Карен Хокинс - Клятве вопреки
— Тогда, Эмма и Джейн, — Маркейл пришлось улыбнуться, — я кое-кого ожидаю.
— О-о, романтическая встреча? — Острый, как у птицы, взгляд Джейн метнулся к Маркейл. — Это прекрасно.
— Я ищу свою кузину. Если вам доведется увидеть очень высокую, рыжеволосую леди, вы сообщите мне? Мы с ней потерялись.
— Сочувствую, дорогая, как это неприятно для вас. — Эмма поцокала языком. — Мы сегодня почти не видели путешествующих женщин, правда, Джейн?
— Сегодня — нет, хотя тот француз в общем зале мог бы оказаться переодетой женщиной. Он весь в кружевах и даже семенит ногами, когда ходит.
— Я думаю, он довольно красив, — заметила Эмма. — И к тому же определенно высок. Но использует слишком уж много одеколона. Мне пришлось положить под нос немного моего лекарства, чтобы я могла дышать после того, как он прошел мимо нас в холле.
— Он, должно быть, принимает ванну со всякими добавками, словно он… — Джейн со звоном поставила чашку. — Вспомнила! Я же знала, что видела вас прежде. Ваши глаза и стиль столь необычны, что я не могла забыть их. Вы актриса!
Ну вот, начинается. У Маркейл болезненно сжалось горло.
— О, Джейн, я уверена, что ты права! — воскликнула Эмма, вглядываясь сквозь очки. — Это та женщина, чья леди Макбет даже Уэксфорда довела до слез!
— А Уэксфорд — это твердый орешек, — с удовлетворением объявила леди Джейн. — Он наш дальний родственник и неисправимый повеса до мозга костей. Во всяком случае, был таким, пока не женился на нашей племяннице, Арабелле. Она немного утихомирила его.
— Значит, вы знаменитая актриса. — Эмма похлопала Маркейл по колену. — Я рада познакомиться с женщиной, так преуспевшей в своем искусстве.
— О, благодарю вас, — улыбнулась Маркейл. — Вы очень любезны.
Джейн сделала глоток своего чая.
— Вы гораздо лучше, чем та толстая женщина… Эмма, как ее звали?
— То ли миссис Делберт, то ли миссис Дантри, то ли миссис…
— Миссис Далтон? — позволила себе подсказать Маркейл, назвав одну из главных актрис театра.
— Да, именно она! Ужасно обидно, когда приходится смотреть, как кто-то твоего пола делает из себя посмешище.
— И это случается очень часто, — добавила Эмма и задержала во рту немного своего «чая» перед тем, как проглотить его.
— Обычно потому, что какой-нибудь дурак-режиссер уговорил ее на роль, для которой она не готова, — резко добавила Джейн. — Он судит не по ее способностям, а по тому, насколько большие у нее груди.
— О, дорогая, верно, — согласилась Эмма и, сделав большой глоток своего чая, налила еще. — Как будто, если у женщины большие груди, она станет лучшей актрисой, или лучшей гувернанткой, или лучшей в любой другой профессии.
Маркейл невольно поперхнулась.
Эмма рассеяно похлопала Маркейл по спине, а затем добавила изрядную дозу «лекарства» в свой только что налитый чай.
— Большие груди могли бы представлять ценность в единственной профессии… когда человеку приходится носить что-то тяжелое на спине. Тогда груди могли бы служить противовесом.
— Очень верно, Эмма, — согласилась Джейн и отпила чая, как будто обсуждение грудей было для нее обычным повседневным делом. — Я часто сожалела, что для грудей нет другого предназначения, кроме как кормить детей, а ты как раз предложила восхитительную идею. Уверена, мы можем придумать и еще, если сосредоточимся.
— Не думаю, что существуют еще какие-нибудь полезные применения грудей. — Эмма сделала еще один весьма приличный глоток «чая». — Чтобы женщина была по-настоящему независимой, она должна быть свободной от своих грудей.
— Прошу прощения? — в изумлении переспросила Маркейл.
— Не нужно переживать из-за сумасбродных заявлений Эммы. — Джейн вздохнула. — Она стала суфражисткой еще с тех пор, когда мы слушали того оратора на собрании Женского союза.
— Мисс Коултон, — почти благоговейно произнесла Эмма ее имя. — Вы слышали о ней?
— Я читала в газетах. Она довольно радикальна.
— Да, она такая. — Эмма мечтательно улыбнулась. — Она экстра-супер-люкс… Так сказала Джейн. Звучит очень воодушевляюще, не правда ли?
— Да, конечно.
— Ну а мне это совсем не кажется воодушевляющим, — недовольно фыркнула Джейн. — Женщин нельзя допускать до выборов. Мы слишком впечатлительны.
— Я не страдаю этим недостатком, — сообщила Эмма, по совиному глядя сквозь очки.
— А я вот именно такая, — заявила Джейн.
— Нет, не наговаривай на себя. Ты спокойнее меня. Мне ни разу не доводилось видеть, как ты теряешь самообладание. Ну, кроме того времени, когда ты была влюблена в сэра Лоутона. — Эмма склонилась к Маркейл. — Это было испытание нервов, потому что Джейн поставила на кон карточной игры свою невинность и проиграла. К счастью, он захотел жениться на ней, даже несмотря на то что уже выиграл право обладать ею.
— Эмма! — Джейн покраснела. — Достаточно! Уверена, у мисс Бичем нет желания знакомиться с такими интимными подробностями нашей жизни.
В других обстоятельствах Маркейл согласилась бы с ней, но она большую часть дня провела одна в экипаже, а Джейн и Эмма отвлекали ее от грустных размышлений.
— Обещаю, что все сказанное в этой комнате никогда не будет предано огласке. Я совсем не болтлива.
— К тому же она актриса, — не к месту добавила Эмма. — Они всегда скрытны. Им нужно быть такими, потому что у них слишком много любовных связей.
— Я к их числу не отношусь.
Маркейл чуть не задохнулась.
— Возможно, мне тоже следовало пойти на сцену. Я думала об этом, когда была моложе.
— Вряд ли сэру Лоутону понравилось бы, если бы ты сделала это сейчас, — заметила Эмма.
— Пожалуй, ты права, и именно поэтому я должна пойти на такой шаг. Полезно время от времени удивлять своего мужчину. Не давать ему расслабляться.
Маркейл решила, что никогда еще не встречала двух более странных и более приятных женщин.
— Мы уже знаем; почему мисс Маркейл оказалась здесь, — сказала Эмма. — Но она не знает, почему мы здесь. Джейн, можно я расскажу ей? Ты всегда была очень скрытной и не упомянула ни об одном своем любовном приключении. Это несправедливо.
— Можешь рассказать ей, — махнула рукой Джейн.
— Глядя на нас, вы бы этого не подумали, но мы выполняем секретное задание.
Когда Эмма нагнулась вперед, от нее потянуло коньяком.
— Мы осуществляем доставку, — взглянув на закрытую дверь, добавила Джейн.
Эмма нащупала на шее массивную серебряную цепочку и сняла ее через голову.
При этом чепец упал ей на колени, и она водрузила его обратно и только после этого протянула цепочку Маркейл — на цепочке висел длинный пузырек.
