Барбара Картленд - Влюбленный странник
На тот момент он еще не видел ни одну из знаменитых сцен, которые устраивала Люсиль. И только на следующий год, когда он писал диалоги к своему следующему фильму, с Люсиль начались сложности. К тому времени она успела влюбиться в него без памяти, и, хотя Рэндалу доводилось видеть ее гнев, направленный на других людей, сам он едва ли испытал на себе даже легкий холодок ее неудовольствия. Но зато ему довелось увидеть, какое напряжение и какие неприятности Люсиль может создать в студии. И хотя Эдвард Джепсон часто называл Рэндала единственным человеком, способным утешить и успокоить Люсиль, Рэндал старался избегать ее общества, когда дела шли не вполне хорошо. И вот сейчас, впервые за все время их знакомства, Рэндал видит Люсиль с оружием на изготовку. Она прекрасно сознавала свою силу, и Рэндал, видя, как она доводит себя до апогея ярости во время репетиций, узнал впервые в своей жизни, что можно по-настоящему бояться женщины.
Он не готов был признаться в этом даже самому себе. Но все же он боялся Люсиль. Боялся не только того, что Люсиль может сделать с его репутацией или с его пьесой, он боялся и того, что она в один миг может до основания разрушить то искреннее и прекрасное, что было когда-то в их отношениях.
Рэндал вложил в уста одного из персонажей своей пьесы реплику о том, что женщина всегда должна привносить в жизнь мужчины «что-то прекрасное», заполнять какую-то часть его души, где «царила пустота, пока она не появилась». Эта идея вдохновила Люсиль. Она была тогда так мила и покладиста. Рэндал так восхищался ее красотой и ценил ее, поскольку красота умиротворенной Люсиль была редким сокровищем.
Люсиль значила в его жизни больше, чем любая другая женщина из тех, что были до нее. Она была такой обворожительной, что Рэндалу казалось, будто Люсиль воплотила в себе все то, что он искал в женщине. Загадка женственности была заключена в очаровании и экзотической соблазнительности Люсиль.
Рэндал часто думал о том, что эта женщина умудряется быть красивой всегда, что бы она ни говорила и ни делала. Грация ее движений, изящные линии и изгибы ее тела восхищали его вновь и вновь всякий раз, когда он ее видел. И он верил в то, что, даже когда они устанут друг от друга, ему будет по-прежнему приятно смотреть на нее и он никогда не перестанет хотеть на нее смотреть, как не устает человек смотреть на прекрасную картину или на статую, созданную гениальным скульптором.
Но Люсиль разрушала его восторги, когда впадала в ярость и голос ее становился высоким и визгливым от гнева. Тогда она своими руками разрушала загадочное обаяние своей красоты. И еще Рэндал узнал, что Люсиль умеет быть отвратительно назойливой и упрямой. Рэндал часто задавал себе вопрос, была ли это Люсиль, которой он просто не знал раньше, или в нем самом что-то изменилось? Может, дело в том, что он избавился от прежних восторгов и обрел способность видеть вещи такими, какими они были на самом деле, а не такими, какими он хотел их видеть?
Сидя на диване, Рэндал пытался думать только о том, что перед ним сидела очень красивая женщина, которую он когда-то любил, и о том, что в данный момент она для него очень важна и ради пьесы он должен успокоить ее. Но как же невероятно трудно было идти против собственных чувств!
К тому же даже сейчас, думая обо всем этом, он злился, что все изменилось, что он утратил нечто, казавшееся ему когда-то бесконечно дорогим. Люсиль по-прежнему была красива. Белокурые кудри в обрамлении шляпки с синими перьями сверкали подобно золоту. Рэндал отдавал должное ее прекрасному лицу, крошечному, слегка вздернутому и все же практически идеальному носу, ее соблазнительно очерченным губам, которыми, несомненно, восхищались в этот самый момент миллионы мужчин, следя за ней на экране и мечтая заполучить такую женщину.
Пальцы Люсиль сжали его руку. Ее пальцы с ногтями, покрытыми алым лаком, были похожи на тонкие, изысканные белые пальчики китайской куклы, но Рэндал знал, какими они могут быть сильными и цепкими, а иногда и агрессивно-жадными. Люсиль Лунд не была слабой женщиной.
Трудно было представить это, глядя на Люсиль — хрупкое, эфемерное создание с ее воздушной красотой, такую мягкую и теплую в его объятиях, но, если разбудить в ней страсть, становившуюся неистовой и ненасытной.
Однажды Рэндал сказал, что она похожа на тигрицу. Люсиль понравилось это сравнение, и она купила Рэндалу небольшой амулет, который он подвесил к цепочке для часов и носил до сих пор. Крошечный тигр с полосками на спине из золота разных цветов. Сейчас, когда Люсиль властно схватила его руку, Рэндал вдруг вспомнил, что сравнил ее тогда с тигрицей, потому что понял: рано или поздно она растерзает того, кого любит.
Нет, он не может рассказать ей о Джейн. Только не сейчас. Он не осмелится даже намекнуть на это. Рэндал был полностью во власти Люсиль, и, поскольку он ненавидел себя за то, что оказался трусом, ему было особенно невыносимо сидеть рядом с ней и играть отведенную ему роль.
— Пора выпить чаю, — сказал он, — понятия не имею, почему с ним так запаздывают.
— Чай был готов, когда я приехала, — сообщила ему Люсиль. — Твой дворецкий так обалдел, когда меня увидел, что чуть было не выронил поднос.
— Думаю, Ламберт накрыл к чаю в Утренней комнате, мы иногда пьем чай там. Пойдем?
Люсиль тихонько рассмеялась.
— То есть сейчас ты не хочешь со мной говорить?
— Я этого не сказал, — ответил Рэндал.
— Дорогой, но это же очевидно, по твоему лицу так легко все прочесть. Думаю, это относится ко всем мужчинам. Но мне казалось, ты совсем другой, особенный.
Рэндал понимал, что Люсиль поддразнивает его специально, но не давал втянуть себя в эту игру.
— Пойдем все же выпьем чаю, — снова предложил он.
— Но ведь уже почти шесть часов, — возразила Люсиль. — Не может быть, чтобы ты хотел сейчас чаю.
— Я — англичанин и могу пить чай в любое время.
— Даже после виски?
Рэндал сдался. Он понимал, что Люсиль твердо решила с ним поговорить и бесполезно даже пытаться идти против ее воли.
— Хорошо, — сдался Рэндал. — Давай поговорим, если ты этого так хочешь.
К удивлению Рэндала, Люсиль сидела некоторое время молча. Она крутила на пальце кольцо с бриллиантом и смотрела на него с таким видом, словно оно было способно предсказать ей будущее.
— Ну и? — вопросительно посмотрел на нее Рэндал.
— Нет, дорогой, — медленно произнесла Люсиль. — Ты прав. Сейчас не время и не место для того, о чем я хотела поговорить. Пойдем пить твой чай, если ты так этого хочешь.
— Скажи мне самую страшную правду, какой бы она ни была, — вдруг потребовал Рэндал. — Я хочу поскорее покончить с этим.
