Мэри Дехейм - Игрушка судьбы
Поколебавшись, он сел, но оставался по-прежнему напряженным и скованным. После долгой паузы наконец заговорил:
– Белфорд, должно быть, очень отличается от Фокс-Холла.
– О да, но я уверена, что быстро привыкну. Френсис говорил, что здесь в округе множество интересных мест, даже чудодейственные минеральные источники. У нас ничего подобного нет.
– Некоторые верят в чудеса, – ответил Джеймс, – но я не из их числа. Гораздо важнее, что в здешних местах находятся месторождения угля, тянущиеся до самого Ньюкасла. Мы владеем несколькими шахтами и уголь продаем даже в Лондон – по более высокой цене, чем здесь.
Морган прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Они говорят о минеральных источниках и угольных месторождениях в первую брачную ночь! Это казалось настолько абсурдным и смешным, настолько не похоже на романтические истории, которые жарким шепотом обсуждали дамы в кулуарах дворца.
Джеймс почувствовал ее настроение и покраснел.
– Вы считаете забавным то, что я говорю?
Она коснулась его руки:
– Нет-нет… просто… у меня слегка закружилась голова. Пожалуйста, простите.
Он взял ее руку и долго рассматривал.
– Вас, наверное, смущает то, что я не очень страстный жених?
– О нет! – совершенно искренне воскликнула Морган, заметив озабоченность на его лице. – Я прекрасно понимаю, как вы ко мне относитесь. Наверное, хотели бы видеть на моем месте другую.
Он выпустил ее руку и впервые прямо посмотрел ей в лицо.
– Не в этом дело, – с трудом выговорил он, – у меня никогда не было женщины.
– Этим следует гордиться, а не стыдиться, – утешала она его. – Многие мужчины похваляются своими победами; они полагают, что любая женщина с готовностью ляжет с ними в постель.
Она отвернулась, пожалев о сказанном и не в силах выбросить из головы образ Френсиса и его ласки. Ясно, что беседа не сблизит их, значит, ей следует взять инициативу в свои руки. Преодолевая внутренний протест, она позволила простыням сползти к талии.
Но Джеймс, поглощенный созерцанием светильника, ничего не заметил. Он выглядел таким юным и беспомощным.
– Джеймс, – мягко проговорила она, – вы хотите, чтобы я простудилась?
Он взглянул на нее и залился краской. Морган протянула руки, и он медленно подвинулся навстречу.
Поцелуй оказался сдержанным и осторожным; руки, обнимавшие ее, казались одеревеневшими. Морган заставила себя прижаться теснее, касаясь его грудью. Джеймс перевел взгляд ниже, на ее обнаженное, тело, матово белевшее в пламени свечей. Он коснулся ее груди и, скорее смущенный своими действиями, чем возбужденный, приник губами к ее шее.
Морган запустила пальцы в его светлые волосы, одновременно обвив ногами его бедра. Руки сомкнулись на ее талии, губы скользнули к ложбинке между грудей. Морган откинулась на подушки, чуть раздвинув ноги в надежде, что это разбудит его страсть, но Джеймс внезапно замер и посмотрел в ее топазовые глаза.
– Мы оба слишком устали, Морган, – жестко сказал он, однако боль во взгляде выдавала его истинные чувства. – Давайте подождем до завтра.
Морган подавила вздох. Она не ответила, но подумала, что промедление создаст дополнительные трудности для обоих. Кроме того, она хотела, чтобы с этим делом было покончено как можно быстрее. Она все же беспокоилась, что, несмотря на полное отсутствие опыта, Джеймс догадается, что она не девственна. Но пришлось робко согласиться и наблюдать, как Джеймс гасит светильник. Он улегся на своей половине кровати, подальше от Морган, не снимая халата и ночной рубашки. Услышав его «спокойной ночи», Морган вежливо ответила и попыталась уснуть. Но ни тело, ни сознание не желали расслабляться. Она не винила Джеймса, неопытного в любви и наверняка терзавшегося сожалениями. Морган удивлялась своему неожиданному разочарованию и острому чувству неутоленной страсти. Во сне ей явился Френсис с его необузданной страстью. На следующую ночь все повторилось: Джеймс пожаловался на несварение, вызванное, видимо, излишествами свадебного пира.
На третью ночь возражала уже Морган. Она неважно чувствовала себя весь день, а утром ее тошнило.
– Ничего страшного, – заявила она в ответ на вопросы Джеймса. – В детстве со мной такое случалось всякий раз, стоило понервничать. Думаю, долгое путешествие, огорчение, вызванное смертью вашего отца, свадебная суета – все это подействовало на меня гораздо сильнее, чем я предполагала.
Она не стала добавлять, что смерть Шона огорчила ее несравненно больше, чем все остальное, вместе взятое.
Той ночью Джеймс даже не пытался заниматься любовью с Морган, уверяя, что дождется, пока она полностью оправится.
Морган запротестовала было, не представляя, как это они будут спать бок о бок, муж и жена, даже не прикоснувшись друг к другу. Она вообще усомнилась в способностях Джеймса когда-нибудь сделать их брак реальным.
Но на следующее утро Морган опять стало плохо. Джеймс уехал по делам, и только Полли была свидетельницей недомогания своей хозяйки.
– Наверное, что-то в местной пище, – выговорила наконец Морган, откинувшись на подушки после того, как ее стошнило в шестой раз. – Может, я не переношу какие-нибудь местные травы?
Полли отчего-то зарделась и неуверенно пробормотала:
– Да, может быть.
Морган еще немного вздремнула после ухода Полли, но вскоре подскочила от резкого стука в дверь. Френсис буквально вломился в комнату. Между бровей его залегла глубокая морщина.
– Полли сказала, тебе нездоровится, – заявил он без обиняков.
Они впервые заговорили со дня свадьбы Морган и Джеймса. Насколько было известно Морган, Френсис постоянно куда-то уезжал по делам, чаще всего в Ньюкасл.
– Что-то в Белфорде мне явно вредит, – капризно заявила Морган, натягивая повыше одеяло.
– Хм-м. – Френсис прошелся по комнате, выглянул в окно, затем подошел к кровати и присел, все еще хмурясь. – Морган, может, я ошибаюсь, но, по-моему, ты беременна.
Глаза Морган широко распахнулись, она в испуге поднесла руку ко рту:
– Нет! Не может быть!
– Может. Возможно, с той самой ночи после маскарада. Я полагаю, срок сейчас около двух месяцев. Если ребенок родится в положенное время, Джеймс ничего не заподозрит. Он сам родился недоношенным на шесть недель.
Морган лежала без сил, откинувшись на подушки. Слишком расстроенная для того, чтобы беспокоиться о покрывале, которое сползло до самой талии, приоткрывая грудь под тонкой тканью ночной рубашки.
– О, матерь Божья! – Она нервно потерла лоб, словно пытаясь стереть возникшую перед ней проблему. Затем резко села и схватила Френсиса за руку. – Все гораздо хуже, чем ты думаешь, Френсис! Джеймс до сих пор не спал со мной!
