Эйна Ли - Дорога любви
– А Роури об этом знает? Томас нахмурился.
– Мы никогда это не обсуждали, но, думаю, мои намерения ей ясны. – Кин на это кивнул, и Томас, поколебавшись, продолжил: – Пит Фейбер как-то сказал, что эта территория только для одного Ти Джея. По-моему, он прав.
Не желая проявлять излишнее любопытство, Кин положил на стол деньги и поднялся:
– Ну, мне пора. Я и так потерял неделю.
– Ты направляешься в конец дороги? – спросил Томас. Кин утвердительно кивнул, и Томас поспешил подняться: – Я возьму лошадь и тоже поеду с тобой, поскольку Мэрфи уже уехал.
Глава 14
Добравшись до конца дороги, Томас и Кин услышали громкие крики – Майкл Рафферти яростно спорил с Сином Кэссиди, прорабом одной из бригад, укладывавшей шпалы. Спорщики были близки к тому, чтобы пустить в ход кулаки.
– Твоя чертова бригада перестала работать! – кричал Рафферти.
– Ты хочешь сказать, что я вру?
– Если ты уложил шпалы, то где они? Думаю, твои люди просто смылись раньше времени.
– В субботу, перед тем как уехать в город, мы уложили милю шпал.
– Тогда где они? Их съели термиты? – ухмыльнулся Рафферти.
Прораб укладчиков, невысокого роста мужчина, растерянно взглянул на него снизу вверх и недоуменно развел руками:
– Может, их унесли индейцы?
Это предположение вызвало взрыв смеха у стоявших вокруг рабочих Рафферти.
– Кэссиди, моя команда не может класть рельсы на камни, так что быстро бери руки в ноги и отправляйся укладывать шпалы, – громко произнес Рафферти. – Через пару часов мы дойдем до этого места, и нам совсем не хочется нюхать ваши подмышки.
На шум спора к прорабам поспешил Джек Кейсмент.
– Рафферти, остынь! – сказал он. – Ты что, не видишь, что он говорит правду?
Но Рафферти уже и сам утих.
– О дьявол! – только и произнес он, увидев Кина и Томаса, приближавшихся к ним на лошадях. Махнув рукой, Рафферти быстро пошел прочь.
Спешившись, Кин и Томас привязали лошадей к ближайшим деревьям.
– Доброго вам утра, – приветствовал их Дэннехи.
– Того же и вам, Мичелин, – ответил Томас, пожимая руку маленькому человечку.
– Что тут был за крик? – спросил Кин.
– В прошлую субботу Кэссиди уложил милю шпал, а сегодня утром половина их исчезла, и Рафферти поднял шум. Он говорит, что его бригаде скоро некуда будет укладывать рельсы. Странно, кто бы мог утащить шпалы?
– На индейцев не похоже, – заметил Кин. – Хотя кто знает, все может быть. Мне стоит съездить вперед, чтобы разгадать эту загадку. – Он снова оказался в седле. – Увидимся позже.
– Не хотите ли свежих яиц, доктор? – предложил Мичелин, показывая глазами на кур. Его взгляд при этом потеплел.
– Нет, спасибо, Мичелин. Я завтракал в Огдене.
– А как поживает наша дорогая Кэтлин? – поинтересовался маленький повар. – Мне недостает здесь ее улыбки.
– Я видел ее мельком, Мичелин. – По вопросу Томас понял, что Мичелин о ней ничего не знает. Не желая говорить о следах побоев, он постарался прервать этот разговор. – Мне пора приступать к работе.
Немного позже, приняв двух больных: рабочего, защемившего палец, и повара с ожогом руки, – Томас решил пойти посмотреть на дорогу. Он взобрался на насыпь, и его взору предстала грандиозная картина: рабочие перетаскивали пятисотфунтовые рельсы из вагонов на телеги и подвозили к уложенным на землю шпалам, затем их скатывали вниз, укладывали на нужное место пути, прибивали костылями, соединяли болтами, после чего засыпали шпалы битыми камнями и гравием. На это зрелище стоило посмотреть: каждый знал свое дело и работал точно и быстро. Казалось, что это действует один прекрасно отлаженный сложный механизм.
На каждый костыль требовалось три удара, на каждый рельс приходилось десять костылей, а на милю пути необходимо было уложить триста пятьдесят два рельса. И потому строительство дороги сопровождала целая симфония из ударов молотов, посвященная Железному Коню, которая звучала на гигантских пространствах – от покрытых болотами берегов Миссури до сотрясаемого прибоем побережья Тихого океана. «Величественный хор молотов, звучащий по всей равнине», – вспомнил Томас строчку из газеты.
Он гордо поднял голову: «Я бы ни на что не променял это великое дело». И разом, как по мановению волшебной палочки, куда-то испарились все его прошлые разочарования и обиды.
Вернув себе доброе настроение, Томас направился обратно.
Роури запрягла экипаж, недавно доставивший их с Томасом в город, и направилась в «Округ Си».
Она знала наверняка, что Томас запретит ей ехать на ранчо одной, но после того, что произошло, сам он там, конечно, не появится. Роури надеялась поговорить с отцом и вернуться домой до возвращения Томаса.
Когда она подъехала к ранчо, никто не вышел ей навстречу. Только Чарли Той, проходя по двору, кивнул ей и поспешил к себе на кухню.
Роури поднялась в свою комнату, чтобы забрать кое-что из вещей. Поскольку дом Томаса был небольшим, она решила взять только самое необходимое, оставив остальное до тех пор, когда Томас найдет другое жилье. С сожалением оставив в шкафу несколько своих самых любимых платьев, Роури закрыла чемодан и поспешила вниз по лестнице.
Отец сидел за обеденным столом.
– Уезжаешь, дочка? Хочешь жить в палатке, как весь этот дорожный сброд? – пробурчал он.
– Жена обычно живет с мужем, отец.
– Мужем! – взорвался Коллахен. Стул с грохотом упал, когда владелец ранчо вскочил на ноги. – Кто вас венчал? Какой-нибудь бродячий проповедник?
– Нет, отец. Томас и я обвенчались в церкви Ларами. Все было как надо и по закону.
– Может, и по закону, но совсем не как надо, дочка. Без отца дочери не венчаются. – Тут он опустил голову, и Роури заметила в его глазах слезы. – Ты ведь когда-то любила своего отца.
Она почувствовала, что и ее глаза влажнеют.
– И сейчас люблю, отец.
– И убегаешь от него, и привязываешься к этому дорожному сброду? – угрюмо буркнул он.
– Это совсем не так, папа. Томас и я даже и не думали о венчании. Мы случайно встретились в Сент-Луисе и… ну, все произошло очень быстро… – Она взяла его за руку. – Мне очень жаль, отец. Я не хотела причинить тебе боль. Я очень тебя люблю, но и Томаса я люблю тоже.
– Да уж. Я не удивлюсь, если этот хлыщ с востока, который на тебе женился, захочет когда-нибудь прибрать к рукам «Округ Си».
– Ты не прав. Томас меня любит. И если ты действительно меня любишь так, как говоришь, ты постараешься с ним помириться. Хотя не знаю, как он сможет простить тебе то, что ты сделал…
– Я не жалею об этом. Любой отец сделал бы то же с человеком, который путается с его дочерью. Что касается меня, то для меня ты не замужем до тех пор, пока я сам не скажу, что ты замужем. А я никогда не захочу видеть в своем доме этого ублюдка.
![Ирина Лукьянец - В переулках Соэрро. Ч.1[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
