Жаклин Нейвин - Встретимся в полночь
Он клятвенно обещал, что будет вести себя таким образом. Его бабка, прежде чем согласилась подписать вожделенное поручительство, заставила его поклясться самым торжественным образом, что он ее не опозорит. Он не ждал, что при выполнении своего обещания он встретится с какими-либо осложнениями, пока не увидел того, кто вдруг оказался рядом с Джулией. Она повернулась к этому человеку и улыбнулась, и сердце у Рафаэля замерло. Это черт знает что такое! Что здесь вынюхивает этот вездесущий Саймон? Ведь Джулия велела ему сматывать удочки!
Пока Саймон подавал Джулии бокал пунша, острые глаза Рафаэля не заметили никакой явной нежности в их общении. Потом он увидел, что улыбка у девушки была натянутой и что она сразу же повернулась к сестре, продолжая разговор, и даже не поблагодарила Блейка.
Значит, у этой пары не все в порядке, но все равно ему это не понравилось. Мучительно было стоять в стороне и смотреть, как этот лощеный денди танцует с ней. Как это сказал Стратфорд – смотреть в мясную лавку снаружи, как голодный мальчишка, прижав нос к витрине?
Рафаэль невольно отступил назад, внезапно ощутив себя не в своей стихии – неуместным в этом зале и вовсе не испытывающим презрения к собравшейся здесь толпе. Ощутил себя человеком, вмешавшимся не в свое дело, вторгшимся в чужие владения. Одним из тех обездоленных, кто, облизываясь, смотрит на то, что ему недоступно.
Он случайно задел кого-то плечом. Когда этот человек обернулся, чтобы посмотреть, кто его толкнул, его узкое лицо побледнело, а крошечные глазки-бусинки расширились от потрясения и страха. Рафаэль сердито смотрел на него, пока тот не ретировался.
Сопливый фат! Презрение мгновенно освободило его от чувства дискомфорта. Что за мысль! Он ничуть не хуже – а даже и лучше – любого из присутствующих здесь знатных людей. Он не даст себя запугать этим… надутым… напудренным… щеголям. Он с беспечным видом направился к оркестру. Пора уже выйти из тени. Он – виконт де Фонвийе, и кровь у него более голубая, чем у кого бы то ни было здесь. По крайней мере они так полагают.
И он имеет полное право танцевать с Джулией Броуди.
Однако, если он намерен потратить силы на такую попытку, результат должен окупить затраченные усилия.
Когда оркестр заиграл вальс, Джулия удивилась. Матроны, заправляющие всем на вечерах в «Олмаксе», обычно не одобряли этот новомодный танец. Его разрешали, но лишь изредка. Девушка бросила быстрый взгляд на этих дам, собравшихся в своем кружке, откуда они надзирали за происходившим в лорнеты, и взгляд этот сказал ей, что этот танец вызвал у них порицание. Она нахмурилась, сбитая с толку. Тогда как же?..
– Мисс Броуди, могу я пригласить вас на танец?
На мгновение все завертелось у нее перед глазами. Джулия подняла взгляд и – да, это был он.
Рафаэль отставил ногу и изящно поклонился. Глаза его смеялись, и он сказал:
– Ни за что не поверю, что этот танец уже занят.
Конечно же, он вставил в программу этот незапланированный танец, он знал, что его там быть не могло. Довольно неловко Джулия вложила руку в его руку, не обращая внимания на вытаращенные глаза Лоры и на сердитый взгляд Саймона. Рафаэль вывел ее на середину зала и крепко обнял за талию, слишком близко притянув к себе.
Она не возражала. К ее удивлению, он вел ее мастерски, и она следовала за ним, не пропустив ни шага, стараясь при этом отогнать воспоминания о минувшей ночи. Ощущение его руки, запах его мыла вызвали вал эротических воспоминаний. Оба молчали. Джулии казалось, что окружающие тоже чувствуют жар, исходящий от него, и видят чувственное обещание в его глазах – обещание, которое затягивало ее в свои глубины.
Она вдруг заметила, что на нее обращают внимание, словно всякий, посмотревший на них, мог догадаться, чем они занимались несколько часов назад. Ее обдало жаром, и ей стало не по себе. Неловко оглядевшись, она увидела, что на нее действительно смотрят. Или это игра ее воображения?
– Почему они смотрят на нас? – тихо спросила она у Рафаэля.
Рафаэль окинул взглядом толпу.
– Боже, – пробормотал он. Он сжал ее талию так сильно, что ей стало больно. – Наш танец окончен, – проговорил он сквозь сжатые зубы.
Он отвел ее назад и оставил там, не сказав ни слова. Задыхаясь, смущенная, она смотрела в его удаляющуюся спину, не понимая, что случилось.
Но в ней разгорался страх.
Вспышка смеха привлекла ее внимание, и, оглянувшись, она увидела Люси Гленкоу и двух ее подруг, стоявших неподалеку. Они уставились на нее и негромко обменивались замечаниями, закрывшись веерами. Она поймала на себе их взгляды, девушки наклонили головы, и снова послышалась россыпь презрительных смешков.
Оцепенев, Джулия огляделась. Кажется, все украдкой бросали на нее взгляды. И она услышала какое-то странное жужжание. Она не знала, жужжит ли это у нее в голове или то был свистящий шепот, сопровождаемый музыкой.
Кто-то дернул ее за руку. Рядом с ней стояла Лора, глаза у нее были большие, как блюдца.
– Это… виконт де Фонвийе… они говорят, что он… Джулия похолодела. Теперь она видела перед собой одно-единственное лицо – потрясенное лицо сестры.
Лора сказала запинаясь:
– Они говорят ужасные вещи, что будто бы ты и он… что вы совершили опрометчивый шаг. Боже мой, Джулия, что происходит? Почему они говорят такое?
– Скажи, – деревянным голосом приказала Джулия, – скажи, что они говорят?
– Прошел слух, что вы с ним любовники! Что это вышло наружу и есть доказательства.
Джулией овладело полное бесчувствие.
Подошел Саймон, кипящий от возмущения. Она взглянула на него, увидела его бледное лицо, сжатые челюсти – и все поняла.
Он знает. Все знают.
– Мы уходим, – коротко бросил он, увлекая ее к двери.
– Итак, ты выиграл, – протяжно сказал Стратфорд, подходя к Рафаэлю и глядя, как Саймон уводит Джулию.
Рафаэль резко обернулся:
– Интересно, что ты здесь делаешь?
– Я сопровождаю Лору. Ты ведь помнишь ее, очаровательную блондинку, за которой ты заставил меня ухаживать? Должен сказать, с каждым днем ее общество кажется мне все более восхитительным. Остается только надеяться, что мне повезет с ней так же, как повезло тебе с ее сестрицей. Я оптимист. Ведь у них в жилах течет одна и та же горячая кровь.
Руки Рафаэля сжались в кулаки, горло стиснуло удушливое отвращение к собственной особе. Господи, еще совсем недавно он был точно таким же, как Стратфорд.
– Убирайся к черту.
Ему не хотелось думать об этом идиотском пари, сейчас ему было на него наплевать. Весь зал жужжал, и пахло скандалом. Кто-то как-то узнал о том предосудительном шаге, который совершили они с Джулией. Невозможно себе представить, что теперь будет делать ее семья – что будет делать Джулия.
