Рексанна Бекнел - Вспышка молнии
— Он весь горит. — Эбби прикоснулась к папиной руке, всеми силами души желая, чтобы Таннер ошибся, но рука отца оказалась горячей и сухой, жар усиливался.
— Папа! Нет! — тщетно взывала Эбби. — Папа, не делай этого! Не уходи! Не оставляй меня!
Мистер Блисс открыл глаза. Отец и дочь долго смотрели друг на друга. Взор его был исполнен боли.
— Скоро я буду с Маргарет, — надтреснуто прошептал он. — Маргарет, — он даже слегка улыбнулся, пока не накатился следующий спазм боли.
— Папа, а я? — всхлипнула Эбби. — Ты мне нужен, папа!
Таннер тронул Эбби за плечо:
— Приготовьте воду и тряпки. И все обезболивающие средства. Если есть — виски. — Таннер потряс ее за плечо и добавил: — Не отказывайтесь от моей помощи и не считайте его мертвецом. Живо!
Всхлипнув, Эбби кивнула. Будто в ослеплении, она выбралась из фургона, нашла два ведра и наполнила их водой из бочки. Невдалеке она увидела скромную похоронную процессию и среди родственников и друзей покойного без труда различила Декстера. Неужели в следующий раз ему придется отпевать ее папу?
Пока Эбби пыталась заставить отца проглотить лекарство, Таннер обмывал плечи и шею мистера Моргана холодной водой. Отец сопротивлялся их усилиям спасти его от смерти.
— Папа, пожалуйста, открой рот. Тебе нужно принять лекарство. Тебе будет лучше.
Лекарства могли только уменьшить боль, но не вылечить больного, но Эбби не могла смотреть, как мучается ее отец, содрогаясь в конвульсиях, и она старалась облегчить его страдания.
Эбби влила в рот отцу тройную дозу настойки опия. Когда Декстер заглянул в фургон, мистер Морган уже слегка обмяк и откинулся на подушку: снадобье начало действовать.
— Эбигэйл! Мистер Морган!
— Харрисон, держитесь подальше отсюда, — скомандовал Таннер, прежде чем Эбби успела отозваться.
— Это вы, Макнайт? А где мисс Морган? — Декстер осекся, когда в темноте фургона рядом с Таннером различил фигуру Эбби. На мгновение ярость сменила на его лице выражение постоянной доброжелательности.
— Что здесь происходит? По каравану уже и так ползут дурные слухи… — Декстер замолчал, увидев почти безжизненное тело мистера Моргана, и раздражение сменилось состраданием: — Эбигэйл, неужели вашему папе стало хуже?
Эбби кивнула, слишком напуганная, чтобы говорить.
— Это холера, — вместо нее ответил Таннер, — и вам нет необходимости подвергать свою жизнь опасности.
— Могу ли я чем-нибудь помочь?
— Помолитесь за него, — шепотом попросила Эбби. — Помолитесь, чтобы он выжил.
Новости распространяются быстро. Холера была угрозой более страшной, чем разливы рек, паническое бегство скота и индейцы. Переселенцы обходили зараженный фургон стороной. Только Сара пришла и принесла сухари да немного мясного соуса. Ребекка прислала сказать, что она молится, чтобы произошло чудо исцеления.
Когда на землю опустилась темнота, Эбби пришлось осознать горькую правду: чудо вряд ли случится. Отец так слаб, что он едва ли переживет ночь. Опий делал свое дело, и время от времени мистер Морган впадал в полузабытье, но опий не излечивал, он только снимал боль, ослабляя страдания. Сначала жар, потом потение, потом полное обезвоживание организма. Утром им придется похоронить его. Фургоны будут продолжать свой бесконечный путь, и могила Роберта Блисса останется просто меткой на пути переселенцев.
Эбби не могла больше думать о смерти отца. Она сидела возле него, держа папу за руку, и молилась. В ногах мистера Моргана устроился Таннер. Он смотрел на нее, и Эбби понимала его молчаливую речь.
Он здесь ради нее, говорил его взгляд. Если бы он знал, как много это значило для нее!
— Я даже не спросила, как вы себя чувствуете, — начала разговор девушка.
— Чудесно. Я почти здоров.
— А лошадь?
Таннер подался вперед, уткнув руки в колени.
— Она поправится. Она еще хромает, но опухоль уже спала, и жар прошел. Я пока не буду ездить на ней.
— Я так рада. Я бы очень страдала, если бы из-за меня кобылка умерла,
Оба замолчали. По брезентовой крыше забарабанил дождь. До них едва доносились неясные звуки повседневной жизни каравана. Даже Декстер, опечаленный как болезнью мистера Моргана, так и присутствием Таннера, отправился ночевать в другое место. Сегодня он спал в фургоне Годвинов.
— Эбби, нам надо поговорить.
Странным тоном были сказаны эти слова. В блеклом свете масляной лампы глаза Таннера казались черными, лицо было серьезным. Эбби видела, что он искренне опечален, и растрогалась. Он был опечален ее будущим. Это обнадеживало.
— Я знаю, Таннер, я знаю, что он… — Эбби не смогла произнести последнего слова, к горлу подступил комок.
— Что вы будете делать? Как вы будете жить дальше?
Эбби вздохнула и отерла лицо носовым платком.
— Я не знаю. Я не могу загадывать.
— Не обязательно ехать в Орегон. Можно вернуться назад.
Услышав это странное предложение, Эбби выпрямилась.
— Вернуться назад? Что вы имеете в виду? Вернуться в Лебанон?
— Так вы из Лебанона? Мне показалось, что вы сказали, будто вы родом из Арканзаса.
У Эбби задрожала нижняя губа. Какой смысл в дальнейщей лжи? Но не успела она пуститься в объяснения, как Таннер спросил:
— А как насчет Чикаго? Там находится несколько издательств.
Эбби покачала головой.
— Сейчас я не могу думать об этом, не могу.
Он протянул руку и коснулся ее плеча. Глаза Эбби застилали слезы.
— Простите, дорогая. Мне не следовало говорить об этом.
— Эбби… — дрожащим шепотом позвал ее отец.
— Да, папа, я здесь, — девушка сжала в руках его горячие ладони и почувствовала, как сильно пульсирует жилка на запястье. Как долго предстоит еще ему мучиться?
— Подай мне Библию.
— Она здесь, папа, рядом с тобой. — Эбби положила его руку на Библию. — Хочешь, я тебе почитаю?
— Позже, может быть… — отец замолчал, и девушка решила, что он забылся сном. Но Роберт Блисс с силой сжал руку дочери, и она нагнулась над ним.
— Обещай мне… — прошептал он.
— Все что угодно, папа, все что угодно, — отозвалась Эбби.
— Обещай, что выйдешь замуж за Декстера. — Должно быть, печать ужаса легла на лицо Эбби, и Роберт Блисс повторил. — Я должен быть уверен, что не оставляю тебя на произвол судьбы, что есть человек, который о тебе позаботится. Он обещал мне это. Теперь твоя очередь. Это моя последняя просьба. Скажи, что выйдешь за него замуж.
Его последняя просьба. Предсмертная просьба отца. Эбби была в ужасе оттого, что папа смирился с приближением смерти.
— Не говори так, папа. Не говори так со мной.
— Если бы ты знала… Может, тебе надо об этом сказать… Эбби нагнулась еще ниже в надежде услышать то, что он собирался открыть ей. Но отец вновь собрался с силами.
