Сюзанна Симмонс - Ложе из роз
— Значит, сэр Хью плохо знает леди, милорд, — поспешно ответил Блант.
Майлс был полностью согласен с камердинером. Хью Пьюрхарт был весьма ограниченным человеком. Он понимал все только в буквальном смысле, причем в доступных ему самому понятиях.
— Тем не менее, прежде, чем мы разъехались, сэр Хью с надменным смехом заверил меня… — в сущности, Майлс еле поборол в себе искушение вышвырнуть дерзкого юнца из его экипажа и преподать ему урок вежливых манер, — … что не пройдет и месяца, как леди Элисса будет умолять его жениться на ней.
Блант застыл над открытым и наполовину распакованным дорожным саквояжем.
— На месте сэра Хью я не стал бы держать об этом пари, — заметил он с быстро промелькнувшей усмешкой. — Леди Элисса — настоящая монахиня.
Майлс прибег к спасительному чувству юмора.
— Не ты ли говорил совсем недавно, что эта леди — ангел, святая и сокровище?
— Я, милорд. Но, откровенно говоря, в то время я был убежден, что она станет отличной маркизой.
— Как по-твоему, где может быть леди Элисса сейчас? — Майлс закашлялся и некоторое время был полностью поглощен этим занятием.
— Если чаепитие завершено, то, несомненно, она погрузилась в молитвы, — последовал ответ.
— В часовне Богоматери?
— Обычно сначала она приходит на могилу своих родителей, милорд.
— Я иду на кладбище, Блант, — решительно заявил Майлс.
Взбираясь на холм по тропе, ведущей к фамильному кладбищу Греев, Майлс вспомнил, что никаких следов его родителей не было обнаружено после бурного шторма на море, унесшего большую часть пассажиров и экипажа той роковой ночью более пятнадцати лет назад. Хотя дед Майлса настоял, чтобы были соблюдены все обряды, в том числе и воздвижение двух величественных надгробий в замке Корк, древнем фамильном поместье, никто на самом деле не был похоронен под тяжелыми плитами с именами отца и матери Майлса.
Майлс никогда не бывал на кладбище в замке Корк.
В сущности, он сознательно пытался всеми силами избегать посещения кладбищ, но сегодняшний полдень был исключением. Сейчас он шел туда по делу.
Майлс прошел по кладбищу и остановился перед двойным надгробием с надписью «Анна-Мария, возлюбленная жена и мать. Томас, возлюбленный муж и отец». На мгновение он склонил голову из уважения к джентльмену и леди, проявившим неслыханную доброту к озорному мальчишке, потерявшему отца и мать.
Только много лет спустя — вернее, совсем недавно — Майлс осознал подлинную ценность дара, который Анна-Мария и Томас Грей сделали ему в то давно прошедшее лето. Они приняли его в своем доме, относились к нему, как к сыну. Они позволили ему проникнуть в их жизнь, увидеть супругов, счастливых любовью друг к другу.
Брак может стать гораздо более значительным событием, чем считался среди большинства мужчин и женщин, особенно британской аристократии. Этой тайной эрл и графиня поделились с Майлсом.
Воспоминания вызвали у Майлса чувство сосущего голода — голода, который еще не был удовлетворен. Он мечтал о совершенно особой женщине, которая любила бы его таким, какой он есть, видела бы светлые и темные стороны его души и все же смирилась с этим, нет, приняла бы в объятия, одарив тем, чего он был лишен.
— Если бы мечты всегда сбывались… — пробормотал он, склоняясь и прикасаясь к пестрому букету цветов на могильной плите. Значит, Элисса приходила сюда. А теперь ее здесь не было. Майлс поднял голову и оглядел зеленую долину, которая простиралась во все стороны, насколько хватало глаз. Часовня Богоматери, Норманнская башня и весь окружающий ландшафт почти не изменились за прошедшее столетие — в этом он был уверен. И, может быть, совсем немного изменились за целую тысячу лет.
И вдруг боковым зрением он заметил какое-то движение — казалось, что-то или кто-то промелькнул мимо.
Майлс быстро обернулся и оглядел каменную башню, воздвигнутую во время правления первого короля Вильгельма. В бойнице у самого верха башни он заметил женское лицо за переплетенными железными прутьями.
Неужели это Элисса?
Нет, только не она. У этой молодой женщины были темные — почти черные — волосы, и хотя Майлс бросил на нее всего один взгляд, он мог с уверенностью заявить, что это незнакомка.
Майлс обошел Норманнскую башню. Входа в нее нигде не оказалось — должно быть, он находился в часовне Богоматери.
Через несколько минут он был внутри и застыл, не издавая ни звука, у двери маленькой средневековой часовни, чтобы дать глазам время привыкнуть к тусклому свету.
Кто-то был здесь.
Кто-то был здесь только что.
Майлс чувствовал это.
Откуда-то донесся ясный скрип медленно открывающейся двери — он исходил от передней стены часовни, от алтаря.
Молча Майлс отступил в тень, прижавшись спиной к стене. Он подкрался к алтарю, напряженный, как пружина, готовый немедленно действовать, если это понадобится. Он наблюдал, как потайная дверь открывается за старинной резной панелью.
Майлс напрягся для удара и занес руку, как только в двери появилась голова. Цвет ее волос оказался знакомым — не золотисто-желтым, не белого золота, а каким-то неопределенным. Это был цвет хорошего шампанского.
— Элисса! — воскликнул он, даже не пытаясь скрыть радость в голосе. — Какого дьявола вы тут делаете?
Элисса прижала руку к груди.
— Милорд, как вы меня напугали! — слабо пробормотала она.
Майлс Сент-Олдфорд тут же пожалел о своем порыве. Ее сердце колотилось, ноги дрожали, как рыбное заливное. Элисса едва переводила дух.
— И вы напугали меня, миледи, — темные глаза прищурились. — Что это вы высматриваете в часовне?
— Я не высматриваю, — пренебрежительно сообщила она. — Я веду расследование.
Нахмурившись, Майлс скрестил руки и сверху вниз взглянул на нее.
— Мне казалось, мы договорились о том, что вы ничего не станете предпринимать в одиночку.
— Не припоминаю такой договоренности.
Он прикрыл глаза.
— Мы партнеры — помните?
Элисса одарила его многозначительным взглядом.
— Ах да, это объясняет, почему вы посвятили меня в свои планы, милорд, прежде чем исчезнуть четыре дня назад.
Последовала напряженная пауза.
— Это совсем другое дело, — заявил Майлс.
Элисса вздернула голову.
— Именно это я и ожидала услышать.
Майлс Сент-Олдфорд решительно сменил тему.
— Вы что-нибудь слышали?
Она склонила голову набок.
— Когда?
— За последние пять минут.
Она кивнула.
— Шаги.
— Где?
Элисса подняла руку — теперь она уже не дрожала — и указала за спину Майлса.
— Здесь, в часовне.
На его лице появилось выражение глубокой сосредоточенности.
