Нора Хесс - Сэйдж
«Так, — удовлетворенно подумал Джим, — по крайней мере, два основных чувства — гнев и ненависть — она понимает. Вот только похоже, что эта красавица совершенно ничего не знает о другом всепоглощающем чувстве, которое испытывает любой мужчина рядом с ней. Это чувство может испепелить любого. И как бы ему хотелось оказаться тем человеком, который разбудит такой пламень в ее сердце.
Коляска медленно катилась по пролеску, а молчание прерывалось только поскрипыванием колес и монотонным стуком копыт по земле. Они выехали из под сомкнутых крон деревьев и продолжали свой путь по равнине, покрытой жесткой, выгоревшей на солнце травой. Внезапно Джим и Сэйдж увидели, как в отдалении небо прочертил зигзаг молнии, и их ушей достиг раскат грома. Джим удивленно уставился на небеса, потемневшие, нахмурившиеся, покрывшиеся клубящейся кипенью облаков.
— Похоже, мы попали в грозу, Сэйдж.
— Но еще полчаса назад на небе не было ни облачка, — Сэйдж беспокойно заерзала на сидении, а Джим стеганул лошадь и пустил ее вскачь.
— В этих местах бури налетают внезапно, — сказал он. — Недалеко отсюда есть сарай. Мы можем успеть туда прежде, чем пойдет дождь.
Они успели проехать меньше полумили, как вдруг черная туча, нависшая над их головами, разверзлась и обрушила на землю потоки воды. Поднялся сильный ветер, и его порывы, бросая струи дождя, залепили глаза путешественников. Лошадь заржала и перешла на шаг.
— А, черт! — Джим выпрямился во весь рост и изо всех сил хлестнул вожжами животное. Этим он достиг, похоже, только одного — лошадь еще больше испугалась и начала шарахаться из стороны в сторону.
Перекрывая вой ветра, шум низвергающейся с неба воды и удары грома, Джим крикнул:
— Она все время пугается, потому что ничего не видит!
Через минуту лошадь остановилась окончательно, мотая головой и испуганно вздрагивая.
— Мне, наверное, придется вести ее! — крикнул Джим промокшей до нитки Сэйдж.
— Но ты-то можешь видеть, куда идти? — перекрывая бурю, спросила она, когда Латур спрыгнул на землю.
— Не знаю, но, дьявол меня побери, надо попробовать! В такую грозу просто опасно тут оставаться! — Джим схватился за скользкую, мокрую уздечку и дернул лошадь.
Перепуганное животное, почувствовав прикосновение человеческой руки, сразу успокоилось и двинулось вперед за хозяином, который шел, руководствуясь одним инстинктом.
Когда коляска въехала на невысокий холм, дождь несколько стих, и в отдалении Сэйдж смогла, наконец, рассмотреть темный силуэт сарая, стоящего среди густых елей и тополей. Вид у здания был такой, словно оно стояло очень долго без людей.
Однако, когда Джим и Сэйдж достигли укрытия, слева, в нескольких ярдах от сарая, она увидела останки сгоревшего дома. «Кто Жил в нем? — подумала с печалью женщина. — Чьи надежды и мечты сгорели тут дотла?» Но кто бы ни были обитатели этого дома, Сэйдж было их жаль до глубины души. Она очень хорошо помнила сердечную боль при виде догорающего дома, и ей только хотелось верить, что в пламени не сгорела ни одна жизнь.
Женщина посмотрела опять на Джима, который стоял, широко распахнув дверь сарая и с трудом удерживая ее под порывами ветра. Тогда Сэйдж взяла лошадь под уздцы и завела ее в сухое, пахнувшее сеном строение. Латур, наконец, отпустил дверь, подошел к Сэйдж и стал рядом. Они посмотрели друг на друга и вдруг весело расхохотались.
— Мы с тобой похожи на двух промокших койотов.
Джим снял с головы Сэйдж насквозь мокрую, потерявшую свою первоначальную форму, шляпку и бросил ее на пол. Подняв руку, он убрал прядь мокрых волос с лица женщины и, когда она улыбнулась ему, вдруг положил ладонь ей на щеку.
— Ты так прекрасна! — его взгляд стал серьезным. И вдруг мужские пальцы скользнули по ее горлу к подбородку, а потом прикоснулись к мягким губам Сэйдж.
Ее ресницы беспокойно вздрогнули. Джим хочет ее поцеловать. А хочет ли этого она? Но прежде чем Сэйдж смогла решить для себя эту проблему, его руки обвили ее, и она прижалась к мужской груди. Он прошептал ее имя тихо, еле слышно, словно наслаждаясь звуками ее имени, а потом губами осторожно коснулся нежных губ своей спутницы. Сэйдж показалось, что она внезапно провалилась в какую-то глубокую, полную сверкающих звезд, пропасть. Сквозь туман, окутавший ее разум, она почувствовала мужские горячие ладони на своих бедрах; они тянули ее вперед, пока ее тело не уперлось во что-то твердое и упругое. Сэйдж сначала даже не поняла, как это «что-то» могло оказаться у Джима в штанах. Она ослабела так, что едва стояла на ногах, и чтобы не упасть, ей пришлось крепче прижаться к мужскому телу… А поцелуй все длился, длился, и женщина чувствовала, как набухают ее груди.
Джим издал какой-то горловой звук и, просунув руку между собой и Сэйдж, начал расстегивать пуговицы на ее платье. Через несколько мгновений ее груди обнажились и всколыхнулись, словно два молочный бутона удивительно прекрасных цветов.
Неожиданно, Сэйдж пришла в себя и напряглась всем телом от прикосновения мужских ладоней к ее обнаженной коже. Дальше нельзя! Надо остановиться! Сегодня ночью этот человек будет спать в кровати с Реби. Она, Сэйдж Ларкин, не желает, чтобы с ней по быстрому повозились на сене, а потом так же быстро забыли.
На нее накатила волна мучительного, обжигающего стыда. Еще так недавно погиб ее Артур, а она уже в объятиях другого мужчины и чувствует такое желание, какого никогда раньше не испытывала. И хотя ее груди даже заболели, а все тело дрожало от неудовлетворенной страсти, она все же нашла в себе силы оттолкнуть голову и оторваться от таких желанных губ Джима. Латур, словно не веря, что это случилось, взглянул на нее, и молодая женщина увидела у него в глазах такую безумную страсть, что даже задержала дыхание. Однако, уже в следующее мгновение Джим разжал объятия и отпустил ее, а лицо вдруг сразу приобрело спокойное и чуть чуть виноватое выражение.
— Прости меня, Сэйдж, — от отступил от нее на шаг. — Я не смог сдержать себя.
Потом Джим отошел еще дальше и прислонился к столбу, поддерживающему крышу сарая. С верхних балок, вместе с сухими травинками, свешивались разные уздечки, поводья, металлические предметы и многое другое. Среди всего этого разнообразия вещей, назначения которых Сэйдж даже не знала, свисала длинная, отороченная бахромой куртка. Куртка была старой и потертой, но она вполне могла скрыть соблазнительные формы тела Сэйдж, поэтому Джим снял ее и подошел к женщине. Сэйдж молча, с благодарностью, приняла его заботу и сунула руки в рукава куртки.
— Ну вот, — криво усмехнулся Латур, — может теперь, когда ты спрятала свое прекрасное тело, мне удастся контролировать себя.
