Сьюзен Джонсон - Чистый грех
Было ясно, что Эллис уповает на встречу не столько с лордом Халдейном, сколько с его дочерью.
— Если решитесь ехать к Фискам, — сказал Адам после того, как Эллис вышел из номера, — то нас с Джеймсом вы найдете за карточным столом. Буду рад, если вы составите нам партию. Хозяин дома сам добрый игрок, любит высокие ставки — и, что приятно, исправно платит карточные долги.
— Для меня перекинуться в картишки с хорошими людьми больший соблазн, нежели поварские чудеса. А может, и Флора заинтересуется. Она любит пощекотать себе нервы игрой по крупной.
— Когда в настроении, — вежливо улыбнулся Адам.
— Думаете, она всерьез обиделась на меня? Я не поднимал на нее голос уже Бог весть сколько времени. Тем более на людях… А впрочем, Адам, вы ее как-нибудь да умаслите. Будь я проклят, если вы не умеете возвращать улыбку на ее лицо!
— Ради того, чтобы вы оказались сегодня вечером за карточным столом, — сказал Адам с мальчишеским задором в лице, — я готов на все. Я буду паинькой, я буду сама любезность!
— Обещаю проследить за этим, — солидно заявил Джеймс, грозно поведя бровью.
— Ставим на кон сразу пятьдесят гиней? — деловито потирая руки, предложил лорд Халдейн.
— Ох уж эти англичане. Нет тут никаких гинеи. Скажите лучше пятьсот золотых долларов.
— Так договорились? Адам улыбнулся.
— Полагаю, вечер будет из приятных, — сказал он.
10
Спустя некоторое время после ухода Адама и Джеймса лорд Халдейн постучался в дверь Флориной комнаты. Она разрешила войти — и это был уже добрый признак. Дочь стояла у окна.
— Я прощен? — спросил граф, идя к ней через залитую солнцем комнату.
Флора отпустила занавеску, из-за которой она смотрела на улицу.
— Адам не остался в гостинице, — задумчиво произнесла девушка. — Они с Джеймсом направились через улицу — в салун «Баллантайн». — Повернувшись навстречу отцу, она сказала: — Конечно, я не сержусь на тебя, папа. Я сама виновата. Вела себя, как капризный ребенок.
— Ну, говоря по совести, все мы были хороши, — заметил ее отец, опускаясь на обитый розовым бархатом диванчик и вглядываясь в отрешенное лицо дочери. — Успокоилась?
— Похоже, Адам Серр действует на меня не лучшим образом.
— А ты на него. Быть может, это просто взаимная ревность? — мягко предположил лорд Халдейн. — Наверное, Эллис подействовал на него, как красная тряпка на быка.
— Было бы с чего ревновать! — воскликнула Флора, садясь на шелковую кушетку. — Эллис — так, от скуки.
— Ну откуда Адаму это знать? Сразу видно, что роль случайного кавалера Эллису не по нутру и он метит на гораздо большее.
— Ради Бога, папа! — сказала Флора, бросив на отца усталый взгляд. — Неужели ты способен вообразить меня женой политика? Не пройдет и недели, как я смертельно оскорблю какого-нибудь нужного человека — и карьере мужа конец. Да и что за радость жить с этаким Эллисом Грином? Женщина, по его мнению, должна быть истинной леди, то есть сперва, в девицах, ароматной безделушкой, с которой приятно флиртовать, а потом — сладкоречивой и покорной женой-гусыней, которую следует исправно фаршировать комплиментами — и не брать в расчет. Тоска зеленая! Не далее как час назад он мне заявил, что это безумная храбрость с моей стороны — провести несколько недель в деревне Четырех Вождей, имея защитниками только тебя, Алана и Дугласа. Хороша же безумная храбрость — жить в мирном летнем становище! Что бы он подумал, расскажи я ему свою историю с Аджером — помнишь, во время путешествия по Сахаре, когда в Гате туарегский вождь грозился похитить меня? Да Эллиса удар хватит, если он узнает, что я и бровью не повела во время того приключения! Чтоб у его куколки да такие стальные нервы? Нет, ему подобная супруга не подойдет!
— Да, можно еще вспомнить, — с ухмылкой подхватил лорд Халдейн, — как китайские пираты схватили нас и требовали, чтоб ты отдала им все свои драгоценности, а ты не сробела и так убедительно запугала их письмом генерала Чен Пинга, которое разрешало нам свободный проезд повсюду, что эти негодяи в конце концов отпустили нас с миром!.. Так, выходит, ты у нас настоящая героиня, — лукаво прибавил он. — А достанет ли у тебя мужества пойти сегодня на вечер к Фискам? Адам обещался быть.
— Думаешь, я проявлю малодушие? — с кокетливой улыбкой отозвалась Флора.
— Дитя мое, я верю в тебя. Но, возможно, именно сегодня тебе противопоказаны сильные впечатления…
— Все зависит от него. Если он будет как шелковый, я первой в бутылку не полезу.
— Судя по твоему тону, сегодня вечером мне придется снова суетиться вокруг тебя и набрасывать платок на твой опрометчивый роток. — Впрочем, это было сказано с отеческим добродушием.
— Обещаю быть паинькой, — со смехом заявила Флора и, не удержавшись, упрямо прибавила: — Если, конечно, он меня не выведет из себя.
— Я уже сказал, что сегодня намечается игра по крупной? — лукаво спросил лорд Халдейн.
— С этого и начинал бы! — воскликнула Флора. — Тогда про Адама я и думать бы не стала. Обо-жаю игру с настоящим интересом!
— Знаешь ли, меня любопытство разбирает, — признался Джордж Бонхэм.
— Касательно чего?
— Ну… касательно Адама Серра — и твоих чувств к нему.
Флора ответила не сразу.
— Говоря честно, он меня привлекает, — наконец промолвила она. — Но беда в том, что он привлекает целую орду женщин.
— Разве ты боишься или не любишь соревнования?
— Уж очень он… заносчиво-небрежен, что ли. Мне привычней видеть мужчин у своих ног. Чтоб льстили и на задних лапках передо мной ходили.
— Ты же таких терпеть не можешь!
— Ну да, разумеется, — обезоруживающе улыбнулась Флора. — Кто же в подобных вещах бывает логичен? Да что тебе объяснять — ты ведь, я знаю, понятливый.
Лорд Халдейн ласково взглянул на дочь и покачал головой, словно хотел сказать: «Горюшко ты мое и отрада моя…»
— Вообще-то мы приглашены на ужин.
— Вынести Эллиса рядом со мной на протяжении восьми перемен — о нет, это выше моих сил.
— Тогда прямо на бал? Пока местные вертихвостки будут танцевать, мы засядем за карточным столом.
Глаза Флоры зажглись огнем предвкушения.
— Угу! Попытаем счастья!
— Здешняя публика еще не видела тебя за игрой. Ты им покажешь класс, да?
Девушка томно потянулась и с лукавой усмешкой бросила:
— Да-а! Уж я им покажу, уж я позабавлюсь!
— Что-то ты нынче пьешь больше обычного, — заметил Джеймс, удобно раскидываясь на софе. При этом он старался не помять костюм — молодой человек уже полностью нарядился на бал у Фисков и терпеливо ждал брата, который не столько одевался, сколько кружил возле графинчика с виски.
