о выкупе. Обри, боюсь, я должен попросить вас поцеловать меня.
– Милорд, это совершенно не то же самое, что прыгать на одной ножке! – Обри задохнулась от негодования и попыталась вырваться.
– Дорогая, – усмехнулся граф, – я не говорил, что вы будете прыгать на одной ножке. Я сказал, что вам придется сделать какой-нибудь пустяк.
– Целовать вас – это не пустяк! – прошипела она. – Это опасно. Думаете, я ничему не научилась после вчерашнего? Это совсем не та игра, про которую вы рассказывали, милорд.
– Обри, Обри! Я ведь политик. Искусное плетение слов – это моя основная профессия.
– Вы не просто играете словами, вы ведете себя бесчестно!
– Ах, Обри, дорогая, – Джайлз снова потянул ее за руку, и Обри, не удержавшись, опрокинулась в сено рядом с ним, так что они оказались лицом к лицу, – не больше пяти минут назад вы сказали – цитирую: «Тот поцелуй ничего не значит, милорд». Итак, вы отрицаете, что говорили это?
– Нет. – На мгновение ее глаза вспыхнули. – Нет, я не стану этого отрицать.
– Тогда, прошу вас, поцелуйте меня сюда. – Он свободной рукой коснулся своих губ. – Понимаете, Обри, я слишком хорошо вас знаю, чтобы оставить вам щелочку, через которую можно ускользнуть. Мне хочется почувствовать прикосновение ваших губ не к тыльной стороне моей руки, а сюда, к моим губам.
На секунду ему показалось, что Обри этого не сделает, но она приподнялась на локте и, закрыв глаза, коснулась губами его губ.
Он ожидал, что ему придется удерживать ее за спину, ожидал, что она просто коснется его рта и отпрянет, но она, по-видимому, собиралась честно и сполна заплатить выкуп. Джайлз поднял голову и положил одну руку Обри на талию, она со вздохом придвинулась к нему, ее мягкие губы со сладостной нежностью прижались к его губам, и Обри горячо, но в то же время невинно поцеловала его.
Не в силах устоять, Джайлз обнял ее за талию и привлек еще ближе. Теперь Обри почти лежала на нем, от нее пахло сиренью, лошадью и теплыми, душистыми женскими ароматами. Ее губы медленно двигались по его губам, и когда она на долю дюйма отвела их, он тут же вернул ее обратно. Обри не возразила даже тогда, когда Джайлз открыл свой рот под ее губами, а просто позволила своему языку несмело поиграть с его нижней губой.
Они томительно неторопливо продолжили поцелуй, наслаждаясь друг другом, словно у них в запасе была вечность, словно они не лежали вдвоем в совершенно неподходящем месте. Джайлзу было все равно, а Обри, по-видимому, нет. Внезапно вернувшись к реальности, она резко отодвинулась от него, уперлась изящными руками ему в грудь и, тяжело дыша, посмотрела на него сверху вниз.
– Ну вот, – задыхаясь, произнесла она, – все. Я заплатила выкуп.
– Обри, – взмолился Джайлз, пытаясь вернуть ее обратно, – прошу вас, продолжайте.
– Я заплатила выкуп, – повторила она, отведя взгляд. – Пожалуйста... не мучайте меня, милорд.
– У меня осталось еще два, – проворчал он.
– Два? – Ее растерянный и испуганный взгляд снова метнулся к нему.
– У меня осталось еще два вопроса, – хрипло пояснил он. – Так что отвечайте, Обри. Ответьте теперь ради меня. Вы любили своего мужа?
Она нахмурилась и закрыла глаза.
– Отвечайте, – приказал Уолрейфен.
– Нет, – шепнула Обри и покачала головой, так и не открыв глаз. – Я... должна сказать – нет.
– Как его звали? – Слова прозвучали хрипло и грубо.
– Что? – Она до сих пор не могла восстановить дыхание.
– Его имя, – потребовал он. – Как звали этого мужа, которого вы никогда не любили?
На мгновение он подумал, что она откажется отвечать, но Обри после долгого молчания прошептала:
– Чарльз.
Он понял, что это ложь, в тот момент, когда имя слетело с ее губ.
– Нет, я не верю. – Он стиснул зубы.
– Прекрасно, – Обри открыла глаза, – это ваше дело.
– Вы лжете? Обри, вы лжете? Если да, то признайтесь.
– Да, я лгу.
На этот раз он не стал говорить, каким будет выкуп, а просто привлек ее к себе и поцеловал. Если их первый поцелуй был искрой, то этот вспыхнул всепожирающим, неуправляемым пламенем. Каким-то образом повернув Обри на спину, Джайлз накрыл ее своим телом, и тогда исчезли и стук дождя, и запах сена, и осталась только она.
Снова и снова он погружался в ее рот, касаясь ее и знакомясь с ней, изучая ее мягкий теплый рот. Часто и затрудненно дыша, Обри отвечала на его поцелуи, на каждое его движение, а ее руки блуждали по его телу, поглаживая его. Джайлз уже не мог преодолеть потребность обладать ею, не мог справиться с жаждой ее тела, но понимал, что ничего, кроме неприятности, из этого не выйдет.
