Франческа Шоу - Компромисс возможен
Его не надо было упрашивать. Он прильнул к ее губам, осторожно раздвинул их языком. Поглощенная этим вторжением и новыми ощущениями, она не заметила, как он прижался к ней всем телом. И когда произошло второе, более интимное вторжение, она вскрикнула, а потом полностью отдалась во власть сладостного желания. Испытываемое наслаждение испугало ее едва ли не больше, чем короткий миг боли, но она отдалась ему со всей пылкостью любящей женщины.
Наконец наступил момент, когда Маркус напрягся и замер, а из его горла вырвался торжествующий крик, в котором потонул ее собственный непроизвольный стон. Он перевернулся на спину, увлекая ее за собой, и они так и уснули в объятиях друг друга, забыв обо всем на свете.
Антония проснулась на рассвете оттого, что Маркус целовал ее грудь.
— Ммм, — пробормотала она и, повернувшись, обвила Маркуса руками, готовая покориться его силе и власти.
Потом он, поднявшись на локте, спросил, заглядывая ей в глаза:
— Как ты себя чувствуешь, моя красавица?
— Погубленной безвозвратно, — призналась она, молясь, чтобы он не сказал ничего такого, что могло бы разрушить ее мечту о счастье. Напрасно.
— Когда же наконец ты согласишься выйти за меня замуж? — Он поднялся и стал надевать рубашку.
— Я не собираюсь выходить за тебя.
— Шутишь.
— Нет, я серьезно. Я никогда не говорила, что выйду за тебя.
— Но у тебя нет выбора. — Он показал на сбившийся ковер, на котором были четко видны отпечатки двух тел.
— Я не выйду за тебя замуж. Если кто-нибудь узнает, что мы провели здесь с тобою ночь, моя репутация погибла. Но мне придется смириться с этим.
— А если ты забеременела?
Антония почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Эта мысль не приходила ей в голову. Она до боли сжала кулаки, так что ногти впились ей в ладони, и постаралась не потерять самообладания. Она готова была сдаться, но он так ни разу и не сказал, что любит ее, что она ему нужна, что он жить без нее не может, а без объяснения в любви она замуж за него не пойдет!
Он был нежен с ней, это правда, но о любви не было сказано ни слова.
— В таком случае я буду воспитывать ребенка одна, как многие делали до меня.
Маркус схватил ее за плечи, но она видела, что он не сердится. Наоборот, он сказал с нежностью, от которой у нее защемило сердце:
— Ну почему же после того, что было между нами, ты не хочешь стать моей женой?
Антония отвела взгляд, чтобы не выдать своих чувств — а то, чего доброго, женится на ней из жалости.
— Ведь не из-за Клаудии, нет? И не из нежных чувств, которые ты питаешь к Джереми Блейку? Или к этому напыщенному ослу Хьюитгу?
Все еще не поднимая глаз, она покачала головой.
— Хорошо, может, ты изменишь свое решение, если я открою тебе всю правду.
Антония в ожидании затаила дыхание.
— Я никогда не говорил тебе, Антония, что люблю тебя, но это так. Я люблю тебя и душою и телом — навсегда. Я никогда не любил никого, кроме тебя, и никогда не полюблю. Если ты за меня не выйдешь, я останусь холостяком, потому что никто не займет твоего места в моем сердце.
Антония всхлипнула и бросилась Маркусу на шею. Прижавшись к нему, она слушала биение его сердца, навеки отданного только ей.
— Ну что? Выйдешь за меня?
— Да, Маркус, любовь моя, да.
Они еще долго стояли обнявшись, пока луч утреннего солнца не стал пробиваться сквозь щели амбара. Первой очнулась Антония.
— Давай позавтракаем и поедем домой. Слава Богу, что Донна нас не ждет. А вообще, как тебе удалось все это устроить? И куда подевался несчастный бабушкин кучер?
— Он уже катит в Лондон. Нанял карету, как ему велела бабушка.
— Ты хочешь сказать, — Антония была потрясена, — что вы все это вместе задумали? И бабушка разрешила… Ведь мы ночью… — Она залилась краской.
— Мне пришлось испросить ее согласия. Ты же мне отказала, и я должен был сделать нечто такое… И я понял, что леди Грейнджер не против…
— Ты напомнил ей деда.
— Я поехал к ней сразу после бала. Она сказала, что я должен действовать, как подобает мужчине, и тогда все наладится. Кроме того, я вспомнил совет сестры.
— Как! Энн тоже участвовала в заговоре?
— Когда ты уехала в Лондон, она отчитала меня, обвинив в самонадеянности и равнодушии к чувствам других. Я ведь не сразу понял, что люблю тебя, что мне нужна твоя любовь.
— А когда ты догадался?
— Когда встретил тебя в конторе Петибриджа. Я понял, как трудно девушке из благородной семьи решиться самой приехать в банк просить денег, и видел, как стойко ты перенесла неудачу. И хотя я все еще был зол из-за твоих браконьеров, мне вдруг захотелось защитить тебя.
— Теперь это твое право.
— Да.
Когда они собрались ехать, Маркус предложил:
— Садись со мною рядом на козлы. Сейчас так рано, что никто нас не увидит.
Антония села, взяв его под руку. Он натянул поводья и сказал нарочито суровым тоном:
— А теперь потолкуем о леди Рид.
— А это кто?
Примечания
1
Так называли европейцев, разбогатевших в Индии. — Примечание переводчика.
