Рексанна Бекнел - Непорочная грешница
— Черт! — взвыл несчастный рыцарь, и из глаз у него посыпались искры, поскольку боль была непереносимой. Впрочем, ему не хотелось демонстрировать Линни свою слабость. Он сжал зубы и облокотился на край стены, чтобы перевести дух.
Когда боль отпустила, Экстон обрушился на Линни с упреками.
— Разве я не приказывал тебе сразу же возвращаться спальню? По-моему, я все ясно тебе растолковал!
Линни тоже успела уже подняться и, прислонившись к стене, пыталась выдержать его испепеляющий взгляд. Ее щеки покрылись алыми пятнами, а глаза сверкали от неуталенной страсти. Она задыхалась и была не в силах вымолвить ни слова.
Какой бы она ни казалась ему красивой прежде, сейчас от ее вида у Экстона просто захватило дух. Боль была мигом позабыта, и его орудие страсти вновь вздыбилось в боевой готовности. Они находились в таком месте, что замковая челядь смогла бы наблюдать во всех подробностях их соитие. Разговоры и сплетни слуг мало волновали Экстона — такого рода развлечения процветали во многих замках и при любых правителях, но ему не хотелось предаваться с Линни любовью на глазах у всех. Такое он мог позволить себе со шлюхой во время похода, но эта женщина была его законной супруго, а в будущем обещала стать матерью его детей. Он просто имел права унижать ее публично. Тем не менее он должен был взять ее — и сию же минуту.
— Немедленно отправляйся в опочивальню, разденься и жди моего прихода.
Только теперь у Экстона хватило силы оторвать от взгляд и двинуться неспешной походкой вдоль стены по направлению к сторожевой башне. Словно бы и не сгорая от всепоглощающего желания, такой хладнокровный он напустил на себя вид. На самом же деле он давал Линни фору всего пять минут — и ни секундой больше. Терпеть больше пяти минут он был просто не в состоянии.
Линни стояла и смотрела на удалявшегося от нее Экстона. Она не знала, то ли бежать от него прочь, то ли молить его, чтобы он вернулся. Смеяться ли ей — или плакать. Она вышла замуж за умалишенного, который ненавидел и вожделел одновременно!
Линни устало оперлась спиной о стену. Да, он — помешанный, но в таком случае и она ничем не лучше его.
Боится его, временами ненавидит и при всем том тает при малейшем его прикосновении. Несмотря на врожденный стыд, она вся пылала от грешных желаний.
Теперь он хочет, чтобы она разделась донага, легла на черное меховое покрывало и дожидалась его прихода.
Хотя Экстон уже давно скрылся из виду, нырнув в железную калитку башни, его образ продолжал оставаться у нее перед глазами. Может, он, конечно, и ненормальный, зато отлично умеет применять свой воинский талант в любовном деле. Она, во всяком случае, уже успела сдать ему все свои позиции. Хуже того, эта полнейшая сдача не печалила, а радовала ее. Она научилась давать выход своей страсти даже в то время, когда он главенствовал над ее телом. Впадая в экстаз любви, она стряхивала с себя прах привычных запретов и страхов.
Кстати сказать, если бы он не придержал ее за талию, она бы наверняка свалилась с крепостной стены и разбилась насмерть, поскольку, пребывая в любовном бреду, решила, что умеет летать, а минутная передышка несколько ее отрезвила, но не смогла пригасить бушевавший в ней огонь неудовлетворенной чувственности. Испытывая отвращение к собственной испорченности, она оторвалась от стены и двинулась к лестнице. Экстон велел ей ждать его в опочивальне — их опочивавльне. Он что же, и впредь будет проводить с ней каждую ночь? Даже ее отец, который, как известно, обожал мать, не делил с ней свои собственные покои.
А с какой это стати она решила, что ее муж будет хоть в чем-то походить на отца?
Линни остановилась и постаралась хоть как-то привести в порядок. Это занятие не слишком ее успокоило, зато позволило предстать перед слугами, суетившимися в замковом дворе, в достойном виде. Спускаясь по лестнице, она в который раз почувствовала прикосновение золотых цепочек к промежности и подивилась странным наклонностям. Она, не отказав себе при этом в удовольствии дать волю потаенному воображению. Погруженная в свои мысли, Линни не замечала косых взглядов, которыми ее награждала удивленная ее появлением челядь. Она пересекла двор, поднялась на второй этаж, где находились господские покои, и только здесь, оказавшись в коридорчике перед массивной дверью опочивальни, была вынуждена прервать свои не слишком благочестивые размышления.
— Питер? — выдохнула она в изумлении и остановилась как вкопанная.
Тот вскинул на нее глаза с того места, где сидел, подпирая спиной только что вывешенный ручной работы ковер с изображением Вильгельма Завоевателя, плывшего на корабле с войском через Английский пролив. Чудовищное животное, которое Питер называл своим любимцем, лежало у его ног, пребывая в полном восторге от ласки, которую щедрой рукой отпускал ему хозяин.
— А вот и женушка моего братца. Ну, как тебе понравилось его обхождение? — с иронией осведомился Питер.
Щеки Линни покрылись красными пятнами стыда, а в горле встал комок. У нее не было сил вступать в пререкания с Питером и отвечать острым словцом на выпады в ее адрес.
Тот оценил ее смущенное молчание и утомленный вид и расхохотался.
— Видно, очень понравилось. Я бы сказал — даже слишком.
Но, когда она, склонив голову, попыталась проскользнуть мимо, желая только одного — пробраться в свои покои и захлопнуть за собой тяжелую дубовую дверь, Питер вскочил с места. Его огромный пес тоже вскочил, но, немного подумав, уселся на задние лапы и принялся с глубокомысленным видом вычесывать задней лапой блоху из уха.
??ак-так-так, — протянул брат милорда и придал удивленное выражение. — Что происходит? Ни тебе призрительных взоров, ни тебе угроз отравить несчастного пса того хуже — его хозяина? Только не пытайся меня уверить что Экстон за одну ночь укротил тебя и превратил в смирную овечку. — Питер встал у двери и, положив руку на щеколду, преградил ей путь в опочивальню. — Впрочем, если так — то очень жаль, — тут он притворно загрустил и потупил брови. — Некому теперь, значит, со мной ссориться. Кто же тогда избавит меня от скуки, которой напитан здесь каждый камень?
В прежние времена Линни сразу бы вспыхнула, как порох, — до того ей досаждал развязный тон де ла Мансе-младшего. Но теперь она опустила глаза и промолчала. Кто знает, может, Питер и прав и Экстон на самом деле вобрал в себя ее былой огонь — или, по крайней мере, направил его испепеляющую силу в другое русло. Она еще больше покраснела и тихо произнесла:
— Позволь мне пройти.
Питер снова обозрел ее с ног до головы и даже покривил рот, услышав ее слабый голос.
