Ханна Хауэлл - Горец-любовник
– Мэтью всегда был очень предусмотрительным.
– Да, верно, он на редкость предусмотрительный. Брат Мэтью отметил на карте все места, которые можно использовать как укрытия от дождя.
– Да, он ужасно не любит мокнуть под дождем.
– Тогда понятно, зачем он дал мне карту. А то, согласись, странно, когда тебе рисуют маршрут, ведущий к твоему собственному дому. Я, по правде сказать, почувствовал себя немного оскорбленным. А теперь понимаю: он просто хотел показать мне, где можно спрятаться от дождя. Думаю, что он сделал это в основном из-за тебя.
– Или из-за Шарлеманя… – протянула Алана, и оба засмеялись.
К тому времени как они добрались до хижины, дождь разошелся не на шутку. К тому же к дождю прибавился довольно сильный ветер. Алана то и дело поеживалась. Шарлемань же забрался к ней под плащ. Грегор внимательно осмотрел хижину, чтобы убедиться, что она действительно пуста. «Надо посмотреть, не прячется ли где-нибудь змея», – подумал Грегор, мысленно отметив, что встреча Аланы с гадюкой не прошла для него даром. Он махнул рукой, давая понять, что можно войти, и его спутница тотчас же вбежала в домик. Опустив свой мешок на плотно утрамбованный земляной пол, она выпустила из-под плаща Шарлеманя. Ее ужасно рассмешил недовольный вид, с которым кот осматривал их убежище. Похоже, она и впрямь избаловала своего усатого любимца.
– Да, домик не очень-то шикарный, – пробормотала Алана, Сняв плащ, она встряхнула его, чтобы стекла вода, потом повесила на гвоздь у входа, – Но здесь по крайней мере, есть крыша, – добавила она с усмешкой.
Грегор плотно закрыл дверь, бросил на пол свой мешок и, повесив плащ рядом с плащом Аланы, снова осмотрелся. Хижина и впрямь была убогой. Посреди комнаты имелся очаг, дым из которого уходил через отверстие в крыше. И еще тут было очень темно – свет проникал через два узких отверстия в стенах. Поленница и запас торфа у стены свидетельствовали о том, что в хижину регулярно заходили путешественники и погонщики скота. Но никаких овец поблизости Грегор не заметил, так что едва ли этот домик действительно являлся пастушьей хижиной. «Как бы то ни было, стены здесь каменные, а черепичная крыша, кажется, не протекает», – подумал Грегор. Задрав голову, он посмотрел на прокопченные дымом потолочные балки; к счастью, в этом домике не приходилось пригибать голову. Заметив в дальнем углу ведро, Грегор взял его и выставил за дверь, чтобы в него набралась дождевая вода.
– Во всяком случае, нам не придется добывать себе пропитание. – Он принялся разводить огонь в очаге. – Твой кузен дал нам столько еды, что можно пировать целую неделю.
– Думаю, Мэтью чувствует себя неловко из-за того приема, что оказали нам монахи, – сказала Алана. Она уселась у огня, чтобы погреться.
– Да, верно. Но он говорил, что их братия – не такие уж храбрецы. Порой эти монахи боятся женщин не меньше, чем разбойников.
– Так им, наверное, легче убедить себя в том, что все женщины посланы в этот мир самим дьяволом.
Грегор рассмеялся и, сев рядом с Аланой, проговорил:
– Все это заставило Лайама уйти из монастыря. Лайам – человек с очень сильной верой, но некоторые убеждения духовенства ему настолько не по душе, что он просто не может относиться к ним с подобающей терпимостью. – Грегор подмигнул Алане. – И еще ему очень не хватало девушек.
– Понятно… – Алана чуть прикусила губу. – Но он ведь будет хорошо относиться к Кайре, правда?
– Конечно, дорогая. – Грегор обнял Алану за плечи и привлек к себе. – Поверь мне, моя милая, Лайам очень хороший человек. У него просто не было истинного призвания к монашеству, как и сказал твой кузен Мэтью. И все же, покинув монастырь, Лайам не оставил в прошлом все то, чему научился, и все то, что заставило его обратиться к Господу. Он дал твоей сестре обещания у алтаря, и он будет их выполнять. Видишь ли, Лайам всегда держал свое слово. Да, он любил женщин, и они его обожали, но он не спал ни с девственницами, ни с чужими женами, ни с женщинами, которые были обручены. Не спал даже с теми замужними женщинами, которые очень этого хотели. Конечно, Лайам и Кайра были вынуждены вступить в брак, но поверь мне, он никогда не произнес бы слова клятвы, если бы не хотел или не мог ее выполнить.
Алана кивнула. Она очень хотела верить, что все так и есть, но отношения Кайры с мужем все больше ее беспокоили. Она чувствовала: Кайра переживает. И чувствовала, что сестра расстроена, Но если дело не в Лайаме Камероне, то в ком же? Алана понимала: прежде чем делать какие-то выводы, надо увидеть Лайама и Кайру. Она прекрасно знала, что мужчины порой не способны увидеть то, что может увидеть женщина. И еще она знала, что мужчины, про которых многие думают, что они очень хорошие и достойные, на деле оказываются плохими мужьями, И все те замечательные черты характера, которые им приписывают, перед собственной женой оказываются сокрытыми.
Конечно, ей очень хотелось верить, что Кайра не стала выходить замуж за человека, которому не могла доверять и которого не могла полюбить, но Алана уже не была такой наивной, как раньше. Она знала, что Кайра не любила по-настоящему своего первого мужа, однако считала, что уважение и привязанность могут стать заменой любви. Увы, так не случилось – в этом сомнений не было. Но теперь Алана знала, какую власть над женщиной может иметь желание Возможно, Кайра прониклась страстью к Лайаму Камерону, хотя страсть не всегда приводит к любви. Или, что еще хуже, Кайра могла полюбить Лайама, но поняла, что тот не сумеет ответить на ее чувства. И тогда причина страданий Кайры становилась понятной.
– Нечего переживать, малышка, – сказал Грегор, принимаясь распаковывать одну из сумок, что передал им Мэтью. – Тут ты ничем ей не поможешь. Вообще-то я не думаю, что тебе нужно волноваться. Но я понимаю: чтобы в этом убедиться, ты должна сама все увидеть и выслушать то, что скажет тебе сестра.
– Да, ты прав, – согласилась Алана. Вытащив из сумки нож, она отрезала кусок сыра и принялась за еду. – Я знаю, что ее первый брак не был таким уж удачным, поэтому она, овдовев, сразу вышла за другого. К тому же за такого красавца, за которым охотятся обезумевшие от ревности женщины.
Грегору порядком надоело слушать, как Алана называет Лайама красавцем. Нет уж, когда она отправится к сестре, он поедет с ней. Только последний дурак может позволить своей женщине приближаться к Лайаму, при одном взгляде на которого женщины теряют голову. И если уж он позволит Алане приблизиться к Лайаму, то сам будет стоять рядом с ней. Теперь ему больше не казалось таким уж забавным то, что и Сигимор, и Эван в свое время сходили с ума от ревности.
– Женщины всегда преследовали Лайама, – сказал Грегор, отрезая кусочек курицы для Шарлеманя. – Но это не помешало ему запереться от них в монастырь на несколько лет.
